Алиса Селезнёва, Коля Герасимов, робот Вертер и миелофон давно стали частью нашего культурного кода. А спустя ровно 40 лет после удивительных событий, произошедших с Колей и Алисой в московской школе № 20, в кино выходит новая экранизация повести Булычёва — «Сто лет тому вперед» Александра Андрющенко. Эта высокобюджетная киберсказка снята по совсем иным рецептам; повторить трюк Павла Арсенова, буквально на коленке сделавшего телефильм, который стал культовым у нескольких поколений, в наше время невозможно. Но почему? И как, собственно, выглядит волшебная киноформула Арсенова?
Алексей Конаков
Литературовед, культуролог, автор книги «Убывающий мир: история „невероятного“ в позднем СССР»
Впервые показанная во время весенних школьных каникул 1985 года, «Гостья из будущего» поразила детскую аудиторию. Юные зрители прислали на телевидение 90 тыс. писем. В книге «Мир сказочный и мир реальный» 1987 года, посвященной детскому ТВ, Аэлита Романенко пишет, что «дети оценивали фильм, ставили вопросы, дорассказывали сюжет, просили советов, сами их давали и, конечно, мечтали подружиться с героиней — девочкой из будущего».
Однако очевидно, что влияние фильма не ограничивается советскими 1980-ми. Даже наоборот, чем дальше от 1985-го, тем более настойчивым и разнообразным кажется присутствие «Гостьи из будущего» в нашей жизни. Это и ставшая мемом фраза «Алиса, миелофон у меня!», и название модной в 2000-е поп-группы «Гости из будущего», и выходивший в 2010-х мультфильм «Алиса знает, что делать», и возросшая в последние 15 лет популярность имени «Алиса» (люди, смотревшие «Гостью из будущего» в детстве, называют собственных дочерей в честь любимой героини, и, по всей вероятности, они же выбрали это имя для умной колонки «Алиса»). К влиянию телесериала стоит отнести сам образ девочки из будущего, рассказывающей советским школьникам о XXI веке (и служащий теперь источником для множества грустных шуток: «Алиса, а в 2022 году будет весело? — «Да, … как»), и широко разошедшееся стихотворение Ганны Шевченко, тоже рефлексирущее горькое разочарование от наступившего будущего:
Алиса, ты меня помнишь, мы лежали с тобой вдвоем
в больнице. Ты помнишь? Я — Юля, Грибкова Юля.
Алиса, ты меня слышишь, ответь мне, прием, прием!
Мы тут все в шоке. Нас, кажется, обманули.
<…>
Алиса, ты меня слышишь, ответь мне, прием, прием!
Наш мир завоевали Крысы с Весельчаками.
Но мы еще терпим, мы дышим, живем и ждем,
что скрипнет белая дверь в заброшенном доме
с высокими потолками.
Удивительно, но эта невероятная популярность не стала трамплином в прекрасное карьерное далеко ни для одного из ключевых участников экранизации повести Кира Булычёва. Павел Арсенов без особого успеха попытался продолжить «алиссею» («Лиловый шар», 1988) и вскоре ушел в чистый кинобизнес, став художественным руководителем коммерческой студии «Ладья», организованной при Киностудии им. Горького; на «Ладье» были сняты такие странные перестроечные фильмы, как «Кикс», «Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным», «Взбесившийся автобус». Наташа Гусева снялась еще в двух научно-фантастических фильмах («Лиловый шар» и совсем уж мало кем замеченная «Воля вселенной»), забросила кино, выросла и стала биологом. Алексей Фомкин (Коля Герасимов) не смог окончить школу, перестал получать предложения ролей, отслужил в армии, но после демобилизации так и не сумел устроить свою жизнь в Москве и уехал в деревню, а в 1996-м сгорел в квартире друзей после празднования Дня Советской армии. Булычёва еще много раз экранизировали (в том числе в Чехии и Польше), но тоже без какого-то сокрушительного успеха.
