Это пустая трата времени, агрессивно вторичная и почти неудобоваримая. Эдди Мерфи, пожалуйста, вернись и покажи этим клоунам, как надо!
Это смешное и дерзкое кино, в котором считывается убедительный месседж о примирении и толерантности — и он звучит актуальнее и адекватнее, чем в стандартных детских фильмах (включая даже феминистские гэги о том, почему не стоит звать звериных самок милашками). И кому нужны люди? Разве что снимать вот такие прекрасные мультфильмы.
Вообще-то оригинальный «Рокки» был очень хорошим фильмом — независимой драмой, которая по духу была ближе к «В порту» или «Бешеному быку», чем к «Рэмбо». Тем неожиданнее объявить: «Крид» хотя и отправляет старика Бальбоа на тренерский мостик, все же возвращает этой плакатной франшизе кинематографическое достоинство, которого она не знала с конца 1970-х.
Для фильма, в котором снимаются две самые смешные женщины современного шоу-бизнеса, «Сестры» получились все-таки слишком вымученными.
Подобно «Доктору Стрейнджлаву» это кино на всех парах, с шуточками и издевками, несется к апокалипсису. Вот только в отличие от ядерной комедии Кубрика в данном случае конец света случился на самом деле.
Как любой хороший вестерн, «Строго на запад» источает постоянную угрозу насилия — но режиссера-дебютанта Джона Маклина в жанре интересует прежде всего его мифологический заряд.
Это один из самых сконцентрированных пока режиссерских перформансов в карьере Бэя, который наконец меняет фирменный слоу-моушн и визуальный автоматизм на создание в кадре контролируемого хаоса. Хаос идет обороне посольства в Бенгази так же, как шел спилберговской высадке в Нормандии.
На пятую серию эпопеи Джейсона Борна (чье настоящее имя Дэвид Уэбб давно прояснилось, но на это, кажется, наплевать всем, включая самого героя) вернулся не только вновь включивший маскулинный режим Дэймон, но и режиссер Пол Гринграсс. А это означает и возвращение экшена, снятого дрожащей, будто рука алкоголика, камерой — как и мрачного, нигилистского взгляда на работу спецслужб.
Межпоколенческая дружба одиноких сердец «Метаморфозиса» провоцирует в лучшем случае недоумение.
«Цезаря» так и подмывает записать в самые легкомысленные, поверхностные из коэновских работ: шутки остры, но не сногсшибательны, сатира очевидна, но лишена привычного для братьев внутреннего трагизма. Что ж, не спешите обманываться — на самом деле это и не влюбленное ретро, и не циничная пародия. Нет, Коэны именно что милостиво отпускают кинематографу его многочисленные грехи — глупость, пошлость, вертлявость жизненной позиции
Нехватку изобретательности другим режиссерам еще удается кое-как скрашивать иронией (на чем еще, по-вашему, выезжают «Мстители»?) Но это не случай Зака Снайдера, работающего строго по нолановской методичке: абсолютный ноль юмора, 50 оттенков серых цветофильтров, ползучий пафос рапидов и квадратных подбородков. Неудивительно, что отсутствие иронии приводит к десяткам моментов ненамеренной смехотворности
Несмотря на все остроты и прокатный рейтинг «18+», это все то же прямолинейное повествование о рождении супергероя, его мести и примирении с собственными сверхспособностями.
От «Дивергента», сай-фай франшизы по подростковым книгам Вероники Рот, и раньше шел заметный душок сценарного отчаяния — новая, третья серия не исключение. Тем более, что даже базовые психологические концепты, которые лежат в основе сюжета, три фильма спустя не стали более внятными, продолжая граничить с идиотизмом.
В попытках как-то оживить полумертвый конструкт «Квартет И» хватается за запрещенные приемы — эксплуатирует нелюбовь русского человека к геям, преувеличивает его страсть к водке, врубает за кадром Аллегрову. Кажется, примерно так же — потакая худшим народным импульсам — обращается с выборами и властная вертикаль. Так что перед нами редкий случай — фарс, повторенный как бессмысленная, жалкая трагедия, а не наоборот.
Невозможно отделаться и от ощущения, что перед нами скринсейвер за 100 миллионов — как бы море ни сотрясали цифровые гигантские волны, никому из героев они всерьез погрозить не рискуют.
В целом это кино страдает от своей тотальной всеядности: здесь слишком много надоедливых родственников, слишком много злобных существ, лезущих из всех щелей, слишком много слабеньких издевок над толстыми детьми и старушками-матерщинницами.
Адам Джонс в исполнении Купера эффектен, но добавки больше заслуживает трудяга Хелен, сыгранная Миллер, — вот какой персонаж излучает здесь подлинный, правдоподобный драматизм.
Музыка N.W.A. была аудиоэквивалентом лос-анджелесских бунтов 1992 года (а в артикуляции требований — вроде «Fuck the Police» — их в чем-то даже вдохновила). Но в этом склонном к сентиментальности и скатывающемся в протяжную мелодраму о контрактных спорах фильме задетый группой нерв почти не звучит. Ф. Гэри Грей покрывает историю N.W.A глянцем и показывает величие группы только тем фактом, что в кадре то и дело звучат ее песни.
«Бруклин» стоил бы внимания, даже если бы ограничивался историей обустройства своей юной героини в ностальгически контрастном нью-йоркском районе эпохи бейсбольных «Доджерс» и студии Ли Страсберга. Но режиссер Краули и сценарист Ник Хорнби идут еще дальше и ухитряются наполнить давно не виданной силой жанр костюмной мелодрамы как таковой.
Живописный большевистский комикс, коллаж из убийственных анекдотов о причудах, парадоксах и противоречиях эпохи, в безумной эклектике которой нетрудно разглядеть параллели с современностью (не говоря уже о том, что любое кино прежде всего высказывается о времени собственного создания).
Обаятельные в теории завязка и концепт (скауты, если вдуматься, не меньшие исторические зомби, чем пионеры) на практике в комедии Кристофера Лэндона оборачиваются полноценным позорищем.
Все-таки у Соррентино цели со средствами расходятся чуть ли не самым чудовищным в современном кино образом — только он может навести великую (до боли в глазах) красоту, чтобы сложить из нее слово «жопа».
Шестая часть утомившего хоррора о призраках в объективе камеры наблюдения заявлена финальной — и слава богу.
Столь тонкого, проникновенного и душераздирающего фильма о женском взрослении не было видно со времен «Девственниц-самоубийц» Софии Копполы. Причем там, где Коппола была склонна к драматическому преувеличению, турецкая дебютантка Дениз Гамзе Эргювен остается верна жизненной правде.
Фильм всячески стремится подчеркнуть, что рассказывает о современных, живущих больше во «Вконтакте», чем в реальности, подростках — но язык для разговора о тинейджерах 2010-х почему-то выбирает безнадежно устаревший.
