Ларраин не пытается подражать образцам немого кино, но «питается» ими и предлагает современную картину современному зрителю, которого вряд ли удивишь пролитыми по ту сторону экрана литрами крови, но чей взгляд обязательно уцепится за отпечатанные в киноучебниках образы.
Ларраин не идет с осиновым колом на беспомощную ныне историческую личность, которая, по всей видимости, очень его волнует. И все же «Граф» оказывается беззубым.
Диктатура вечна, потому что бессмертна. В каждом тиране сидит ребенок. Беззубо для готической сатиры, кажется, Ларраин, того не замечая, сам стал донором для своего идеологического врага.
