Прекрасный актер Рассел Кроу, известный по фильмам «Гладиатор», «Игры разума», «Гангстер» и многим другим работам, непонятно по какой причине в 2013 - 2014 гг. решил попробовать себя в качестве режиссера.
Сложно сказать, какие именно у него были мотивы, но ясно одно: он явно не хотел опозориться и надеялся произвести фурор своим фильмом «Искатель воды». Ну, как же: он там и актер, играющий главную роль, и режиссер, руководящий съемками. Это, конечно, серьезная заявка на успех, но, увы – всего лишь заявка. Фурора не получилось, а успех так и остался в мечтах. Судя по прошлому опыту, Расселу Кроу лучше работать только актером и делать то, что ему говорят и так, как говорят, чем самому быть режиссером и наставлять артистов.
Фильм очень затянутый, даже нудный. Мотивы австралийского фермера Джошуа Коннора понятны – они такие же, как и у всех людей и типичны для отцов, дети которых отправились на войну и числятся пропавшими без вести. Ну да, психологизм в образе был, но глубины в нем не было. И был психологизм в его диалоге с одним из сыновей, но, опять же – где глубина, где драма, где трагедия? Все очень поверхностно, натянуто и скучно.
Тема Первой мировой войны в принципе очень слабо раскрыта. Ну да – воюют, ну да – стреляют, ну да – погибают люди. Но если вспомнить «Гладиатора», где герой также переживает личную драму, так сразу же хочется выключить «Искателя воды» и в принципе это развидеть, чтобы никогда не вспоминать.
Неудивительно, что прокат фильма не окупил затрат на съемки. Видимо, не только у меня «Искатель воды» вызвал недоумение.
Думаю, для Рассела Кроу, обладателя трех «Оскаров» за лучшие мужские роли, провал в прокате и разочарование зрителей – большая неожиданность, что типично для человека, привыкшего быть успешным в кино. Только из-за его былых заслуг поставлю за фильм чуть больше, чем он заслуживает.
1919 год. Отзвучала кровавыми набатами Первая Мировая Война, принеся с собой не только терпкую сладость победы, но и горечь, невыносимую, невыразимую, неизъяснимую горечь миллионов утрат. Кто-то уж никогда не обнимет своего любимого мужа и отца, не прижмется щекой к уставшему лицу обожаемого сына, вернувшегося с полей битв иным, изменившемся, познавшем в одночасье истинную цену жизни и неизбежность смерти. Кто-то отплачется, отвоет свое, но он будет знать, что остался жив. Кто-то, но не Коннор, жизнь которого отныне разделилась надвое - на рай довоенный, когда и сыновья были рядом, и жена была жива, и яркость красок вокруг была слепящей, и на ад послевоенный, когда цвета потускнели в испепеляющей черноте, когда Коннор потерял всех, кто определял неизбывную сущность его пребывания на этой вековечной грешной земле. И он отправляется к берегам Галлиполи, чтобы найти и вернуть на родную землю тела своих сыновей, даже не подозревая, что в этом мучительном путешествии он обретет сызнова смысл своей жизни.
