Вот Гастелу-Уррутия, как и прочие его коллеги из северо-восточной провинции Испании, и выразил все комплексы яростного баскского подсознания вкупе с актуальным, наверное, справедливым, но доведенным до жестокого и, по большому счету, глупым пароксизмом антиглобализма.
Связь с могучей британской традицией прочитывается и в «Мелочах жизни».
При этом, по мысли авторов, мы, видимо, должны сочувствовать двум хладнокровным убийцам только потому, что их враги еще хуже. Увы, сочувствовать тут получается только актерам, чьи таланты, вне зависимости от возраста, заслуживают лучшего применения.
Увы, зрителей ждет еще добрых полтора часа выспреннего и претенциозного зрелища, стремящегося поведать о важной и болезненной проблеме сексуализированного насилия с помощью визуальных образов, до того затасканных, что никакого эмоционального воздействия они уже произвести не могут.
Но ни легкой тяжести судьбы, ни тяжкой легкости истории, этой судьбой распоряжающейся, в фильме нет. Одни только выморочные тени живых и горячих людей на тающем, как таял в книге лед Медео, льду истории.
Пожалуй, в словах старушки о том, что большой красивый участок на кладбище нужен, чтобы там собирались близкие, действительно есть какая-то правильная мудрость.
Единственное, во что авторы по-настоящему вложили душу,- так это в нахальный, в духе начала 2000-х, продакт-плейсмент, например, кваса или козьего молока в красивой бутылочке. Только она, пожалуй, и остается в памяти по итогам просмотра.
Зато «Северный полюс» едва ли не первый военный фильм, где по отсекам не мечется безумный особист с наганом, порывающийся расстрелять капитана. Где подвиг совершается не вопреки, а благодаря слаженной работе ВПК и выглядит вовсе не как подвиг, а как обыденная работа.
Увы, вместе с логикой уходит и правдоподобие, вроде бы заявленное в начале картины, и бодрый ритм. Фильм начинает увязать в собственных сценарных поворотах, а герои вызывают все меньше сочувствия.
Режиссер переплавляет автобиографические элементы в печальную полусказку, полубыль об одиночестве и невостребованной жажде любви, впрочем, не лишенную и юмора — местами озорного, а иногда и довольно черного.
Конечно, в «Клинере» много обязательных жанровых вкусняшек. Взрывы, пожары, падающие с головокружительной высоты трупы, ошпаренные лица и вышибленные мозги злодеев.
Пациентов играют, и играют азартно, не профессиональные лицедеи, а настоящие люди с ментальными проблемами. Их портретная галерея достойна лучших образцов «глупого и злого» кино.
Весь комплекс проблем подан Кападиа без истерик, без громогласного пафоса, без претензий на феминистский манифест, хотя повседневное женское самосознание и составляет его суть.
У режиссера Полины Кондратьевой и сценариста Марины Гончаровой получился фильм, который не давит на жалость, не выжимает из зрителя слезу и не приглашает ужаснуться нравам современной молодежи. У него, несмотря на важность поднимаемых тем, легкое дыхание.
Вообще, несколько выспренная не то чтобы оперность, но театральность, кукольность — главное качество фильма. Кукольный лагерь.
Самое неубедительное в фильме — лекции как бы мудреца Файфа.
Гомиш преобразил анекдот Моэма в историософскую трагедию абсурда.
В общем, жаль, что родовое проклятие европейского «арт-хауса», многозначительного кино почти ни о чем, достойного разве что короткого метра, захлестнуло и исландское кино, отличавшееся ранее недюжинной витальностью.
Ближе к финалу они находят для Бриджит подходящий по возрасту любовный интерес, но, увы, никакой «химией» между ними и не пахнет. Вся она осталась в кадрах из прошлых трех фильмов, сопровождающих финальные титры и вызывающих желание немедленно их пересмотреть, чтобы забыть жалкий конец столь обаятельной когда-то истории.
Авторы попытались «дерзко, модно, молодежно» экранизировать страницы из школьного учебника, однако вместе с хрестоматийным глянцем незаметно стерли и самого поэта.
«Яд» — так называется фильм в оригинале, и эта метафора пронизывает весь сюжет.
Парадокс фильма в том, что старую добрую сентиментальность Кассаветис упаковал в модную молодежную обертку.
Мартин Калеро снял кино о кино.
Авторы «Первозданной Америки» собрали все штампы неовестернов и слепили из них бодрое и жестокое повествование о временах, когда страна только обретала свое пресловутое величие.
Настоящая дружба, любовь, готовая преодолеть любые преграды, верность своему долгу и стремление взлететь выше, навстречу солнцу и ветру — все как в книжках Сент-Экзюпери, которые хочется открыть снова, когда закончатся титры.
