Джейми Кэмпбелл Бауэр: «В кресле гримера я сидел по шесть часов»

О да, вчера. Мы всей компанией смотрели с ребятами. Нам всем очень понравилось. Я даже горжусь своим участием в нем! (Обе ладони с длинными пальцами в серебряных кольцах мгновенным движением пролетают сквозь волосы.)

Да, был здесь со вторыми «Сумерками» и с сериалом «Заключенный». А еще пару месяцев назад мы ездили на маленький конвент в Анахайме уже с «Орудиями смерти». Так что я бывалый! Если говорить о впечатлениях, то фанатки просто безумны! (Смеется.) Знаешь, когда я был ребенком, то даже и не мог представить, что со мной произойдет нечто подобное. И я понимаю, что без людей, которые искренне любят книгу, у меня бы не было возможности сидеть и болтать с тобой сегодня. Поэтому для меня очень важно встречаться с ними и уделять им свое время, потому что неизвестно, где бы я сейчас мог сидеть без них. (Улыбается.)

Я думаю, что в первую очередь тем, что это было для меня чем-то новым. Да, это развлекательный фильм, фэнтези, но его действие разворачивается в реальном мире. Когда мы работали над лентой, то старались придать ей большую реалистичность и чувственность. Конечно, здесь есть демоны и Сумеречные охотники, но для Клэри и остальных героев это и есть реальность.

Знаешь, я в какой-то степени уже смирился с тем, как сейчас работает киноиндустрия, ведь все студии в первую очередь хотят получать прибыль. И если они находят золотую жилу, то сразу же принимаются выжимать из нее все соки. Но, признаюсь честно, было не очень сложно! (Смеется.) Каждая работа разная и интересная для меня.

Кроме одного! По сюжету во время одной из драк Джейса бросают через стол и продолжают бить, и я очень-очень-очень хотел сделать это самостоятельно, но мне строго-настрого запретили. В итоге удар по голове пришелся на долю моего дублера Джеффа. Если честно, я чувствовал себя очень неловко, но, блин, ведь ему же платят именно за это! (Смеется.) А так все остальное — это моя работа.

Не-не, все обошлось. То есть, конечно, я получил несколько ссадин, порезов и синяков, но ничего серьезного. Вообще я как—то не сильно переживаю насчет травм. Однажды даже сломал себе ногу на съемочной площадке «Камелота» — и ничего. Жив! Но самым сложным во время работы над «Орудиями смерти» оказалась необходимость запрыгнуть на стол. Он был довольно высокий, чуть выше того, за которым мы сейчас сидим. Мы должны были снять сцену одним дублем, но у нас было три попытки. Итак, в первый раз я не допрыгнул до него, во второй раз перепрыгнул и только на третий приземлился прямиком в центр. Это было довольно глупо, зато в кадре выглядит очень круто. (Улыбается.) Тросов, кстати, у нас было по минимуму. Меня, кажется, закрепляли только в одной сцене, когда Джейс должен был прыгнуть с одного этажа на другой.

Он ужасен! Работать с ним было просто невыносимо. Ненавижу его! (Смеется.) Ладно, шучу, он чудесный. Знаешь, почему я доволен «Орудиями смерти»? На площадке царил по-настоящему творческий процесс. Мне всегда казалось, что самое важное для моего героя — сцена знакомства с Клэри. Это основа. И уже потом любовная история. И я постоянно подходил к Харольду и говорил: «Слушай, мне кажется, что здесь недостаточно напряжения. А вот здесь не хватает эмоций». Или: «Можно ли вставить сюда вот эту реплику?» В итоге в финальный монтаж действительно попало несколько моих импровизаций. Это же здорово!

(Улыбается.) Ох, она та еще стерва. Бессердечная и безнадежная. Чего уж тут врать? Она невероятная актриса. Однажды, во время одной из наших сцен, я настолько увлекся ее игрой, что забыл все свои реплики! Ничего не могу с собой поделать. Она очень милая, и мы сильно сдружились на съемках. На самом деле между нами действительно возникла химия. Я понимаю, вам такое практически на каждом интервью рассказывают, но честное слово! Мы все стали друзьями: и я, и Кевин, и Лили, и Робби.