'Искатель воды' 2014 года - дебют знаменитого автралийского оскароносца Рассела Кроу, в чьей актерской карьере ныне наметился ощутимый спад и игра на одних и тех же приемах и шаблонах - обязывает, пожалуй, к очень многому изначально, на первый взгляд являясь не просто красочной исторической зарисовкой, не просто ожидаемым обращением Кроу к своим истинным корням, не просто его долгожданным кинематографическим возвращением в родные пенаты, но фильмом, который помимо того, что жанрово очень уютно и крайне выгодно устроился между военной драмой, семейной сагой и историческим эпосом, должен был бы стать фактическим magnum opus и реваншем Кроу после ряда откровенных творческих неудач. Тем более, что фильм принципиально берет исключительно крупными авторскими мазками и непростыми, но актуальными темами, начиная от приснопамятных подвигов австралийцев под Галлиполи(высокий уровень патриотизма включен на полную мощность!) и завершая отношениями между Востоком в лице тогда еще чрезвычайно враждебной Османской империи и, собственно, Западом, представленном в благообразном лике Австралии(причем предпочитая соблюдать баланс и не чернить черных, как и чересчур не обелять белых), попутно разряжаясь на размышления о сущности взаимоотношений отцов и детей, дабы усилить акценты на общегуманистической универсальной и пластичной авторской мысли, существующей в 'Искателе воды' над всем слишком спорным и очевидно полемическим. Фильм нарочито избегает всех мыслимых и немыслимых острых углов в повествовании, поступательно из серьезной, хотя и по-голливудски выхолощенной и выкрашенной в радужные цвета драмы превращаясь в некое подобие усредненных, очень посредственных, лишенных любой индивидуальности и зримого авторского почерка любовных мелодрам на фоне масштабных, слезоточиво пафосных военных сражений, обретающих в картине оттенки всеобщей символичности монументальных битв одной цивилизации против другой. Битв, определяющих все и вся в каждом человеке. Битв, переслащенных от дурной пафосности, которую выдают без зазрения совести за жизненность. Только вот ее совсем не ощущается в картине, есть тлетворная безжизненность, спекулятивность и манипулятивность, звучащая громогласно в каждом кадре фильма, в каждом степенной монтажной фразе, скроенной под звуки намеренно выбивающего слезу саундтрека. Даже если принять тот факт, что в основе нехитрой в общем-то фабулы фильма, напоминающей 'Спасти рядового Райана' наоборот с большим привкусом трагизма(отец приезжает на поля битв, за телами своих уже мертвых сыновей), лежат дневники и письма настоящих солдат, а сцены военного плана были вдохновлены военной литературой, но явно очень однобокой, это не отменяет того, что 'Искатель воды' сам перманентно льет несвежую уже воду на голову зрителям, твердит очевидные истины об ужасности любой войны, призывает к пониманию и обретения веры супротив пирровой победе тотального отчаяния. То есть ничего нового Кроу не говорит, Америки не открывает и уж тем более не закрывает, мысля категориями упрощенности, и приблизительно такие же темы затрагивает любой военный фильм, снятый и до, и после 'Искателя воды'. Очевидно, что у фильма много общего по духу и букве не столько с 'Яростью' Эйра или противоречивым 'Снайпером' Иствуда(роднит их тема войны как таковой, даже без явной привязки к истории), сколь с 'Австралией' База Лурманна - красочно, на грани китча, сентиментально, до почти вульгарной бульварности, слишком просто и доступно, что бы фильм можно было счесть реальным авторским высказыванием и полноценным историческим осмыслением(далекий фильм 1981 года 'Галлиполи' и то выигрывает несметное количество очков у фильма Кроу загодя), и откровенно беззубо в своей драматичности, которая при приближении к финалу становится очень клишированной. Причем немало претензий можно предьявить как к любовной линии фильма, решенной без особой драматургической реалистичности, так и к линии военной, синефильски следующей по линии все того же Спилберга. Но если содержание фильма представляет из себя аппликативный набор клише, спаянный без особого удовольствия, а все центральные философские постулаты сводятся лишь к теме своеобычной жестокости войны, своеобычного же патриотизма и спасительной силы любви, пускай и со стороны сиюминутной турчанки Айше, чье имя рифмуется так или иначе со словом 'клише', ибо героиня Ольги Куриленко более чем архетипична, и любви отца к своим сыновьям, то форма фильма гиперэстетизирована до фетишизма. Но чем больше зрителю дают холодные контрастные и бесстрастные операторские души пейзажей, чем больше зрителя нагружают мелодикой и поэтикой, тем больше явственно возникает ощущение, что лишь таким образом Кроу заполняет множественные авторские лакуны, заменяя глубину взгляда на историю и жизнь ее визуальной пустотой.
Но одно дело стремится к подобной многоголосице, не превращая ее при этом в вавилонское столпотворение, а другое, но куда как более важное - создавать предельно цельный и честный фильм, лишенный любых ноток эскапизма и формализма в пику доминирующему в данном случае реализму, на который по идее и должен был быть главный упор в 'Искателе воды'. Но на поверку Кроу пошел по проторенной тропе вящего отсутствия любой пронзительной и правдивой реалистичности, укутав свой режиссерский дебют в приятные в своей визуальной поэтичности и в чем-то даже навязчивой лиричности одеяла крайне поверхностных взглядов, которые удобны просто потому, что они просты и понятны, не требуя излишнего углубления, настолько, что в фильме deux ex Machina начинает безраздельно властвовать, подавляя в конце концов все, включая здравый смысл и истинную драму, ставшую в 'Искателе воды' дешевой и простонаружной, не берущей за душу и растворяющейся в лапидарно-бездарном киноязыке, лишенном объективной авторской зрелости. Но, как известно, ура-патриотизм и упор на псевдожизненность города берет всегда, имея всегда же и низкий порог художественной ценности.