Что же сделало « Гостью из будущего» уникальным феноменом советской поп-культуры? Что зацепило миллионы школьников? Какой секретный ингредиент сработал тут и не нашелся больше никогда?
По просьбам телезрителей
В 1984 году режиссера Арсенова нельзя было назвать суперизвестным, хотя он уже успел снять шесть полнометражных картин. Несколько его безусловных удач — эксцентрическая экранизация Карло Гоцци «Король-олень» (1969), еще более странный мюзикл про похождения Ходжи Насреддина «Вкус халвы» (1975) и мелодрама с юными Алфёровой и Абдуловым «С любимыми не расставайтесь» (1979) — обладали определенным очарованием, но никогда не попадали в лидеры проката, не обсуждались широко в газетах и журналах, не становились предметом культа.
Тем не менее, как и многие творческие работники в СССР, Арсенов бывал гостем всевозможных встреч с юными зрителями (он работал как раз на «детской» студии им. Горького). На одном из таких мероприятий в чертановском кинотеатре «Ашхабад» он задал школьникам вопрос: «Какой фильм вы посоветуете мне снять?» И получил 500 записок. Большинство предлагало снять фильм об Алисе Селезнёвой, героине повести Кира Булычёва «Сто лет тому вперед», рассказывал позже режиссер в интервью «Пионерской правде».
Мечту советских школьников легко понять. В начале 1980-х интерес к фантастике был очень велик. Такого рода культурной продукции не хватало, и особенно остро эта нехватка ощущалась в области кино и телевидения (с книгами и журналами дело обстояло чуть лучше: например, с 1965-го по 1999-й в издательстве научной литературы «Мир» выходила серия «Зарубежная фантастика», всего было издано 135 книг; в 1965–1973 годах «Молодая гвардия» выпустила 28 томов серии «Библиотека современной фантастики», сразу ставшей дефицитом).
Но фантастические фильмы были редкостью, тем более фантастические фильмы для детей. За область «чудесного» и «невероятного» в детском сегменте отвечали сказки: «Старик Хоттабыч» (1956), «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1961), «Сказка о потерянном времени» (1964), «Три толстяка» (1966), «Огонь, вода и медные трубы» (1968), «Финист — Ясный сокол» (1975), «Приключения Буратино» (1976), «Про Красную Шапочку» (1977), «Приключения Али-Бабы и сорока разбойников» (1980). Однако детям поколения НТР хотелось смотреть и сай-фай с космическими кораблями, андроидами, киборгами, телепортами, лазерными пушками, с полетами к далеким планетам и звездам, с моментальными перемещениями во времени. Поэтому, увидев в программе передач пометку «детский фантастический фильм», девять из десяти советских школьников сразу же спешили к телеэкрану. «Большое космическое путешествие» по пьесе Сергея Михалкова, дилогия «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» по оригинальному сценарию Зака и Кузнецова, «Через тернии к звездам» по сценарию самого Булычёва были всенародными хитами. А «Через тернии к звездам» — даже интернациональным: фильм вышел в 42 странах и, в частности, произвел сильнейшее впечатление своими визуальными эффектами на Ридли Скотта.
Впрочем, и с книжками на самом деле была проблема. «В те годы я мог издаваться лишь в „Детской литературе“, — вспоминал Кир Булычёв, а если просил вставить в план книгу взрослой фантастики, заведующая редакцией Майя Брусиловская печально вздыхала: Игорь, пойми, в очереди на издание стоят десятки достойных фантастов, и все пишут для взрослых. А вот в детской фантастике у нас пробел — только Крапивин да ты». Так Булычёву удалось «занять пустующую экологическую нишу фантастики для детей постарше тех, которые уже были обласканы Эдуардом Успенским», и стать любимым писателем советских школьников.
«Алисоверс»: избранная библиография и полная фильмография
Первые рассказы про Алису Селезнёву (цикл «Девочка, с которой ничего не случится») вышли в 1965 году в 11-м номере альманаха «Мир приключений». Ни один из них не сопровождался иллюстрациями с внятным изображением Алисы. В 1974-м выходит следующая важная глава вселенной Алисы — повесть «Путешествие Алисы» (она же «Девочка с Земли» и «Тайна трех капитанов»; именно по ней снята «Тайна третьей планеты»). В том же году Алиса впервые испытывает машину времени в повести «День рождения Алисы».
