Фильм, несмотря на всю свою слащавую красивость, вызывает те же эмоции, что и, скажем, колониальный центр Касабланки или особняки в стиле модерн в приморских кварталах некогда интернационального Баку. То есть тихую печаль о несбывшейся, да и изначально обреченной, утопии «европейского Востока». И эта драгоценная печаль гораздо значительнее, чем слезы, которые могло бы вызвать трагикомическое самоубийство Насера.