Бесформенная австралийская говядинка пыхтя роет ямку, о чудо! Из ямки забил фонтанчик грязной водицы! Мужчинка вполне счастлив и доволен собой. За внешними атрибутами счастья скрывается страшная трагедия: три сына уехали на войну - благородные мальчики, добровольно отправились убивать турецких крестьян ради экспансионистских притязаний британской империи. Турки не оценили душевного порыва, и все трое числятся пропавшими без вести.
Целых четыре года, судьба сыновей не особенно волнует сердобольного папашу, возьмёт прочитает пару страниц из 'Сказок тысячи и одной ночи' (похоже, что это - единственная книга в доме), и с чистой совестью продолжает рытьё колодцев. После смерти жены героя озаряет блестящая мысль - мальчиков надо похоронить на родине! Бросив всё (даже похудевшую от сострадания собаку), Джошуа Коннор отправляется в Турцию...
Фильм снят с той же бегемотьей грацией, с которой перемещается по жизни режиссёр Кроу. Главный герой - типичный представитель 'Битвы экстрасенсов'. Он не только нюхом чует воду, но ещё и натаскан (словно свинья на трюфели) на поиск покойников. На полуострове длиной 90 километров он безошибочно находит место гибели сыновей. К сожалению, это - единственный его талант, в остальном он - грубый, неотёсанный чурбан (собственно Кроу играет самого себя).
Заслышав пение муэдзина, он задаёт вопрос: что продают? Тактично вмешивается в семейную сцену содержательницы отеля и её потенциального супруга, отказывается от изысканного завтрака в пользу варёного яйца, короче перед нами - куртуазный, утончённый австралийский фермер с его скромным обаянием. Дальше становится совсем весело - дружба с убийцей сыновей майором Хасаном, ненависть к англичанам мешающим поискам сыновей, роман с освобождённой женщиной Востока и прочая душистая экзотика.
Великий комбинатор составил для начинающих писак инструкцию - заготовку, позволяющую охарактеризовать восточную экзотику с помощью нескольких шаблонов. Кроу пользовался наследием турецкоподанного при съёмках этого фильма. Толстый турецкий мальчишка приводит фермера в храм Великой Софии, фрески которой замазаны сурами из Корана, и горделиво спрашивает - у вас есть такая красота? Кроу восхищённо молчит, хотя должен бы поинтересоваться - а что это за торговый центр (уж если путает муэдзина с торговцем).
Несчастные, миролюбивые турки подвергаются нападению немытых, чудовищно жестоких греков (ай - ай, какая неблагодарность с их стороны, целых четыреста лет турки гуманно приобщали их к ценностям своей цивилизации, а в ответ такое коварство). Пьяные в соплю кемалисты симпатизируют австралийскому крестьянину, и даже берут его с собой на войну, дервиши медленно кружатся в православном храме - подставляйте уши, шеф - повар Кроу навешает вам свежей лапши.
Девочка из Бердянска окончательно утвердилась в образе дорожной кошёлки, профессиональной плечевой голливудского кино. Дорожная спутница нынешнего Бонда ('Квант милосердия'), спутница Бонда 50+ ('Человек ноября'), кофейная гадалка австралийского водопроводчика в 'Искателе воды' - что ждёт Ольгу Куриленко дальше? Роль возлюбленной главного героя в ароматном триллере 'Поцелуй бомжа'? Карьера ощутимо идёт в гору.
Итог.
Взяв за основу сердцещипательную историю отца и трёх сыновей, Кроу превратил её в дешёвенький, глянцевый путеводитель, пряно пахнущий восточными сладостями.