Машина времени снова включается в 1978 году, когда выходит «Сто лет тому вперед» (Алиса ищет в 1984-м миелофон и знакомится с Пашкой Гераскиным). В 1983-м в «Пионерской правде» публикуется повесть «Лиловый шар», в которой Алиса успешно предупреждает на Земле зомби-апокалипсис.
1985-й — новая страница в жизни Алисы и ее читателей. Булычёв переключается на научно-техническое фэнтези, а девочка отправляется в «Заповедник сказок» спасать его директора Ивана Ивановича Царевича, превращенного в козлика.
Экранизации
- «Тайна третьей планеты» (1981) — мультфильм Романа Качанова. Возможно, лучший фильм про Алису (его можно посмотреть на Кинопоиске в Плюсе).
- «Гостья из будущего» (1984) — комментарии излишни.
- «Лиловый шар» (1987) — второй фильм Арсенова про Алису с Наташей Гусевой. Сначала предполагалось, что его снимет Юрий Кара (картину можно посмотреть на Кинопоиске в Плюсе).
- «Узники Ямагири-Мару» (1988) — кукольный мультфильм Алексея Соловьёва и, пожалуй, худшая экранизация приключений Алисы.
- «Остров ржавого генерала» (1988) — Алиса в трактовке заслуженного ветерана «Ералаша» Валентина Ховенко. Фильм забракован Булычёвым, которому решительно не понравилась Алиса в исполнении Кати Прижбиляк.
- Záhada tří kapitánů («Тайна трех капитанов», 1990) — малоизвестный чехословацкий телесериал Яна Бонавентуры.
- Dziewczynka, której nigdy nie zdarzy się nic złego («Девочка, с которой ничего не случится», 1994) — еще менее известный польский телеспектакль Агнешки Глинской, которая специализировалась на постановках Чехова и Достоевского.
- «День рождения Алисы» (2009) Сергея Серёгина — первый полнометражный мультфильм про Алису (его можно посмотреть на Кинопоиске в Плюсе).
- «Алиса знает, что делать» (2012) — мультфильм про Алису по оригинальному сценарию, очень вольно трактующему сюжет «Путешествия Алисы».
- «Сто лет тому вперед» (2024) — полная перезагрузка «Гостьи из будущего» с действием, перенесенным в наши дни, визуальными эффектами и с розовыми волосами новой Алисы — Дарьи Верещагиной.
При этом Булычёву удалось контрабандой протаскивать в детскую литературу совсем не детские аллюзии. «Сто лет тому вперед» — любопытное художественное свидетельство эпохи позднего социализма, которое содержит множество криптоотсылок, углубляющих и усложняющих простой вроде бы текст. Рассказывая о будущем, Булычёв описывает настоящее позднесоветского человека, причем сложно структурированное.
На поверхности тут приметы советских 1970-х: покупка кефира (рубль денег, пустые бутылки в сумке), хиппи на бульварах брежневской Москвы и знакомая каждому человеку эпохи дефицита фраза «Всегда интересно посмотреть, что где дают». Не успевший остыть (с начала 1960-х) интерес к космосу («У нас один парень в классе, Боря Мессерер, хочет быть космонавтом, а ему сказали, что он по здоровью не пройдет. Он теперь каждое утро в школу бегает — два километра»). Широкое распространение филателии: «Неплохой ножик, выменял его у Фимы Королёва за две серии марок Бурунди». Массовая популярность шахмат: «А Сулима где?» — «В шахматы пошел играть. В актовом зале турнир, гроссмейстер приехал». — «Бежим туда!» Повсеместные рассуждения об экстрасенсорном восприятии: описанный Киром Булычёвым прибор для чтения мыслей — миелофон — технически и лингвистически наследует «мыслефону», о котором мечтал в 1960 году на страницах журнала «Наука и жизнь» Бернард Кажинский, энтузиаст научного исследования и практического применения телепатии («Появятся совершенно фантастические по своим возможностям приборы, аппараты и машины, подчиняющиеся радиоприказам мозга»).
