Преданные фанаты «Джона Уика» в любом случае будут рады хотя бы такому, дамскому, облегченному и более гуманистическому, варианту погружения в любимую вселенную.
Кажется, режиссер, который двадцать лет назад был воплощением дерзости и задора, — сам искал источник вечной молодости, но так и не нашел, или не смог воспользоваться, что, пожалуй, еще обиднее.
Главное, разумеется, сохранить свою внутреннюю идентичность и не бояться переменить изначально предначертанную судьбу, даже если ты родился демоном, — именно такова итоговая мораль «Нэчжа», пытающегося поженить китайскую мифологию с западноевропейской идеей свободы выбора.
Все эти назойливые психотерапевтические заходы ничуть не могут замаскировать основную цель фильма «Туда», ставящую его в тот же почтенный ряд, что и «Необыкновенные приключения итальянцев в России» Эльдара Рязанова, не слишком скрыто рекламировавшие итальянский автомобиль Fiat и родственную ему продукцию Тольяттинского автозавода.
В нынешнем варианте гораздо меньше следов режиссерской индивидуальности. Это сугубо продюсерский проект, вылизанный до блеска в плане зрелищности.
Вот из этого, и еще из безупречного темпа, с которым это кино дозирует себя, рождается какая-то нежданная поэзия, которая точит душу зрителя и после финальных титров.
Но фанатам никогда не угодишь: счастливей те, кто не сравнивал и вообще играть не играл: они могут просто наслаждаться как минимум картинкой.
Экранный кракен получился уютным, но совершенно не страшным, вялым и безынициативным, уступающим в маневренности и агрессии голливудским аналогам.
«Майнкрафт» не дотягивает до шика «Лего. Фильма» или «Ральфа», где компьютерные персонажи всерьез переживали реальные проблемы; не станет новым «Скоттом Пилигримом», где, наоборот, канадские хипстеры свои неврозы визуализируют в стиле аркадных игр 90-х. Но чтоб обвинить его во всем этом, нужно иметь квадратное сердце…
В отличие от многих и многих эстетских картин, пытающихся взять зрителя лишь массой аллюзий и ассоциаций, у Михайлова за видимой вольницей образов чувствуются очень четкие воля и видение, должно быть, натренированные со времен его математических штудий.
Четверть века назад строгие рецензенты не упустили возможность попинать Соловьева за подступающую старческую немощь и угасание творческой потенции, однако теперь «Нежный возраст» выглядит динамичным и остроумным сгустком энергии по сравнению с немощью и апатией, разливающейся по экрану в фильме вроде бы еще молодого и полного сил Султанова.
«Мелочи жизни» представляют другой ракурс, не изнутри ада, в который попадают оступившиеся «магдалины», а со стороны — глазами человека, у которого все относительно хорошо, но который не может не задумываться: а что если кому-то из его пятерых дочерей тоже может однажды не повезти?
Неумолимой безжалостностью жестокой судьбы «Кончится лето» в своих самых лучших и энергичных моментах чем-то напоминает фильмы Алексея Балабанова (правда, без балабановского сочувствия и любви к героям).
В отличие от создателей «Челюскина», придерживающихся общеизвестных фактов, авторам «Северного полюса» удалось не только разнообразить поход К-3 мелодраматическими элементами, но и укрепить приключенческую составляющую.
Если в «Северном полюсе» за перемещениями подлодки ревниво следят американцы, то экипаж «Челюскина» ощущает: «весь мир смотрит», удастся ли русским проложить маршрут по Северному морскому пути на обычном пароходе, пусть даже и немного усиленном для навигации во льдах.
По сути, «Пророк» — это такие кинематографические «Пушкинкугельн», нарядная коробочка кругленьких, отполированных, приторных конфеток с музыкально-танцевальным марципаном.
Любовь эта мешает не только смерти, как утешал себя князь Андрей, но и в более широком смысле — любой реальности, которую неприятно осознавать, но с которой неизбежно приходится мириться.
«Что случилось осенью», фильм по-своему обаятельный, но поверхностный.
Надо признаться, что антигерои, и особенно антигероини, гораздо больше запоминаются в «Дороге из желтого кирпича», чем условно положительные персонажи, которых пока что и хорошими называть рано.
Во втором сезоне прежние волосы у героя отросли, но протестное настроение только окрепло, поскольку дело дедушки О живет, а значит, «Игре в кальмара» необходимо свежее «пушечное мясо».
Впрочем, режиссера, опасающегося выключить бодренький музончик хотя бы на несколько секунд, тоже можно понять: в гнетущей тишине от происходящего на экране можно окончательно расстроиться.
Возможно, «квартетчики» все-таки зря впустили Цыпкина в свое художественное пространство, потому что вместе с цыпкинщиной, над которой фильм вроде бы иронизирует, в него просочилась какая-то мягенькая безобидная доброта, ранее не свойственная насмешливому «Квартету И» — она очень приятна и комфортна в жизни, но не слишком интересна в комедийном искусстве.
При этом, к счастью, «Птица» не становится слащавым «добрым кино» в духе Тиграна Кеосаяна или лубком «Любить по-английски». У режиссера Арнольдс нет никаких иллюзий, и создавать их она тоже не намерена.
Иван Янковский берет новую актерскую высоту и входит в поистине шаманский транс.
Только человек с очень богатым воображением, способный в любой пустоте поселить собственные смыслы, сможет разглядеть в «Аноре» попытку какого-то социального комментария, гуманистический месседж или анализ различий между американским и российским менталитетом.