Подозреваю, что многие любители воды, как и я, были обмануты создателями фильма. Фильм называется 'Искатель воды'. Я люблю воду и процесс поиска воды, поэтому рассчитывал узнать что-то интересное о технологиях гидро-геологических изысканий. Но всё заявленное действо ограничивается несколькими минутами в начале фильма, дальше идет какая-то ерунда про поиск убитых сыновей. Нет, фильм интересный, и у меня не было бы претензий, если бы он назывался 'Искатель сыновей' - он бы мне точно понравился, но в названии содержится ссылка на поиск воды.
Не понимаю, что мешало сценаристам хоть как-то развить эту линию: Рассел Кроу мог бы искать воду в процессе поиска сыновей. Но и этого в фильме нет. Или, к примеру, прерасная тема, которая совершенно не затронута: качество воды. В Турции ведь шигеллез, холера, которая распространяется через воду. Могли бы и это использовать. Но, опять-таки, в фильме этого тоже нет. И какой тогда смысл в том, чтобы переносить место действия в Турцию - страну третьего мира, кишащую паразитами и смертельными заболеваниями? Куда комфортней было бы искать сыновей, скажем, в Швеции или Дании. Да и воды там побольше.
Еще один минус этого фильма в том, что создатели решили соригинальничать и действовали по формуле 'Чем проще - тем лучше'. В фильме нет постельных сцен, роботов или, к примеру, постельных сцен с роботами. А как бы выиграл сюжет, если бы, скажем, сын Куриленко оказался инопланетянином.
В общем, я понимаю общий замысел: заманить зрителя намёком на воду и поиск воды. Ведь все любят воду. Но это всё обман! Не смотрите этот фильм, там практически ничего нет про воду.
Видимо, чтоб не отставать от моды последних лет, а может подтверждая поговорку про то, что талантливый человек талантлив во всем, Рассел Кроу, как и многие его коллеги, решил попробовать себя на поприще режиссуры, взяв за основу беспроигрышную военную тему. Фильм получился если и не таким как сам Кроу, то в точности таким, каким его видят подавляющее большинство зрителей и поклонников, а именно - по-мягкому брутальным, добрым и незамысловатым. Все это оставляет положительное впечатление естественности и не натянутости.
Жил был в Австралии славный фермер, и было у него три сына, да жена. Хорошая была семья. Но настали смутные времена и сыновья, храбрые молодцы, пошли на войну, да так и не вернулись. Ждали их отец с матерью. Ждали год, ждали два, ждали четыре... А сыновья все не возвращались и не единой весточки от них не было. Запечалился отец, отчаялась мать и наложила на себя руки, наказав перед смертью выполнить последнюю свою волю - отыскать родных сыночков и вернуть их в дом отчий. И отправился славный фермер в далекие края на чужбину, долг выполнять, искать сыновей.
Такова вкратце фабула фильма. Добавить ко всему этому профессиональную способность главного героя чувствовать расположение водных источников, а так же своевольную мусульманскую женщину туманного происхождения в исполнении Ольги Куриленко, с которой его сводит судьба, и чей муж, тоже пал на поле битвы - вот сценарий и готов. Отец надеется найти хотя бы кости своих детей, что дается ему достаточно легко, конечно, кое-какие усилия он прилагает, но до Матильды из 'Долгой помолвки', отчаянно разыскивающей своего жениха, например, ему очень далеко. Но стоит ли упрекать за это героя? Как было сказано аж бывшим врагом, везет ему по той простой причине 'что он единственный из родителей кто приехал'.
И таков весь фильм. Положительная простота подачи истории поначалу обезоруживает, но ближе к финалу начинает раздражать. Каждая линия, каждый фрагмент - сыроват и недоделан. Взять хотя бы сыновей, о прошлом которых не известно ничего, кроме того, что отец читал им в детстве 'Тысячу и одну ночь', и прятал под брезентом от песчаных бурь. Или сам герой, который счастливо себе занимался рытьем колодцев и только после самоубийства супруги опомнился и помчался искать детей. Или мусульманская женщина по имени Аиша, которая не хочет быть мусульманкой в классическом понимании. Ее происхождение и мотивы поведения так и остаются туманными, хоть ее персонаж и является наиболее раскрытым из всех. Да даже погружение в турецкую культуру весьма поверхностно, не больше, чем мог бы увидеть турист тех лет, приехавший отдохнуть.