И, наконец, позднесоветская мода на структурализм. Структуралистский метод бинарных оппозиций представляется в это время универсальной отмычкой, позволяющей понять любые, сколь угодно сложные, произведения литературы, искусства, кинематографа и т. д. К 1978 году московско-тартуская семиотическая школа — советское направление европейского структурализма — превращается из феномена сугубо научного в феномен общекультурный. Юрий Лотман, Борис Успенский, Владимир Топоров и Вяч. Вс. Иванов становятся героями интеллигенции. Сергей Довлатов пишет в «Заповеднике»: «<Гейченко> Цепь на дерево повесил из соображений колорита. Говорят, ее украли тартуские студенты. И утопили в озере. Молодцы, структуралисты!..» Именно структуралистами оказываются инопланетяне, которых встречает в будущем Коля: «Тогда разрешите представиться. Я известный космический археолог, специалист по вымершим языкам профессор Рррр. <…> Я здесь на семинаре по структуральной лингвистике. Вы не интересуетесь структуральной лингвистикой? Это очень увлекательно».
В «Сто лет тому вперед» структурализм обнаруживает себя не только на уровне содержания, но и на уровне формы: повесть состоит из двух частей, идеально отражающих друг друга. В первой части мальчик Коля из прошлого попадает в будущее, во второй части девочка Алиса из будущего попадает в прошлое, чтобы все в итоге пришло в равновесие (миелофон возвращен на место, космические пираты обезврежены). Образцовая игра «бинарных оппозиций», построенная в духе книг Лотмана и Клода Леви-Стросса или даже в духе «Культуры Два» Владимира Паперного — текста, написанного в те же годы, что и «Сто лет тому вперед», тоже основанного на противопоставлениях (начало — конец, немота — слово, понятие — имя) и тоже посвященного Москве.
Как беллетрист, Булычёв ставил во главу угла динамичный сюжет произведения, как фантаст — ценил оригинальность научных идей, обыгрываемых в текстах; детальное изображение, описание пространств, в которых разворачивается действие его книг, кажется, заботило Булычёва гораздо меньше. Соответственно, люди, занимавшиеся визуальным воплощением фантастических миров Булычёва, имели достаточно свободы для изобразительных маневров. Разброс стилей здесь достаточно широк: детская уютность иллюстраций Евгения Мигунова, мрачноватый сюрреализм рисунков Киры Сошинской (жены Булычёва), сдержанный спейскор Константина Загорского в «Через тернии к звездам», разнузданная психоделика анимационного «Перевала» (нарисованного Анатолием Фоменко, знаменитым математиком и отцом «новой хронологии»). И, вероятно, вершина — яркий, пластичный, продуманный до мелочей и моментально запоминающийся космический мир «Тайны третьей планеты», созданный Натальей Орловой (после выхода мультфильма Булычёв получил Госпремию как сценарист за совокупные с «Через тернии к звездам» достижения).
Все эти прецеденты, несомненно, обещали зрителям новой экранизации невероятное визуальное путешествие. Но, увы, визуальные достижения «Гостьи из будущего» оказались весьма скромными.
Будущего нет
Надо сказать, что сериал Арсенова был далеко не единственной (и не первой) экранизацией Булычёва. Но ни кино по мотивам цикла о Великом Гусляре — небольшом советском городке в средней полосе, где происходят очень странные, но добрые истории («Золотые рыбки», 1983; «Шанс», 1984; «Поляна сказок», 1988), ни фильмы о других приключениях Алисы (стимпанковский «Остров ржавого генерала», 1988, или «Лиловый шар» с той же Наташей Гусевой) не получили популярности, сравнимой с «Гостьей из будущего» (всепионерский хит Загорского был снят по оригинальному сценарию).
