Фильм удался, даже несмотря на строгий возрастной рейтинг и присущую режиссеру робость.
Красински отлично чувствует механику жанрового кино, ловко соединяет элементы боевика, хоррора и мелодрамы, и, как все хорошие режиссеры, предпочитает не рассказывать, а показывать.
Это удивительно пластичное и — что, пожалуй, сложнее — кажущееся очень легким в исполнении кино: двенадцать музыкантов босиком топчутся на маленькой сцене.
Масса нюансов делает фильм не просто плакатным патриотическим блокбастером, а чем-то более сложным, жестким, отстраненным, чем среднестатистический военный боевик.
У «Немцев» хорошее чувство ритма, и в детективной суете событий этим выхваченным словно в стоп-кадре остекленевшим глазам героев хорошо отвечает бездушный взор неспешно проплывающего летающей тарелкой на русской прорвой дрона.
История легендарного побега превратилась в отличный аттракцион. Экшн выполнен лаконично, но с огоньком, полеты захватывают дух, динамика создается зумированием и имитацией съемки на длинном фокусе, свет графичен.
Кажется, Косаковский пытается в этом хлеву подсмотреть не за свинкой или даже человеком — но за Богом. Увидеть те самые ясли, и тех самых волов, гусей, цыплят, барашков и ягнят, что склонялись над кормушкой, в которой шевелился обыкновенный человеческий детеныш или богочеловек.
Профессиональный бэкграунд артиста будто стерт, что совпадает с неочевидностью прошлого героя, теряющего вместе с памятью и самого себя. Просто старый человек. Просто смотрит в окно — и видит на улице мальчика, пинающего скомканный пакет.
Да, это хрупкое, сложноустроенное кино в любой момент готово удариться в проповедь, но ему очень хочется верить.
Монстры, конечно, порой удивляют, но упиваться и тем более нормализовывать их не стоит, а внятно показать, что побеждают чудовищ чаще всего не супермены, а полурослики, задача достойная.
На постере неспроста красуются розовые очки, он словно через них и снят. Линзы с перманентным легким расфокусом, в теплых оттенках, с дымкой. Эта мягкость не вредит фильму.
Этот фильм не боится вульгарных формулировок и простодушных ответов на сложные вопросы. Здесь все надо воспринимать если не буквально, то с чистым сердцем.
То, что антропологическая комедия Марии Шредер по новелле Эммы Браславски сыграна не в затуманенный лоб, высокий и интеллектуальный, а в четких рамках уютного и обаятельного ромкома, говорит о режиссере более чем лестно.
Это похоже на политическое высказывание на языке, не свойственном манифестам, скорее — Шекспиру.
В самой шуточной условности фильма заложена фаллоимитация, гигиеничная и бесплодная, но смелая и бурная, высекающая трением потешный огонь социальных чресл.
«Мавританец» безусловно кино политическое, но он предлагает сосредоточиться не на системе, а на человеке, берет крупный план вместо общего.
После просмотра, британскую дебютантку Гласс хочется поставить если не в первый ряд авангарда современного хоррор-строения, то к тем, кто сегодня орудует на передовой жанра.
Это честный хоррор-боевик — чрезвычайно прямолинейный во всем (в том числе и в манифестации girl power), но тем и подкупающий.
Если вынести за скобки сиюминутное, это на редкость выверенное, сдержанное, и даже — страшно сказать — изящное кино. Фильм достоин самых больших экранов и самого внимательного зрителя.
Бесконфликтный мелодраматизм, крепленый стереотипными «ай-люли» работает как пылесос, поглощая без остатка весь разнородный русский мир.
Несмотря на дыхание вьюги в названии, небо, самолет и девушек в самом сердце фабулы, этот фильм обладает завидной плотностью, он упруг, как зимняя заснеженная дорога, звенит, как замерзшее озеро, и дышит осязаемо, как большой меховой зверь.
Посмотреть есть на что: покрывшийся пылью и песком парусник в забытом богом месте, словно изваянные из камня динозавры, огнедышащие драконы, Мила Йовович, да те же песчаные дюны, в конце-то концов.
Возможно, устройство «Души» немного простовато. Да, тонкую душевную организацию едва ли можно изобразить в виде простой схемы, но отдельные образы, как например, покрывшуюся камнем заблудшую душу отгородившегося от мира человека, трудно выкинуть из головы.
Не паникуйте, дорогой автор. «Мертвые души», если и не обессмертят ваше имя, то явно останутся в истории экранизаций классики.
Апокалипсис уже давно случился, а мы и не заметили. И это, пожалуй, хорошо. Суслин не собирается никого хоронить преждевременно: при всей точности диагнозов, это на редкость ободряющее и жизнеутверждающее кино о том, что все, конечно, очень плохо, но и это мы как-нибудь переживем.