Военная тематика, а тем более тематика без вести пропавших - единственное, что способно уберечь фильм от всецело отрицательных отзывов. И остается лишь надеяться, что в будущих режиссерских работах Рассела Кроу (если он вновь решит нас осчастливить), будет то, чего так сильно не достало его дебюту. Потому что такие добрые и простые по своей сути фильмы, затрагивающие важные для человечества темы, нужны, и тем печальнее, когда им так отчаянно не хватает логики.
Главный герой 'Искателя воды' Коннор - нарочито идеализированная фигура, весь такой правильный семьянин, занимающийся социально-полезной деятельностью на благо страдающего от нехватки воды австралийского сообщества. Но потеряв сначала трёх сыновей в битве при Галлиполи, а потом и утонувшую в луже рефлексии жену, мужчина бросает ферму и плывёт на другой конец света в надежде найти останки преждевременно почивших отпрысков. Провидение вкупе с даром интуитивного поиска того, что скрыто, определяет его путь и не позволяет довлеющему грузу тяжёлых утрат погрести под собой находящиеся на последнем издыхании проблески надежды. А тут ещё начинающая постоянно мелькать в поле зрения вдовца женщина с внешностью Ольги Куриленко непрозрачно указывает новые возможности на семейном поприще. Но долгое время их замечает разве что заскучавший за просмотром зритель.
Проблемы дебютной режиссёрской работы Рассела Кроу, которому стало тесно в шкуре актёра, начинаются с появления в кадре книги сказок 'Тысячи и одной ночи'. Возникает мысль, что более наивный и прямолинейный лейтмотив придумать было сложно, и в дальнейшем это сомнение только оправдывает себя. Собственно, единственное, для чего был нужен пресловутый сборник - подчеркнуть неосведомлённость приехавшего в Турцию иностранца о традициях мусульманского мира. Герой Кроу судит о восточном укладе лишь по историям с книжных страниц, но это оказывается не так уж важно, как в принципе оказываются неважны и остальные лейтмотивы, параллели и намёки, временами проскальзывающие в 'Искателе воды'. Взять, к примеру, воду - символ духовной связи Коннора с женой и сыновьями, довольно быстро теряющий свой метафоричный посыл и обнуляющий возможности для небанальных трактовок названия фильма.
Примечательно, что первое знакомство со своим героем Кроу начинает с довольно сложного ракурса - статичного вида сверху, словно бы подчёркивающего отмеченность мужчины высшими силами. Но впоследствии на этом внимание не акцентируется, дар персонажа подаётся как некая данность, обычное и в принципе ничем не обусловленное явление, будто бы и не связанное вовсе с какими-либо религиозными мотивами. Собственно, единственная причина, по которой нужны в фильме все эти скрытые подтексты - неотступное следование определённому набору критериев, искусственно сжимающему рамки дозволенного. Снятый в соответствии с уже отживающими своё лекалами фестивально ориентированных картин, 'Искатель воды' вязнет в шаблонах и безыскусном компилировании классических приёмов постановки.
Сюжетная дихотомия выглядит притянутым за уши атрибутом, чьё существование вызвано необходимостью наличия альтернативного мнения, взгляда с другой, турецкой стороны давно уже стёршейся линии фронта. Почему? Да потому что так надо, так будет правильно - очевидно считает Кроу. Но эта пресловутая правильность неизбежно заводит киноленту в тупики моральных дилемм, прикрываемых неубедительным столкновением разных культур, и вынуждает действие спотыкаться в неловких ситуациях. Кроу излишне консервативен - он, если хотите, бронзовеет в монолитности собственного детища, движется вперёд с твердолобостью локомотива, для которого есть только точки А и Б. И нет никого, кто бы мог в трудные моменты перевести стрелки на запасные пути.
И тем удивительнее, как это 'Искатель воды' в своём развитии умудряется выходить за рамки кросс-культурной военной драмы (естественно, с антивоенным посылом) и пускать внутрь себя сначала неуклюжую мелодраму, а затем нотки приключенческого авантюризма. Герой мчится через незнакомую страну, находит общий язык не просто с представителями иной культуры, а с теми, кто воевал против его сыновей, и всё это ради громкой финальной точки, скупой мужской слезы и долгожданного душевного умиротворения. И всё было бы, наверное, очень даже хорошо, не будь фильм настолько прямолинеен в своей откровенной манипулятивности. От напыщенности диалогов временами вянут уши, неловкие провокации со стороны британских офицеров откровенно беспомощны, а демонстрация условной 'жестокости войны' совершенно ненужным образом фрагментирует действие. И не важно, что троица братьев в итоге выдаёт самую шокирующую сцену фильма - в руках Кроу этот эпизод набирается пафоса, да и только.
