Режиссер упивается не демонстрацией кошмарных сцен и ужасных ран. Прежде всего он восхищен чудом стоицизма одного в бранном поле — воина мира. В этом своевременность картины. И дело не в «Оскарах», которые, очевидно, светят вернувшемуся со щитом боевитому режиссеру и его актеру, перевоплотившемуся в скромного национального героя. А в той важной теме, которую Гибсон поднял. Когда безумным, не от мира сего, придурком объявляют нежелающего убивать.
Картина Тейлора еще одна трепанация института брака. Концентрация нехорошей действительности, где доминируют мужчины и страдают женщины.
Фильм не только про то, что мгновения выбора способны отменить или утвердить всю предыдущую (да и будущую) жизнь. Но и про то, что в критических обстоятельствах все решают не герои и не подвиги (как доказывает наша идеология), но люди, честно выполняющие свой долг, способные на взаимопомощь.
Лебедев словно спрашивает зрителя: «Ну не за правдой жизни ты же сюда пришел?» Он предлагает нам нечто вроде Oculus Rift — шлема виртуальной реальности, он «захватывает» вас и втягивает в пространство нереального, но крайне опасного мира.
Кино Уитли, снятое неуравновешенной камерой, как и рассказ Лэнга, — беспощадное, сбивчивое, скачущее во времени. Но все психопатологические перверсии, шокирующие сцены насилия задрапированы культурным флером, украшены кино- и музыкальными цитатами.
Это история о художнике. Хрупкости его организации, о зыбкости и прочности понятия «художественный замысел», для реализации которого необходимо совпасть множеству обстоятельств, порой драматических. И еще о том, что за культом, мифом и легендой стоит человеческая жизнь. Или, как в случае с Дином, — «краткая вспышка жизни».
Легендарная Рейкьявикская шахматная битва, названная журналистами «безмолвной Третьей мировой» и воспетая Высоцким, — показана не как соревнование умников, а как интеллектуальный рок-н-ролл. Как спасение от свихнувшегося мира и собственных параноидальных страхов.
Подобно своему Инопланетянину, Спилберг по-прежнему верит в отдельно взятого человека. Неоправданно? Наивно? А во что еще верить?
С каждым фильмом ему все труднее спасать шизофренически зацикленный на самоуничтожении мир. Пока еще из последних сил он контролирует судьбу человечества. Все еще страхует наши жизни. Из долга шпионской чести или по привычке. Такая у него миссия. Потому что он — понятно, Бонд. Джеймс Бонд.
Ближе к финалу визуально роскошного и безмерно жестокого действа пелена тайны развеивается и находит простое (до обидного) объяснение. Но и задолго до этого злодеи вместо ужаса начинают вызывать улыбку. Не уверена, что это та эмоция, на которую рассчитывали авторы. Впрочем, правильный готический роман именно так и строился.
Соррентино в пору кинематографической моды на суровый, документальный, минималистский киноязык — всего лишь остается верен себе. Гламур, показная открыточность для него — средство, как масло, наложенное на холст жирным мазком. Под густым элегическим глянцем — энергия драмы о недостижимом. Докопаться до смысла. Преодолеть гравитацию. Не умирать. Фильм Соррентино снят об этом: о невозможном.
«14+» никакое не фестивальное — бойкое зрительское кино. Диалоги, «сорванные с языка», точные реакции-отыгрыши, упругий ритм, много смешных моментов. Уместна витальность юных исполнителей, их непрофессионализм (подростков играют подростки, обнаруженные режиссером с помощью того же «ВКонтакте») режиссер превращает в растерянность от обрушившегося сокрушительного первого чувства.
Сценарий Уигрэма и Ричи колесит по наезженным дорогам. Но это по-настоящему развлекательное, элегантное кино, которое — редкий случай — придется по нраву женщинам. Критики уже сравнили комедию Ричи с ледяным газированным напитком в жару.
По сути, это история успеха, в центре которой социопат (ни семьи, ни привязанностей), прелюбопытный антигерой, усердно взбирающийся по карьерной лестнице. Беспощадный прагматик и фанат победы любой ценой.
Спилберг лишь приоткрыл врата ада Освенцима, «Сын Саула» прописан в этом аду, за запретным порогом. Спилберг, думая о миллионах зрителей, дал тьме оппозицию, явственную смысловую, нравственную, эмоциональную альтернативу — героя с обостренным чувством сочувствия и совести. Для Немеша попытка осветить тьму светом человечности обречена с самого начала, хотя и Саул делает невозможное усилие остаться человеком.
«Конец прекрасной эпохи» — Довлатов-лайт. Язвительные байки из жизни талантливого советского журналиста радуют зрителя старшего возраста. Публика смеется. Но, увы, анекдоты не срастаются, как в повести, в липкий, невыносимый абсурд, в тупиковый, как у Довлатова, жизненный сюжет. Героям не хватает объема.
Главная проблема фильма — полная и окончательная победа конструкции над внутренней логикой и законами драматургии. Взяв forte примерно на десятой минуте, авторы не микшируют эмоцию, глушат ею зрителя до финала.
Одна из лучших картин сезона лишена пыльного налета. Это трагикомедия о театре. Отвратительной и восхитительной, клаустрофобической вселенной, где обман превращается в мечту, а мечты терпят сокрушительные разоблачения.
Одни называют его наглой выскочкой и самозванцем, другие — гением. В действительности Ксавье Долан — тот редкий случай, когда вундеркинд становится уникальным художником.
Помня о прорывах Лукаса и Кубрика или более поздних «Элизиуме» и «Гравитации», Нолан идет собственным путем. Творит многоуровневый эпос, торжественную симфонию с широким размахом, сращивая реальные проблемы с заоблачной фантастикой.
Федорченко строит фильм, как его верный соавтор Денис Осокин свои книжки — кирпичики микроновелл складываются в общую переливающуюся смыслами и настроениями мозаику.
Снял комичную «горькую» дилогию, в которой размышления об особенностях русского менталитета аранжированы двумя маршами: свадебным и похоронным. Сей контрапункт отражает круговорот русской жизни.
«Люси» — скоростной, сколь техничный, столь же наивный футуристический триллер. Из тех фильмов, что нещадно ругают, но обязательно смотрят.
Родригес остается верным себе: не экранизирует графические романы Миллера, а визуально аранжирует, затем исполняет вместе с оркестром актеров, художников под управлением компьютера.
Слоган фильма: «120 отъявленных лжецов нуждаются в хорошем докторе». Очень своевременно. Почему мне кажется, что эта непритязательная комедия с отличным актерским ансамблем сегодня ко двору в нашей ненадежной психодромной действительности?