Как актер, я могу узнать ту часть моего характера, которая никогда не проявляется и, может быть, никогда не проявится в обычной жизни, хотя я уверен, что где-то глубоко внутри во мне есть и темные стороны. (Сводит брови, слегка выпячивает губы, стряхивая все волосы на лоб одним резким движением.) Я думаю, они есть у каждого из нас, только не всегда создаются условия, при которых они проявляют себя. Если говорить об этом серьезно, то мне пришлось повозиться. Я и правда в обычной жизни человек довольно легкий, люблю свет. Поиск в себе того, кем является Джейс, оказался делом сложным и потребовал от меня определенных усилий. Я часто чувствовал себя совершенно обессиленным после съемок, эмоционально опустошенным. Даже игра в цинизм и жестокость накладывает на нормального человека определенный отпечаток. Может быть, с опытом я научусь лучше управлять этим процессом, но в этот раз мне было тяжко. К счастью, мы снимали во время Рождества, и я был постоянно в окружении моей семьи. Мне тогда было нужно, чтобы кто-то просто меня любил, чтобы было много любви вокруг. Близкие люди, семья — это обычно именно тот источник любви, который поддерживает силы. Если выхожу после съемки, чувствуя себя так, словно весь день таскал мешки с цементом, уставший и злой, то я выложился на площадке на полную.

Я прочитал в сценарии, когда готовился к пробам, описание Джейса, и там говорилось, что он где-то посередине между Джимом Моррисоном и Человеком-пауком, то есть если объединить этих двух каким-то образом, то получится Джейс Уэйленд. (Смеется.) Круто, правда? Мой подход к созданию образа можно назвать скорее эстетическим, чем эмоциональным. Я знал с самого начала, в каком направлении его поведу. По-моему, в книге Джейс немного легче, чем тот, кого мы хотели показать в фильме. Он легко и просто переходит из одного состояния в другое. Ему ничего не стоит быть веселым и даже приятным и в один момент обернуться в полное дерьмо. В книге можно встретить множество примеров таких превращений, но, разумеется, в фильме все это должно быть в более плотной концентрации, поэтому меня беспокоило, что Джейс может показаться полным шизофреником, и тогда зритель не сможет почувствовать контакт с ним, не сможет сочувствовать ему. Кто же сочувствует придуркам? (Крутит кольцо на большом пальце и смеется.) Мне хотелось показать его темную сторону и в то же время его уязвимость, и я пошел в направлении создания эстетики образа. Я сделал для себя таблицу его настроений, разграфленную доску такую, которую повесил у себя в трейлере и с которой сверялся каждый день. На ней я прикрепил фотографии Metallica, Джима Моррисона, Ривера Феникса, совсем юного Джонни Деппа. Я хотел, чтобы он был таким безмятежно крутым парнем, которому все дается практически без усилий, чтобы была в нем легкая ущербность в чем-то, внутренняя противоречивость и конфликтность. Мы обсуждали с режиссером, как он должен выглядеть чисто физически. Сначала предполагалось, что он должен быть довольно большим, накачанным, но я подумал и решил, что нет, он не может быть таким. Он в своем роде настоящая рок-звезда, и мы решили сфокусировать наше внимание на этом. У меня есть кузины, которые в их 15—16 лет совершенно не интересовались парнями с накачанными спортивными телами. Им нравились худые, долговязые, полные тяжких раздумий, заблудившиеся в этом мире, немного ущербные парни, которых непременно нужно спасать любовью. (Смеется.) Я тогда подумал: «А ведь это здорово. Джейс именно такой!» В современном кино почти не осталось таких ребят, их заменили накачанные супергерои из комиксов или боевиков. Спортивный тип был бы не очень достоверным, по—моему. Кстати, он постоянно совершенствует свое мастерство во владении оружием, но ты обратила внимание, что он ничего не ест? Чтобы иметь мышцы, как у супергероя, надо хорошо есть, желательно каждые 20 минут! (Смеется.) Поэтому мы решили, что тип, который я выбрал, эстетически больше подходит Джейсу.