Фильм не то чтобы откровенно плох или бессмысленнен - он просто безнадёжно устарел по отношению к системе координат современного кино, но отказывается признавать это, от чего местами выглядит неловко и глупо. Эпоха подобного прямолинейного морализаторства при отсутствии любых намёков на полутона снизошла на нет ещё до рождения Кроу, поэтому сегодня подобная история выглядит в лучшем случае бесхребетным зрелищем для наивного и непритязательного зрителя, который (может быть) пустит слезу от той самой чашки кофе. В разрезе структурных элементов, следования каким-то условным рекомендациям со страниц пособия по режиссуре, 'Искатель воды' кажется вполне себе крепкой работой, но при общем обхвате представляет собой невероятно скучное зрелище, неспособное хоть как-то заинтересовать при просмотре.
По традиции «субъективным» может быть только твоё мнение, а «объективным» только мнение начальства. А при учёте современных СМИ особенно важно набрать начальную критическую массу необходимого количества мнений. Чтобы случайно отколовшиеся в своих оценках товарищи вернулись в нужную колею. Особенно подобная расстановка сил видна на примере проектов, в создании которых ключевую роль играют персоны с идеальной «зачётной книжкой», которую грех портить неудами.
Австралийский турист Рассел Кроу
Поживает в Австралии сельский парубок мистер Коннор, ковыряет колодцы, почитывает «Тысячу и одну ночь» и воспитывает троих отпрысков. В один прекрасный день все трое отправляются на войну за 10 тысяч километров. Так как режиссёр не удосужился объяснить мотивы столь увлекательной поездки, рискну предположить, что это старая англо-саксонская традиция отправиться воевать за свободу своей земли на другую сторону планеты в Галлиполи (исторически операция была обусловлена необходимостью подтолкнуть Россию к полномасштабной войне ещё и против Турции). И даже после того, как поток писем обрывается, Коннор ещё долгое время живет размеренной жизнью австралийского кенгуру, пока гибель жены не подталкивает его разыскать хотя бы останки своих чад. И с этого момента картина, предстающая пред нами как историческая драма, претендующая на львиную долю реализма, превращается в какой-то приключенческий водевиль. При всём напряжении актёрских способностей и азарта дебюта в режиссёрском кресле, Кроу окончательно сползает в мутные воды романтической мелодрамы, разукрашенной восточной экзотикой.
Режиссёрский взгляд Рассела Кроу больше напоминает взгляд неискушённого туриста, что предпочитает черпать знания о стране из туристических брошюрок, лёжа под кондиционером в отеле. Большая часть картины представляет собой настоящую солянку из всевозможных турецких стереотипов, которые рафинированному зарубежному обывателю запросто можно скормить как национальный колорит или загадки востока. Здесь нашлось место и для турецкого кофе и для крепкой узо, потеснился сюжет и для посещения мечети Айя-София (Собор Святой Софии ранее), не обошлось и без восточного базара, как и без повального ношения фесок. Под нож с этой же целью пустили и видеоряд, вставляя в него без всякого повода вращающихся в экстазе дервишей. Недолго думая, Кроу и Ольгу Куриленко заставил забыть про гопак, запустив в толпу поклонников фесок исполнять восточные танцы.
В общем, паноптикум продолжал набирать обороты, пока зрителя, словно зазевавшегося курортника, окружали стамбульские торгаши с самым дешёвым и настоящим золотом, натуральным трикотажем и копеечным пойлом.
Правописание для юного режиссёра
В нежном детстве учителя ковали наш почерк нудным правописанием. Мы часами соревновались в изяществе написания букв. Но какими бы они ни были утончёнными, никому и в голову бы не пришло выдавать это за литературное произведение. Но Рассел пошёл дальше.
