Однако скорее в «Роли» речь идет не об экскурсе в историю, увиденную глазами впечатлительной творческой личности, а об индивидуальной попытке справиться с депрессией, примерно о той театротерапии, которую пропагандировал вечно играющий Николай Евреинов.
Чем бессвязнее делается речь женщины, постоянно разговаривающей сама с собой, тем отчетливее и понятнее режиссерский взгляд, в котором давно не ощущалось такой острой, концентрированной мизантропии.
Можно провести аналогии между «Страстями Дон Жуана» и фильмом Стива Маккуина «Стыд» (Shame), где Майкл Фассбендер играет страдающего сексоголика, только у Джозефа Гордона-Левитта получился фильм гораздо менее напыщенный и глубокомысленный, позволяющий себе шутить…
Именно желание отследить, что и как неуловимо меняется с вроде бы непринципиальной перетасовкой исполнителей, костюмов и декораций, может стать сильным стимулом для того, чтобы пересматривать «Вечное возвращение» с известной периодичностью и неугасающим интересом до конца своих дней.
… Однако эта хлипкая коллизия неспособна превратить в психологический триллер картину, пытающуюся показать некий особый замкнутый мир с особыми отношениями внутри него, в который непросто проникнуть, но на самом деле состоящую из более или менее зрелищных массовых драк, в гуще которых при случае оказаться довольно легко, но не очень хочется.
«Сезон убийц» принадлежит к тем фильмам, которые сняты преимущественно ради актерского удовольствия, и с наслаждением меряющиеся харизмой исполнители главных ролей в общем сглаживают все недостатки, которые можно усмотреть в режиссуре Марка Стивена Джонсона.
По всему бессоновскому фильму понятно, что бандит и убийца лучше всего знает цену человеческой жизни и тот нравственный закон, по которому она должна строиться. Разумеется, режиссер преподносит эту мысль в юмористической форме…
В этом фильме-календаре, как справедливо называет свой фильм Алексей Федорченко, встречаются не только минималистские бессюжетные зарисовки, но и несколько самодостаточных маленьких рассказов, иногда довольно макабрического содержания.
Авторы картины, притворяясь безобидными шутниками, а иногда чуть ли не дурачками, добавляют ко всему многообразию жанровых ингредиентов, намешанных в «Двух стволах», еще и изрядную долю острой политической сатиры, на которую не всегда отваживаются благоразумные создатели серьезных драм.
Как и в фильмах о творчестве Рембрандта, в «Гольциусе» Питер Гринуэй активно и изобретательно использует новейшие компьютерные технологии, и это тот редкий случай, когда они не умертвляют изображение, лишая его души, а, наоборот, без всякого 3D позволяют не только поглубже занырнуть в художественный мир героя…
Вся смелость «Интимных мест» построена на том, чтобы сделать тайное чуть более явным, хотя и не обязательно до конца понятным.
В третьем фильме, сюжетно и стилистически больше связанном с первым, чем со вторым, особенно чувствуется, что Риддик — самый любимый персонаж Вина Дизеля, и играет его он с особым наслаждением.
Марк Уолберг и Дензел Вашингтон вступают в увлекательную химическую реакцию и демонстрируют все стадии отношений, которые могут сложиться между двумя мужчинами, объединенными общими интересами и взаимной человеческой симпатией, но вынужденными не доверять друг другу.
Авторы «Лавлейс», увенчанные множеством призов как документалисты, Роб Эпштейн и Джеффри Фридман сняли очень уважительный и сочувственный фильм, который можно считать данью памяти актрисе, однако нельзя сказать, что фильм проливает какой-то яркий свет на ее неординарную личность.
Фильм Ариэля Вромена скорее опровергает этот традиционный взгляд на киллера как на одинокого волка, которому нельзя ни к кому привязываться… Но чтобы десятилетиями жить по такой противоречивой модели, надо действительно погрузить изрядную часть мозга в состояние глубокой заморозки.
«Орудия смерти» предлагают новый рецепт достоверности в жанре фэнтези: чем заметней на экране, что актер не понимает, кто он, где он находится и что, собственно, за дикие обстоятельства ему предложены, тем сокрушительней художественный эффект.
Из уже давно всем знакомых деталей режиссеру Адаму Уингарду удается составить коллаж смешного и страшного.
В главной роли — Майкл Шеннон, и он лучшее, что есть в этом фильме, из-за некоторой суженности биографического взгляда так и не дотягивающем до масштаба «Крестного отца» или гангстерских картин Мартина Скорсезе.
Можно представить, как радостно прыгал Хуан Диего Соланас, когда его осенила эта идея: love story, в которой влюбленные будут видеть друг друга вверх ногами и встречаться в пограничной зоне с двойной гравитацией! Это ведь почти такая же драматургически богатая идея, как две квартиры, объединенные общим санузлом.
Увы, Гэри Олдмана и Харрисона Форда в «Паранойе» маловато, хотя пара эпизодов, в которых им удается поскрежетать зубами друг на друга, отчасти оправдывает существование этого фильма…
В общем, с этнографической точки зрения такой бразильский альманах, конечно, дело нужное — вопрос только в том, насколько заманчивое для зрителя и художественно интересное.
Картинка в «Параллельных мирах» довольно изысканная, насыщенная образами и не совсем обычная для голливудской мелодрамы или даже фантастики… Однако с драматургией в «Параллельных мирах» дело обстоит несколько менее блестяще…
Третий фильм позволяет немного уточнить: речь идет скорее о состоянии счастья, которое найти совсем нетрудно, если не слишком зацикливаться на поисках, иначе ты не успеешь заметить те несколько мгновений, когда оно действительно было.
Режиссер Давид Моро, до этого снявший пару худосочных мистических триллеров в компании с неким Ксавьером Палю, в сатирики и психологи не очень годится.
Хотелось бы сказать нечто подобное и о «Византии», пытающейся посмотреть на вампиризм невинным детским взглядом, способным видеть не то, что привыкли видеть испорченные и циничные взрослые, однако самые запоминающиеся в итоге образы этого фильма не отличаются ни странностью, ни свежестью…