Вероятно, все достоинства первоисточника имели мало отношения к причинам успеха сериала. Тонкие культурные аллюзии вряд ли считывались советскими детьми среднего школьного возраста, и аудитория искренне полюбила историю девочки из будущего вовсе не за тайные реверансы Булычёва в адрес структуралистов и не за ироничные, брошенные вскользь фразы о дефиците товаров народного потребления. Тем более что эта экранизация все же не была ни буквальной, ни совершенной в своей драматургии: экспозиция чрезмерно затянута (конфликт начинает завязываться только в середине второй серии), ритм повествования неловок, а сюжет в финале заходит в безнадежный тупик. Для вызволения из этого тупика приходится прибегать к запрещенному приему Deus ex machina: когда все уже пропало, в кирпичной стене вдруг открывается дверь, и девушка Полина из 2084 года с волшебной легкостью спасает от неминуемой гибели советских школьников и благополучно возвращает Алису с миелофоном домой в XXI век.
С фантастикой у Арсенова еще хуже: изображенное им будущее выглядит подчеркнуто ненатуральным и театрализованным. Плоский автобус-телепорт из крашеной фанеры; крокодил из пенопласта в пруду; летательные аппараты («флипы»), словно бы позаимствованные из детского аттракциона (герои радостно и чуть механически машут руками, когда летят в этих «флипах», точь-в-точь как при катании на карусели).
В отличие от повести Булычёва, в фильме не возводят за пять минут сферические дома, не выращивают экзотических растений с плодами-баранками, не играют с бронтозавром; куда-то пропали инопланетяне-структуралисты, мангодыни и парящие над бульварами газеты — вся подобная фантастическая кунсткамера как раз была главным аттракционом мультфильма Качанова. В Космопорте мы не видим ни одного космического корабля, в Космозоо — ни одного космического животного. Панорама Москвы 2084 года ничем не отличается от панорамы 1984-го. Создатели «Гостьи из будущего» не дали себе труда пририсовать хотя бы пару небоскребов или других необычных зданий.
Робот Вертер роботообразен почти карикатурно (как человек, изображающий робота); драгоценный миелофон, основной двигатель сюжета, выглядит как тривиальный кристалл кварца в футляре от фотоаппарата «Зенит». Из фантастического в фильме остаются только космические пираты (меняющие облик путем грубого наложения кадров и стреляющие смешными цветными лучами из детских пистолетов) да говорящий козел Наполеон. Негусто.
Образ Алисы Селезнёвой
Канонический образ Алисы (да и других героев всего булычёвского цикла) был придуман знаменитым художником детской книги Евгением Мигуновым еще в 1974 году в иллюстрациях к сборнику рассказов Кира Булычёва «Девочка с Земли». Но эти динамичные и экспрессивные рисунки как бы объединяли всех самых популярных героев советской фантастики в одну большую семью. Мигунов в той же узнаваемой манере иллюстрировал Стругацких и «Приключения Электроника». Выделить Алису из этой мультивселенной помог мультфильм Качанова. Художница-постановщица Наталья Орлова переосмыслила образы и Алисы, и Громозеки: девочка стала вдруг похожа на капитана Зеленого, а археолог с планеты Чумароза лишился щупалец, но приобрел несколько пар рук. Арсенову удалось придумать компромиссный вариант: у Наташи Гусевой те же короткие волосы и вздернутый носик, тот же открытый взгляд, что и у Алисы из книг, но она одета в платье красного цвета (привет комбинезону качановской Алисы).
Образ робота Вертера
Булычёв описывает Вертера как типичного механоида с суставами-шарнирами и забранным решеткой ртом. Однако делать такого персонажа в условиях ограниченного телебюджета было невозможно, и Арсенов решил очеловечить робота. Внешность меланхоличного, педантичного, чуть заторможенного и подчеркнуто антропоморфного робота-блондина была позаимствована Арсеновым, если верить расхожей легенде, из итальянского треш-фильма «Война роботов» (1978). Правда, белокурые андроиды в том фильме были антигероями. Кроме того, образ робота-романтика — сочиняющего стихи, безответно влюбленного в сотрудницу Института времени Полину и трагически погибающего в конце второй серии — явно отсылает зрителей к XVIII веку и к «Страданиям молодого Вертера» Гёте.
