Это фильм о книжках, которые коварно сеют в неокрепших женских душах ничем не обоснованные иллюзии.
Единственный упрек, который можно предъявить картине, — пунктирность, казалось бы, связного повествования. Многое из того, что витает в диккенсовской атмосфере фильма, надо бы увидеть воочию.
Такой фильм не мог бы состояться без актрисы, способной сделать сюжетом — гамму чувств.
Режиссер безусловно талантлив, от него надо многого ждать в будущем. Единственное, чего ему не хватает, — возраста; недостаток, как известно, слишком легко поправимый.
Это фильм о таланте — не только музыкальном, но человеческом. Об умении слышать друг друга. О потребности соучаствовать. В нем есть полузабытое качество хорошего кино — обаяние человечности.
Критикам, увидевшим здесь аллюзии к фильмам Лантимоса, Корээды, Пон Чжун Хо, Кастеллано и сказкам Пушкина, можно позавидовать: у них яркая фантазия.
Наверное, столь напористая картина спровоцирует любознательных на поиски новых впечатлений в исследовании границ собственной сексуальности. Но не уверен, что в этом задача серьезного искусства, каким она хочет казаться.
Гипнотический фильм, от красоты которого невозможно оторвать взгляд, повергает в растерянность: даже если это запредельный бред художника-перфекциониста, это бред титана — великий бред.
Сладкий яд сценических триумфов становится единственным смыслом жизни многих талантливых актеров; иногда он заменяет саму жизнь, и прощание со своим отлетевшим гением для таких, как Каллас, становится самопогребением заживо. Об этом фильм, оставляющий чувство тягостное, но сильное.
В какие бы сюжетные дебри ни заводил нас ход фильма, любой скепсис тут же одергиваешь напоминанием: все это случилось в реальности.
Это погружение в эру великой балладной музыки, проникающей в душу негромкими мелодиями и текстами, в которых есть драматический исповедальный смысл.
Фильм забавный и грустный, и даже есть моменты, которые заставят зрителей обратить глаза зрачками в душу.
Минималистский стиль фильма — не грех: талант снимет шедевр и в телефонной будке. Но он поспешно придуман — недодуман. Он невнятно снят и смонтирован.
Похоже, кино окончательно развернулось чутким носом назад и бодро шагает к своим истокам.
Долго и умело следуя по тонкой грани правдивости и нигде ее не нарушив, в финале режиссер сдается, и то, что должно было стать негромким, как весь фильм, итогом вдруг киксануло.
Так что наш сильно оскудевший шедеврами экран получил неожиданный подарок: «Идеального лжеца» можно смело рекомендовать всем зрителям, соскучившимся по талантливому, выдержанному в лучших классических традициях кино.
В любом случае ясно, что «Собиратель душ» — произведение не вполне заурядное и по многим отважным художественным приемам заслуживает долгой памяти в истории ужастиков.
Простая до примитива, неприкрытая утилитарность — болезнь, поразившая наше кино эпохи голой прагматики.
Чутко откликаясь на требования нынешней растерянной толпы, прирожденный диджей Дюпье делает комедию апокалипсиса, обряженную в пестрые одежды нескончаемого, очень болтливого сюра.
Чрезвычайно своевременный фильм эпохи, набрякшей апокалипсисом.
Авторы сосредоточены на мощи семейных связей, на мистической силе любви, позволяющей героям пройти через все круги рукотворного ада, не сохранив жизнь, но сохранив верность друг другу.
Режиссер демонстрирует идеальное владение всей палитрой выразительных средств, создающих ауру расползающейся жути — она действует сильнее любого визуального натурализма.
Временами кажется, что мы смотрим фильм, снятый Фрэнком Капрой в содружестве с Альфредом Хичкоком.
В сущности, это скорее попытка эссе о мощных стихиях жизни, где все непредсказуемо, добро легко становится злом, хорошие порывы оборачиваются бедой, и все это вписано в столь же непредсказуемую и всесильную природу. Вряд ли она станет достоянием массовых семейных киноэкранов, но как предвестие нового хорошего кино — впечатляет.
Роль Анны — еще одна лучшая работа неисчерпаемой Анны Михалковой, самая многоплановая и многокрасочная, самая глубокая по мерцательному смысловому ряду.