Не беда в использовании уже известных сюжетных приёмов и художественных инструментов, беда в их конечной дисгармонии и карикатурности. Даже умилительная игра главного героя с турками в крикет, является не более чем калькой с «Последнего самурая», в котором Том Круз гонял японских мальцов за бейсболом. Всё это вкупе с кривым монтажом и сюжетом, что без конца норовит уйти в сторону, исполняя лишь функцию увеличения хронометража, окончательно хоронит драматическое начало проекта. Актёрский состав, кроме самого Кроу, не более чем отрабатывает гонорар. Да и не требует сценарий яркого таланта, чтобы проговорить клишированные фразы, прописные истины, граничащие с «кушать подано». Саундтрек кажется столь ровным и выхоложенным, как и все пластиковые мелодии, что льются из колонок в лифтах торговых центров.
Он так любит Турцию
Рассел влюблён в Турцию как воистину может её любить житель западного мегаполиса. Его умиляют все местные истории и мифы, замысловатые обычаи и ритуалы. И, как любой влюблённый, он боится копнуть глубже, дабы не разрушить столь тонкое чувство. Тут не до исторической аналитики с её витиеватостью и жестокой трагичностью фактов. А вот истерично-эмоциональная подача плохой/хороший в самый раз. В итоге картина «Искатель воды» получилась бесхарактерной и плоской. Ни тема кровавой абсурдности галлиполийской битвы не раскрыта, ни тема отцовской любви, да и истинно австралийский взгляд на те события просто отсутствует. Т.к. австралийского в этой картине не больше, чем турецкого в барышне Куриленко. Да и глупо тягаться с классикой Питера Уира «Галлиполи» 1981 года.
1919 год. Отзвучала кровавыми набатами Первая Мировая Война, принеся с собой не только терпкую сладость победы, но и горечь, невыносимую, невыразимую, неизъяснимую горечь миллионов утрат. Кто-то уж никогда не обнимет своего любимого мужа и отца, не прижмется щекой к уставшему лицу обожаемого сына, вернувшегося с полей битв иным, изменившемся, познавшем в одночасье истинную цену жизни и неизбежность смерти. Кто-то отплачется, отвоет свое, но он будет знать, что остался жив. Кто-то, но не Коннор, жизнь которого отныне разделилась надвое - на рай довоенный, когда и сыновья были рядом, и жена была жива, и яркость красок вокруг была слепящей, и на ад послевоенный, когда цвета потускнели в испепеляющей черноте, когда Коннор потерял всех, кто определял неизбывную сущность его пребывания на этой вековечной грешной земле. И он отправляется к берегам Галлиполи, чтобы найти и вернуть на родную землю тела своих сыновей, даже не подозревая, что в этом мучительном путешествии он обретет сызнова смысл своей жизни.
'Искатель воды' 2014 года - дебют знаменитого австралийского оскароносца Рассела Кроу, в чьей актерской карьере ныне наметился ощутимый спад и игра на одних и тех же приемах и шаблонах - обязывает, пожалуй, к очень многому изначально, на первый взгляд являясь не просто красочной исторической зарисовкой, не просто ожидаемым обращением Кроу к своим истинным корням, не просто его долгожданным кинематографическим возвращением в родные пенаты, но фильмом, который помимо того, что жанрово очень уютно и крайне выгодно устроился между военной драмой, семейной сагой и историческим эпосом, должен был бы стать фактическим magnum opus и реваншем Кроу после ряда откровенных творческих неудач. Тем более, что фильм принципиально берет исключительно крупными авторскими мазками и непростыми, но актуальными темами, начиная от приснопамятных подвигов австралийцев под Галлиполи(высокий уровень патриотизма включен на полную мощность!) и завершая отношениями между Востоком в лице тогда еще чрезвычайно враждебной Османской империи и, собственно, Западом, представленном в благообразном лике Австралии(причем предпочитая соблюдать баланс и не чернить черных, как и чересчур не обелять белых), попутно разряжаясь на размышления о сущности взаимоотношений отцов и детей, дабы усилить акценты на общегуманистической универсальной и пластичной авторской мысли, существующей в 'Искателе воды' над всем слишком спорным и очевидно полемическим. Фильм нарочито избегает всех мыслимых и немыслимых острых углов в повествовании, поступательно из серьезной, хотя и по-голливудски выхолощенной и выкрашенной в радужные цвета драмы превращаясь в некое подобие