Новый «Шафт» призван напомнить черному Голливуду, что у него был более верный путь, чем изготовление гуталиновых копий янки-фильмов. Сэмюэль Л. Джексон, олицетворение афроамериканского супермена, который в «Шафте» войдет в горящую избу, ни разу не поцарапав изящно подогнанный кожаный пиджак, юбилейный укор менее разборчивым собратьям, пошедшим на поводу у вкусов белого человека.
Некоторые думают, что «Шанхайский полдень» — это название. Напрасно. Скорее всего, это рекомендованное время показа. Желательно — в будний день, в заштатном кинотеатре, чтоб облезлые стены, билеты по 4 р., а в зале — прогульщики из 7 «Е» и другие экономные граждане… Для носителей Чан-иммунитета «Полдень» — зрелище столь же увлекательное, как набранное мелким шрифтом число «пи» до трехтысячного знака.
У Рога масса гениальных находок, но нет ни одного полностью удачного фильма. Его трипы всегда сильнее его. «Путь 29» — типичный Рог. Это значит: тема — побег от действительности, «тело» — неуклюжее, тон — язвительный, актерское исполнение — из рук вон «плохое», эффект — выводит из себя. За что режиссеру большое человеческое спасибо.
Молодой индийский режиссер Капур, прогремевший несколько лет назад экзотическим фильмом «Королева-бандитка», дебютирует на Западе лентой, не столько стопроцентно удачной, сколько обещающей, что ее автор еще всех удивит.
Главное — не ингредиенты, а сердце формулы: чувство бессилия, охватывающее одиночку перед лицом тотального заговора. Фильм удачен, наверное, прежде всего потому, что Полански знает это чувство не из Хичкока.
Изъяв из кадра все, кроме стальной облатки кораблей, каменной — доков, деревянной — кабаков, изъяв даже дневной свет, Форд направил прожектор в сердце чистого упрямства мужчины, который только пьет, и плачет, и ждет конца пути. А война — всего лишь метафора жизни, которую мы не выбирали, а потому не обязаны любить.
Детектив наоборот: в начале показывают, кто и кого убил; интрига в том, как в ходе обеда профессор шаг за шагом будет обнаруживать факт и обстоятельства убийства. Киноэксперимент: первый в истории фильм, снятый одним планом.
Уникальный случай, когда не титрами, не диалогами, не сценарными ходами, а чистыми кинообразами нас заставляют сопереживать истории, до тошнотворности неправдоподобной в пересказе.
Протеже знаменитого «короля дешевого ужаса» Роджера Кормана — Джо Данте в своей первой самостоятельной режиссерской работе остается верным заветам учителя. Он снимает быстро и исступленно, ни на кадр не забывая как об объекте пародии, так и о своем микробюджете.
Снимать просто мягкое кино сегодня скучно. Поэтому фильм оснащен всякими модными прибамбасами, говорящими, что авторы уже посмотрели «Лолу», «Экстази» и «Карты, деньги, два ствола». Это, впрочем, не раздражает, так как сделано с юмором и выдумкой.
«Выбор» — детальное повествование о том, что оружие против бандита — его близкий, ангел, которого бандит хранит от знания об истинном мире; в этом неведении — его хрупкий бандитский рай. Но проникни в этот рай намек на создателя — ангел отвернется, и рай станет адом и для бандита, и для ангела. В идеологии жанра Корно свернул ленту Мебиуса. Продолжения быть не могло.
В своем втором и до сих пор лучшем фильме бывший клипмейкер Финчер выпотрошил жанр триллера и вывернул его наизнанку.
А ведь мог бы получиться отличный сиквел. Но фильм сделан людьми, обиженными на время. Ничего на свете хуже нету.
Хороший фильм о вещах, о которых не то что хорошо, вообще говорить сложно. Экран, сохраняющий свою широту даже на видео, медленно впускает нас в мельчайшие тонкости отношений двух зрелых и, следовательно, умеющих скрывать свои чувства людей.
В «Высоких каблучках» — все понятно несколько больше, чем хотелось бы. Слишком всерьез. Дальше от Энди Уорхола и ближе к Дмитрию Астрахану. Лично мне немного обидно. Искренности у меня и у самого навалом.
Ни ума, ни половых органов у такого фильма нет и быть не может. Зато сколько сердца! Короче, вялое советское подростковое кино сорокалетней давности, какое лет двадцать назад Сергей Соловьев снимать бы уже не стал. Никаких вопросов после фильма не остается. Кроме двух: зачем студия Universal его сделала и зачем нам его смотреть.
Время действия — с 1960 по 1966 год, детство Вонга Кар Вая, который в своем втором фильме впервые находит интимную интонацию: в густом томительном ритме, в мареве летней жары, в гавайской гитаре Ксавье Кугата.
Фильм — во всех отношениях краеугольный — стал связующим звеном в цепи поколений неоромантического кино, которое впоследствии назовут культовым: пленку и оператора Робби Мюллера Джармушу подарил Вим Вендерс, а с каннской «Золотой камеры» Джармуша за лучший дебют началась новая волна американских независимых.
Что больше всего любят «оскаровские» академики? Разливанную мелодраму, которая сама знает, что нельзя быть такой бессовестной, и прикрывается каким-нибудь правильным месседжем. Хикс все рассчитал: и любовь-морковь, и правильный месседж. Рассчитал — и полностью просчитался. «Почему?» — спросил я одного знакомого академика. «Зануда», — отрезал тот. Этого Хикс включить в свои расчеты никак не мог.
Получилось зрелище, которое не краснеет от своей бессовестной увлекательности, и герой, каких больше не делают, одновременно благородный и ироничный. Индиана Джонс — последний оригинальный киногерой действия.
Картина сценаристки Дуни Смирновой и режиссера Алексея Учителя вся состоит из мелкой вязи реакций, последствий, душевных движений и неловких, но искренних жестов — почти ушедшая из современного кино «литературность». Выполненная живо и точно, она, оказывается, может доставлять настоящее удовольствие даже поклонникам Джеки Чана.
За научно-познавательный фильм ехидный Бунюэль выдает еще одну свою — самую смешную — комедию о жадинах, хвастунах и дураках, которых поставить на одну доску с малярийным комаром — и то много чести. Эффект — как если бы Николая Николаевича Дроздова попросили прокомментировать фильм о жизнедеятельности не барсучка, а москвича.
Проблема в том, что в самом фильме «конец» наступает близко к началу, и все оставшееся время режиссер со смешанным выражением бессилия и самодовольства колотит по уже проделанной у нас в голове дыре. Очень скоро перестает быть больно, и начинаешь ждать, когда же наконец произойдет взрыв. Но и тут незадача: порох от пафоса отсырел.
… Поэтому нам, обремененным необходимостью жить в обществе и считаться с мнением окружающих, кино Альмодовара — как кислородная маска. Дышите, но в меру: в кислород подмешан веселящий газ!
К драме одиночества и обреченного поиска красоты режиссер Билл Кондон относится внимательно. Но даже самые плохие фильмы безумных режиссеров смотреть всегда интереснее, чем самые хорошие фильмы небезумных режиссеров о них. Вот бы посмотреть фильм Джеймса Уэйла о Билле Кондоне.