Но даже когда мы видим все эти стежки и надрезы, все равно складывается впечатление, что жизнь опять победила смерть неизвестным науке образом — чудом. А чудеса не надоедают, в этом притягательность медицинских драм, и «Больница Питт» — одна из самых увлекательных.
Бога тут нет? Еще как есть. Это кино не про приюты, не про власть и ее злоупотребление и не про ужасы католической церкви. Самое впечатляющее в «Мелочах жизни» — это собственно мелочи.
У Найта получилось отлично раскрасить викторианский канон: вот жалостливые истории про детей в работном доме, вот живописный бордель, вот мрачный, задымленный, нарисованный на компьютере Лондон, где не бывает солнца, а трупы преступников сбрасывают в Темзу.
«Обезьяна» — кино про жизнь, не соответствующую ожиданиям. Про тщетность попыток изменить свою судьбу, создать себе другой сценарий. Про прирастающую к лицу социальную маску, попытка сорвать которую самостоятельно может обернуться летальным исходом.
Это кино переизбытка чувств, неровного дыхания и неравнодушного взгляда. Не опус магнум, а резвый набросок, можно от него отмахнуться, а можно разглядеть в нем нечто большее.
Что ж, почему бы и нет, сериал получился милым и обаятельным, и все в нем на месте… Ну разве что песен с музыкой Алексея Рыбникова не хватает — о том, как нас позвал в дорогу далекий Млечный Путь.
Дизайн тут едва ли не важнее содержания: титры отсылают к бондиане, лондонские интерьеры, где обитают шпионы, подразумевают солидный бюджет разведывательной конторы, которая дико экономит, когда надо вытащить агентов из очередного замеса, но на аренду элитной недвижимости денег не жалеет.
Бертрана Тавернье, десятилетиями защищавшего Клинта Иствуда от незаслуженной критики, уже нет среди нас, но если бы он увидел «Присяжного номер два», то сказал бы, что его «клиент» больше не нуждается в адвокате. Ведь это кино о правде наконец-то убедило мир, насколько он несправедлив был по отношению к его автору.
Остается лишь надеяться, что фильм, озаглавленный столь претенциозным образом и, кажется, неспроста отвергнутый Канном и Венецией (премьера прошла на кинофестивале Теллурайд в Америке), не станет концом для карьеры многообещающего автора.
Уж точно это фильм с идеально правильным финалом. Фильм, в котором «думаю» безусловно важнее, чем «закончить», и гораздо важнее, чем «все».
Черный кожаный пиджак курирующего 13-ю клиническую Глеба Алексеевича, его припыленная сединой челка молчаливо свидетельствуют: после вахты на невидимом мистическом фронте его, скорей всего, стоит искать в Театре на Таганке, на сцене которого совсем другим призракам внимает Гамлет-Высоцкий. Уже одной алхимии этого образа довольно, чтобы досмотреть новый сериал до конца.
Выходит старательная, тщательная, добротная экранизация, но дотошность не дает воспарить фантазии и чего-то в ней не хватает. Может, Бунюэля?
В своих последних фильмах — не самых удачных — Коппола снова и снова исследовал время, утекающее, злое время, и любовь, которая дает возможность это время остановить или даже повернуть вспять. Думая о «Мегалополисе», он 45 лет хотел объяснить человечеству, что надо делать ради будущего наших детей. Но время превратило его попытки в руины.
«Партенопа» Паоло Соррентино — вуайеристская ложь о великой женской красоте из основного конкурса Канна.
Главный эффект «Кош ба кош» — в мощнейшем контрасте между немного сказочным, построенным на игре и флирте, что отлично передает феллиниевская манера Худойназарова, миром любви и миром войны, которая воспринимается сквозь призму светлого чувства, способного самые трагические обстоятельства окрашивать в свои тона.
Высказывание Маля остается актуальным и спустя полвека — и не только для Франции.
Планка условности в «Прометее», который старательно косплеит примерно все, включая название, задрана достаточно высоко.
Сценаристы правильно расставили акценты: вот вам жестокость англичан к ирландцам, а вот преступления ИРА, вот молодые щенки-бомбисты, а вот они же — зрелые и мучимые призраками былого и чувством вины. Жаль только, что старые пьяницы не так интересны присяжным, как юные террористы, притом что это одни и те же люди.
«Мой сосед — монстр» намеренно театрален, здесь орут, любят, мстят и поглощают китайскую еду так, чтобы было слышно и видно на галерке. Находит ли героиня собственный голос? Нет.
Подозреваю, можно вовсе ничего не знать ни о Минаеве, ни о Багирове, не умиляться знакомым лицам и логотипам в кадре, а отдаться течению сюжета и изучению антуража, во многом, безусловно, увлекательного и к тому же бодро перенесенного на экран талантливым режиссером Климом Козинским.
В Канне «Арман» из уважения к фамилии наградили престижным призом за лучший дебют, наверное, рассудив, что стоицизм карликов, карабкающихся на плечи великанов, нуждается в поощрении.
Сногсшибательного нокаута на сей раз не случилось, но по очкам в командном зачете фильм Кларксона выступил более чем достойно.
Документально-галлюцинаторный репортаж Каку Аракавы «Хаяо Миядзаки и птица» превращает эти семь лет в двухчасовой героический эпос, в котором герой, продираясь сквозь собственное несовершенство и собственный перфекционизм, строит и разрушает новую вселенную.
Трампу определенно стоит взять Шеридана в Белый дом и назначить председателем комитета по культуре.
Ари Астер, продюсер фильма, говорит, что в «Слухах» есть «новый вид странности». Похоже, для Мэддина «новый вид странности» — это интерес к будущему человечества. Всегда казалось, что для него будущее — это всего лишь очередной призрак.