Но обратите внимание на неслучайное смещение концептуальных акцентов: у Булычёва название повести устремлено в будущее (Коля перемещается на сто лет тому вперед), а у Арсенова, наоборот, прекрасная гостья из будущего возвращается в свое прошлое (наше настоящее). Не мы к ней, но только она к нам на несколько апрельских дней. Осознание фатальной отдаленности, отделенности, недоступности светлого завтра окутывает фильм грустью, переходящей вдруг в настоящую тоску. Сумбурная битва с космическими пиратами завершается слезами по девочке, покидающей нас навсегда. Спрятанная в старинном доме машина времени порождает лишь сердечную боль. Миелофон читает горькие детские мысли о вечной разлуке. Фантастика оказывается лишь поводом для рассказа о чем-то другом.
Милый 1984-й
Арсенову, прямо скажем, не преуспевшему на ниве сказочного кино и сай-фая, фантастика, по всей видимости, была нужна лишь как приманка. Да, жанр «детского фантастического фильма» обращал на себя внимание, настойчиво звал к экрану, и многие до сих пор уверены, что любят «Гостью из будущего» именно за ее фантастический антураж. Но этот не слишком впечатляющий антураж очень быстро исчезал из кадра. С середины второй серии зрителей увлекали уже не фантастические образы, но приключенческий сюжет (похищение миелофона), а в начале третьей серии действие вдруг переносилось в Москву 1984 года и превращалось в историю из жизни учеников 6 «В» класса школы № 20.
В этом превращении и заключался главный трюк Арсенова: «Гостья из будущего» в первую очередь не фантастическое, а школьное кино.
Хорошего кино о современных школьниках снималось в СССР не очень много; с 1974 года нишу эту в основном заполняли в довольно однообразном карикатурном ключе бесконечные выпуски «Ералаша». А заметные полнометражные фильмы можно пересчитать по пальцам: «Вам и не снилось», «Не болит голова у дятла», «В моей смерти прошу винить Клаву К.», «Чучело», «Тихие троечники», «Если верить Лопотухину», «Когда я стану великаном», «Каникулы Петрова и Васечкина». Но даже рядом с такими серьезными конкурентами школьные приключения и переживания Коли Герасимова выглядели шедевром. В «Гостье из будущего» не было ни гнетущего реализма «Чучела» (интересно, что Лёша Фомкин пробовался на роль в фильме Быкова, и именно в картотеке проб «Чучела» Арсенов и нашел его фотографии), ни беззаботного постмодернизма «Приключений Петрова и Васечкина», не было ни явных трагедий, ни слишком эксцентричных гэгов.
А были — с третьей по пятую серию — перипетии обычной школьной жизни. Под музыку Крылатова шестиклассники спешили в школу, отвечали уроки, получали пятерки и двойки, спорили с учителями, носились между партами, писали на доске смешные глупости, ссорились, мирились, фантазировали, мечтали и гуляли все вместе по апрельской Москве. Присутствие среди этих шестиклассников фантастического существа (девочки из будущего) сближает фильм Арсенова с «Приключениями Электроника», где подобным фантастическим существом был антропоморфный робот. Но если в «Электронике» напряжение рождалось из взаимодействия мальчиков-двойников (Сыроежкин и Электроник похожи как две капли воды, и сможет ли робот во всем заменить человека?), то в «Гостье из будущего» являл себя совершенно другой сюжет — отношения между девочкой и мальчиком.
