Новый фильм исправно следует траектории, заданной двумя предыдущими: герой борется с правонарушителями с помощью доброго слова и мощных кулаков, а картина успешно собирает деньги, открывая возможности для еще одного сиквела.
Фильму не всегда удается соблюсти хрупкий баланс между темами масштабными, как поколенческие и национальные травмы, и более интимными, как отношения родителей и взрослых детей: Юлия фон Хайнц то работает тонко и деликатно, то вдруг скатывается к плакатным упрощениям.
И как будто мало было ей сексизма, тут еще и заморозки, мужнины долги и Наполеоновские войны. Все эти неприятности Барб-Николь с успехом преодолевает, однако тому, как именно она это делает, в фильме уделяется минимум внимания.
Неплохо, но не более того. Блеск и нищета современного кино, оказавшегося в плену политкорректности, заслуживают сатирического взгляда, однако добродушным насмешкам Дюпье недостает энергии и злости.
Попытка «поженить» на экране юмор, романтику и слегка запоздавший рекламный ролик к прошлогоднему 300-летию Перми. Однако этот тройственный союз получился столь же неубедительным, как внезапная любовь главных героев картины.
«Культурная комедия» больше всего напоминает пыльную диораму во всеми забытом краеведческом музее, к которой в рамках освоения бюджета и для отчетности прикрутили новую глянцевую табличку.
Увы, в пустыне фон Тротты нет ни магии, ни похоти, ни бесконечности, как в фильме Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес».
Все перипетии авторы картины подают в духе легкой комедии положений, без особого морализаторства. И при этом не отказывают никому из героев, даже самым несимпатичным из них, в возможности осознать свои ошибки и стать лучше.
Во всяком случае, финал «Старого дуба», никак психологически не мотивированное братание аборигенов и иммигрантов, праздник общей судьбы, пусть и сильно снятый рукой мастера, кажется невыносимо фальшивым.
«Проклятие» — не только и не столько фильм ужасов, сколько производственная драма о людях, практикующих редкие, опасные, но смертельно необходимые профессии.
Коломбани, безусловно, руководствовалась самыми благими намерениями, уделяя троим женщинам равное количество экранного времени и продвигая тезис о женской силе, упорстве и несгибаемости через все повороты сюжета. Однако равнозначными они не получились.
Не во всех его фильмах театральность, лежащая в основе, находит кинематографический эквивалент, но в «Лимонове» получилось.
Пока речь идет о крови, все отлично, хотя и вторично по отношению к тем же Коэнам. Но, когда дело доходит до страсти, вынуждающей Рона и Мэдисон играть ва-банк, можно только воскликнуть классическое: «Не верю!»
Ритчи просто бездумно играет в солдатиков, причем скорее механистически, чем с искренним увлечением. На короткое время эта игра вполне может развлечь, но вырастаешь из нее задолго до финальных титров.
Едва ли не год назад замечательная Мэри Хэррон сняла «Быть Сальвадором Дали» о трагическом, истерическом, одиноком гении. Можно, конечно, и так, но Сальвадор Дали заслужил большего, и это «большее» Дюпье адекватно воздал ему в едва ли не легкомысленной, но благородной форме.
Перен поддерживает бодрый ритм фильма и наполняет его достаточным количеством эффектно отрисованных экшен-сцен, чтобы зрители не заскучали.
Как многие фильмы о мести, «Манкимэн» доказывает, что душевного успокоения она на самом деле не приносит — но зрелище обеспечивает захватывающее.
Глядя в финале в наполненное пережитым опытом лицо Сейду Старра, мы видим не просто аутентичного чернокожего мальчишку, которого режиссер взял на роль, а настоящего артиста.
В наши дни, когда кровавая история возвращается, возникает фильм Глейзера, где банальность и инфернальность уживаются в рамках одних и тех же образов. И такая трактовка больше всего отвечает природе еще не разгаданного современного злодейства.
Странность фильма в том, что на великолепные сатирические сцены накладывается история действительно безумной страсти.
Конструкция «В теле убийцы» напоминает ночной кошмар детектива с большим убойным опытом, который не «приносит работу домой», но она — порой буквально — приходит сама.
Вендерс вместе со своим героем олицетворяет исчезающий мир, который теперь модно именовать аналоговым, но аналогов ему нет и не будет.
И тут-то и встает главный вопрос к «Последнему наемнику». Грешников здесь навалом, а вот святых дефицит.
Если раньше следователь задавался вопросом «кому выгодно», то в наши дни преступление никому выгоды не приносит. Просто вырывается наружу сексуальный маньяк, серийный убийца, чем-то в детстве травмированный, и ну размахивать топорами да скальпелями. В «Крике» хоть какая-то мотивировка у зла имеется, что некоторым образом восстанавливает веру в то, что вселенная хоть немного, но рационально организована.
Японский классик анимации здесь объединяет все традиционные для его творчества темы и мотивы, наполняя их новыми смыслами, но и повторяя прежние уроки.