(Джейми весь подбирается, сжимая обе ладони коленями, и делает серьезное лицо.) На мой взгляд, секрет интереса к этим фильмам содержит в себе два важных элемента. Первый — это деловой аспект, скажем так. Студиям нужно получать прибыль, они должны выпускать фильмы, которые эту прибыль принесут, причем желательно во всем мире. Есть серии успешных книг, которые имеют свою фанатскую базу (часто довольно приличных размеров в зависимости от страны). Фанаты этой серии обязательно пойдут смотреть фильм. Так что с точки зрения бизнеса все это вполне понятно и оправдано. С другой стороны, вторая составляющая элемент успеха, по-моему, заключается в том, что молодежи нужны именно эти истории, эти книги, за которые можно держаться в процессе роста. Я говорю о подростковом возрасте. В обществе в разные времена о существовании подростков часто просто забывают, как мне кажется. По-моему, термин «тинейджер» появился только к концу 1950-х, когда их стали замечать в связи с увлечением рок-н-роллом. До этого времени на них никто вообще не обращал внимания, на них всегда смотрели сверху вниз. Потом появились The Beatles и им подобные музыкальные группы, молодежное движение за любовь и мир. Все это давало возможность подросткам найти свое место в мире взрослых. Потом все это постепенно опять ушло в прошлое, и наступил период безмолвия для тинейджеров. Только совсем недавно стали появляться книги, серии книг, рассчитанные исключительно на эту возрастную категорию. Книги, где реальный мир спрятан за завесой фантазии, где есть все, что требуется подростку, который не понимает, что с ним происходит. Там есть герои, там есть приключения, там есть странности, там есть любовь и дружба до гроба, фантазия в них переплетается с реальностью. За эти истории можно держаться, зная, что взрослым вход туда закрыт, то есть попросту недоступен из-за их погруженности в реальную реальность. (Смеется, освобождая руки и скрещивая их на груди, откинувшись на спинку стула.) Эти истории имеют огромное значение для юношества. Возьми «Гарри Поттера». Огромнейший успех именно среди тинейджеров, потому что там есть элементы фантазии из недалекого еще детства и элементы жизни взрослого мира! Мне кажется, что подростки на самом деле значительно более интеллектуальны, чем предполагают взрослые! В этом возрасте человек проходит через такие перемены, о которых страшно вспомнить! Наверное, поэтому многие из нас стараются забыть этот период как можно быстрее и никогда к нему больше не возвращаться. Я сам совсем недавно был в этой среде. Я помню, как бывали моменты, когда я совершенно не понимал, что со мной происходит, почему меня эмоционально так мотает из стороны в сторону. Меня просто ошеломляло то, что взрослые совершенно не понимают меня, и я никак не мог понять мир вокруг меня. Иногда все рушилось, иногда казалось безоблачным, и наоборот. В таких ситуациях книги спасают, держат в равновесии и отвлекают.

Я помню, что лет с двенадцати я увлекся классикой. Наверное, это звучит слишком претенциозно, но я имею в виду классику тинейджеровской литературы, такую как «Над пропастью во ржи», например. Да вообще все, что писал Сэлинджер, мне казалось абсолютно крутым. Потом мне кто-то подарил «На дороге» Джека Керуака. Я был просто потрясен этой книгой и перечитывал ее несколько раз. Потом я был влюблен безумно просто в поэзию Боба Дилана, Аллена Гинсберга, запоем слушал все, что мне попадалось. Это увлечение привело меня к поэзии. И к музыке, кстати, тоже я пришел именно благодаря поэзии. Я увлекся чтением биографий музыкантов в то время, сделал столько потрясающих открытий для себя!