усредненных, очень посредственных, лишенных любой индивидуальности и зримого авторского почерка любовных мелодрам на фоне масштабных, слезоточиво пафосных военных сражений, обретающих в картине оттенки всеобщей символичности монументальных битв одной цивилизации против другой. Битв, определяющих все и вся в каждом человеке. Битв, переслащенных от дурной пафосности, которую выдают без зазрения совести за жизненность. Только вот ее совсем не ощущается в картине, есть тлетворная безжизненность, спекулятивность и манипулятивность, звучащая громогласно в каждом кадре фильма, в каждом степенной монтажной фразе, скроенной под звуки намеренно выбивающего слезу саундтрека. Даже если принять тот факт, что в основе нехитрой в общем-то фабулы фильма, напоминающей 'Спасти рядового Райана' наоборот с большим привкусом трагизма(отец приезжает на поля битв, за телами своих уже мертвых сыновей), лежат дневники и письма настоящих солдат, а сцены военного плана были вдохновлены военной литературой, но явно очень однобокой, это не отменяет того, что 'Искатель воды' сам перманентно льет несвежую уже воду на голову зрителям, твердит очевидные истины об ужасности любой войны, призывает к пониманию и обретения веры супротив пирровой победе тотального отчаяния. То есть ничего нового Кроу не говорит, Америки не открывает и уж тем более не закрывает, мысля категориями упрощенности, и приблизительно такие же темы затрагивает любой военный фильм, снятый и до, и после 'Искателя воды'.
Очевидно, что у фильма много общего по духу и букве не столько с 'Яростью' Эйра или противоречивым 'Снайпером' Иствуда(роднит их тема войны как таковой, даже без явной привязки к истории), сколь с 'Австралией' База Лурманна - красочно, на грани китча, сентиментально, до почти вульгарной бульварности, слишком просто и доступно, что бы фильм можно было счесть реальным авторским высказыванием и полноценным историческим осмыслением(далекий фильм 1981 года 'Галлиполи' и то выигрывает несметное количество очков у фильма Кроу загодя), и откровенно беззубо в своей драматичности, которая при приближении к финалу становится очень клишированной. Причем немало претензий можно предьявить как к любовной линии фильма, решенной без особой драматургической реалистичности, так и к линии военной, синефильски следующей по линии все того же Спилберга. Но если содержание фильма представляет из себя аппликативный набор клише, спаянный без особого удовольствия, а все центральные философские постулаты сводятся лишь к теме своеобычной жестокости войны, своеобычного же патриотизма и спасительной силы любви, пускай и со стороны сиюминутной турчанки Айше, чье имя рифмуется так или иначе со словом 'клише', ибо героиня Ольги Куриленко более чем архетипична, и любви отца к своим сыновьям, то форма фильма гиперэстетизирована до фетишизма. Но чем больше зрителю дают холодные контрастные и бесстрастные операторские души пейзажей, чем больше зрителя нагружают мелодикой и поэтикой, тем больше явственно возникает ощущение, что лишь таким образом Кроу заполняет множественные авторские лакуны, заменяя глубину взгляда на историю и жизнь ее визуальной пустотой.
Но одно дело стремится к подобной многоголосице, не превращая ее при этом в вавилонское столпотворение, а другое, но куда как более важное - создавать предельно цельный и честный фильм, лишенный любых ноток эскапизма и формализма в пику доминирующему в данном случае реализму, на который по идее и должен был быть главный упор в 'Искателе воды'. Но на поверку Кроу пошел по проторенной тропе вящего отсутствия любой пронзительной и правдивой реалистичности, укутав свой режиссерский дебют в приятные в своей визуальной поэтичности и в чем-то даже навязчивой лиричности одеяла крайне поверхностных взглядов, которые удобны просто потому, что они просты и понятны, не требуя излишнего углубления, настолько, что в фильме deux ex Machina начинает безраздельно властвовать, подавляя в конце концов все, включая здравый смысл и истинную драму, ставшую в 'Искателе воды' дешевой и простонаружной, не берущей за душу и растворяющейся в лапидарно-бездарном киноязыке, лишенном объективной авторской зрелости. Но, как известно, ура-патриотизм и упор на псевдожизненность города берет всегда, имея всегда же и низкий порог художественной ценности.