Третья, четвертая и пятая серии рассказывают историю интереса девочки к мальчику. Алиса буквально интересуется Колей, точнее, всеми тремя Колями шестого «В». Только вот этот интерес не отягощен никакой — пусть даже скрытой, латентной, подразумеваемой — сексуальностью. Сравните «Гостью из будущего» с другими знаковыми школьными фильмами позднего застоя. В «Не болит голова у дятла» Сева Мухин отчаянно и безнадежно бежит за поездом, увозящим Иру. В «Вам и не снилось» Катя растирает попавшего под ливень Рому водкой и вдруг замирает, задержав руку на его торсе. В «Большом космическом путешествии» Саша и Света гуляют, держась за руки, под дождем. Наконец, в «Электронике» Сыроежкин ревнует одноклассницу.
Алисе нужно забрать у Коли миелофон, но она не знает, кто именно — Коля Садовский? Коля Герасимов? Коля Сулима? — взял в будущем драгоценный прибор. Именно эта коллизия и сводила с ума школьников 1980-х годов. Оказывается, идеальная девочка, красавица, чемпионка, «супергерла», лучше всех прыгающая в длину, посещавшая Лондон и Марс, знающая шесть иностранных языков, может интересоваться мальчиком, одноклассником вовсе не из-за каких-то его достоинств, но… практически просто так. Три Коли не отличники, не герои и не мастера спорта; Алиса думает о них, смотрит на них только потому, что их зовут Колями и они учатся в шестом «В» классе.
Научно-фантастическая мотивировка снимает любой возможный оттенок непристойности и физического интереса; вместо этого остается поэтика переглядываний, перешептываний, отправляемых друг другу записок, лукавых намеков и детских секретиков, прилежно и любовно фиксируемых кинокамерой. Это школьная жизнь, объятая маревом нестрашной (скорее, радостной) тайны; жизнь, хорошо знакомая и понятная всем подросткам.
Но сквозь реалистическое изображение такой жизни прорезается вдруг ослепительная возможность, не дающая покоя заурядному мальчику с четвертой парты: да, где-то за гранью времен есть волшебный кристалл, и если он попадет к вам в руки, то вами заинтересуется самая лучшая девочка планеты Земля. Вот где настоящая фантастика! Именно поэтому тысячи советских школьников запомнили, затвердили навсегда фразу «Алиса, миелофон у меня!» — заклинание, гарантированно привлекающее к вам внимание «супергерлы». Конечно, это не любовь (она не допускается сюжетом), а скорее, чистая, целомудренная возможность любви, ее энтелехия, навсегда застывшая в янтаре фантастического допущения. Кстати, лучше всех эту коллизию понимала сама Наталья Гусева: отказалась от роли в «Аварии — дочери мента» именно потому, что не хотела разрушать целомудренный образ Алисы.
Конечно, сегодня, спустя 40 лет после путешествия Коли Герасимова в будущее, сериал Арсенова привлекает и кое-чем другим. Он выглядит картиной, безусловно реабилитирующей свое время. Давно отмечено, что, тоскуя о героях «Гостьи из будущего», нынешние взрослые тоскуют вовсе не о будущем 2084-м с роботами и «флипами», но о навсегда прошедшем 1984-м с его кефиром, апрелем, детством и обещанием прекрасного далека. И в такой реабилитации нет абсолютно ничего плохого.
В 1982 году философ Фредрик Джеймисон указывал, что фантастика вовсе не переносит нас в воображаемые миры, где мы могли бы скрыться от реальности, но, наоборот, позволяет острее чувствовать и переживать наличную реальность. «Гостья из будущего» идеально подтверждает этот тезис: оказывается, для того чтобы казенная, кондовая, серая, всеми ненавидимая школьная жизнь эпохи глубочайшего застоя заиграла вдруг блестящими красками, достаточно предположить, что один из тихих троечников, возможно, прячет в рюкзаке ценный прибор для чтения мыслей. А одна из девочек, новенькая, возможно, прибыла в Москву не из другого города, но из будущего.
Если хотите полюбить настоящее, снимите о нем фантастический фильм!
Смотрите пятисерийный телефильм «Гостья из будущего» на Кинопоиске
Редактор: Василий Корецкий
Иллюстрации: Павел Мишкин
Фото: Валентина Черединцева / ТАСС