Интересный вопрос. Я не уверен, что точно представляю себе, как на него ответить. Наверное, тот факт, что я до сих пор люблю поэзию и читаю много самых разных авторов, говорит о том, что я нахожусь в постоянном внутреннем развитии. (Смеется, опять играя кольцами на пальцах.) Не знаю, честное слово. Я не могу сказать, что выбираю книги для чтения более осторожно, с определенным интересом. Недавно я вот прочитал «Инферно» Дэна Брауна. Не суди меня слишком строго. (Взмахивает ладонью, словно защищаясь от возможного удара.) Зато потом я очистился поэзией и рассказами Сильвии Плат! Мое взросление в процессе, как ты понимаешь, и я читаю все подряд, что можно, что интересно, что советуют.

На самом деле чтение для меня — дело достаточно непростое, я ведь дислексик. Может быть, поэтому я больше всего читаю поэзию. Там ритм и короткие фразы. (Смеется.) Большие фразы у меня в голове просто перемешиваются иногда в какую-то неразбериху, потом их трудно разобрать. Мне приходится прилагать немалые усилия при чтении романов, больших каких-то произведений со сложным языком. Но я знаю, что для профессии актера чтение исключительно важно, ведь в книгах собрано такое разнообразие человеческих характеров и эмоций. Просто какое-то бездонное море людских страстей, из которого можно черпать, и все равно останется что-то неизвестное. Дислексия замедляет процесс обучения, хотя мое сознание несется со скоростью в тысячу миль в час. Мне приходится прилагать немалые усилия, чтобы заставить себя сконцентрироваться. Мне очень трудно писать на бумаге, например. Я перепутываю все слова, они у меня валятся в какую-то одну кучу. Я очень медленно пишу. Но теперь мне, к счастью, разрешается сдавать экзамены, например, или писать эссе в университете на компьютере. Когда я поступал в университет, я сразу сказал честно про дислексию, и мне пошли навстречу. Это не инвалидность, это просто осложнение для процесса обучения чему-либо, где требуется концентрация внимания. Но я над этим работаю постоянно.

У меня всего семь татуировок. (Поднимает выше рукав футболки.) Эта вот — «Любовь всегда и навсегда» («Love always and forever»), а вот тут бабочка поднимает сердце. Сзади, чуть ниже спины, надпись «Боб Дилан». Надеюсь, он об этом никогда не узнает, мало ли что человек подумает обо мне. Первую татуировку я сделал, когда мне было 17 лет. Для фильма все мои татуировки замазывали, а сверху рисовали татуировки Джейса. Иногда мне приходилось проводить в кресле гримера по пять-шесть часов. Мы договаривались с гримером, чтобы сэкономить время для себя и поспать чуть подольше, что я не буду принимать душ после съемки, и тогда наутро у меня татуировки сохранятся. Их нужно будет только подправить. Но больше одного дня без душа после работы не выдержать, поэтому все приходилось делать заново. Но мы все-таки экономили время, делая все это через день.

М-м-м. «Бог ты мой, нет, спасибо!» (Улыбается.) Большинство, думаю, ответило бы также. Ну да, я могу понять, почему этот роман популярен, но чтобы считать его лучшей книгой на земле. Хм, нет уж. Да и вообще кого бы я мог сыграть там? Себастьяна? Посмотри на меня: я долговязый англичанин. О чем ты?! (Громко смеется.)

Как-то пока не задумывался об этом, но было бы круто, если бы мне удалось глубже раскрыть Джейса и увидеть развитие отношений между ним и Клэри. Надеюсь, что сиквел получится таким же хорошим, как и первая часть. Надеюсь на это.

Хм, интересный вопрос. Думаю, что так. Во-первых, это хороший фильм. Во-вторых, мы не пытались подражать кому-либо, у нас там нет ни вампиров, ни оборотней. А в-третьих, посмотрите на актерский состав! Он великолепен. У каждого из героев есть душа, сердце, чувственные моменты. В общем, это клевый фильм. Просто клевый. Да, точно! Так бы и сказал.