К слову о нестандартном, странном, спорном искусстве. Вот мы видим Джесси Айзенберга, что само по себе залог успеха, а рядом с ним Миа Васиковска. Т.е. одни из самых нестандартных актеров Голливуда, помещённые в усовремененные реалии повести Фёдора Михайловича Достоевского. Общая картина действия подкреплена натурными съемками исключительно в ночное время на лондонской заброшке. Музыкальное сопровождение, под которым в первую очередь понимаю не музыку, а звуки действий героев, создаёт эффект тягучей тишины, которая внезапно прерывается стуком шагов. И очень крутые кадры. В какие-то моменты очень похожи на кадры из советского кино. Фильм, в котором много психологии, вопросов, над которыми можно поразмышлять, и удовольствие актерской игры.
Беспрекословно следовать книге и не отходить от авторского посыла – данный догмат уже далеко не обязателен для современных режиссёров, пытающихся экранизировать культовых (или не очень) писателей. И это не плохо. Свой взгляд на произведение тоже очень ценен, если этот взгляд идёт от талантливого и умелого режиссёра.
Ричард Айоади попытался сделать интересный фильм, на основе литературного произведения одного из самых одиозных и одного из самых популярных у иностранцев русских авторов – Фёдора Михайловича Достоевского. Однако что-то пошло не так. Айоади создал (и на протяжении всей картины поддерживал) интересную атмосферу, погрузившись в которую, действительно веришь в существование этого киномира, постарался дать нам свою интерпретацию классики и выдать интересную концовку, но…опять это «но».
Если закрыть глаза на плоскую игру Айзенберга, который полностью меркнет в свете таланта Мии Васиковски, то мы видим довольно любопытный и качественный повтор. Всё что происходит на экране (вплоть до мелочей) мы уже видели, и не раз. Это нам уже показывали и Годар, и Кубрик, и Гиллиам, и другие более самобытные чем Айоади режиссёры. Сам же Айоади показал нам, что он является почитателем таланта всех вышеупомянутых личностей, включая Фёдора Михайловича, но своего стиля у него пока нет. Есть поиски, талантливые, но всё ещё поиски.
Остаётся надеяться, что Ричард Айоади, талант которого уже отчётливо просматривается, найдёт свой путь в кино, и уже его почитатели в начале своего пути начнут делать своих «Двойников».
Кино сие вышло, как бы это выразиться... В общем, такое ощущение, что режиссёр обчитался Кафки, после чего смешал его с Достоевским (как известно из рубрики 'Знаете ли вы, что'... фильм снят по отдалённым мотивам его одноимённой повести), затем раз десять пересмотрел гиллиамовскую «Бразилию», добавил щепотку «Бойцовского клуба», в качестве основных ингредиентов взял 2-х восходящих звёзд Голливуда (Айзенберга и Васиковскую) и на выходе выдал нечто странное.
С одной стороны – по антуражу перед нами типичная антиутопия в стиле «какой-то там панк», с другой – мутная психологическая хрень, столь характерная для Кафки, с третьей – классическое раздвоение личности в стиле «Доктор Джекилл и мистер Хайд представляют». При смешении коктейль получился на редкость сумбурный, и если его и можно всё-таки один раз употребить – то это целиком заслуга Айзенберга, который тянет эту, по сути, редкую невнятицу, практически в одиночку (Васиковская ему вообще тут не помогла никак).
Перед нами довольно неоднозначный фильм, который и наша, и западная критика восприняла благосклонно. Чего не скажешь о зрителях, даже из числа любителей авторского кино. Да и сборы совсем не воодушевлящие. С одной стороны - это прекрасно раскрытая тема 'маленького человека', одна из центральных тем в творчестве Гоголя, Достоевского и Пушкина; с другой стороны - попытка перенести повесть о реалиях постдекабристской России на американскую почву редко получается удачной, но не потому, что у них нет таких неприметных людей, а потому, что там, в американском городке N, все происходит несколько иначе.
И тут же отдам должное Джесси Айзенбергу - играет он именно то, что написано у Достоевского: так искренне выстрадано каждое его откровение, что одиночество его можно практически потрогать. Замечательно сыгранная роль замечательного актера, а вот его альтер-эго - совершенно типичный для Айзенберга образ, так что тут особенно нечего сказать. Миа Васиковска выглядит такой же серой мышкой, которая иногда светится, когда думает, что жизнь наладится; но эти проблески надежды для нее редкость. Что важно: ее персонаж не так несчастен, свои проблемы она культивирует из ничего, что совершенно к ней не располагает. А Миа - молодец. В общем, атмосфера передана правильно, но слишком много ненужных пауз, затянутое начало и последующая хаотичность событий без объяснений (хоть каких-то) происходящего портят дело. Хорошая режиссерская работа, но не очень удачный сценарий, и это уже сплошь и рядом.
Картину сопровождает саундтрек из японских песен, которые слушаются очень красиво и приятно, но уносят совершенно не в ту степь. Причем, началось все будто бы в одном стиле, а заканчивается японским нуаром. Данная картина является у меня 'долгостроем', смотрела я ее в несколько заходов и рада, что все-таки досмотрела. Посмотреть стоит, друзья мои, но один раз. Выглядит все в целом странно и неадекватно, хотя отдельные эпизоды просто потрясающи, как и актерская игра. В моем случае получилось, как с Тарковским - просто не совсем мое.
Совершенно психоделический и непонятный фильм, с довольно мрачной атмосферой, аналогичными героями и запутанным сюжетом.
Включая на просмотр «Двойника» даже предположить не мог, что это кино напомнит о «Враге» Денни Вильнева. И там, и тут в эпицентре событий два человека, как две капли воды похожих друг на друга и представляющих полные противоположности.
Саймон Джеймс – робкий тихоня, который представлен этаким пай-мальчиком – человеком, ведущим затворнический образ жизни, человеком, предпочитающем наблюдать за людьми вместо того, чтобы с ними общаться. Он является серой мышью, о существовании которой, кажется, ровным счетом никто не знает, хоть он и находится на виду в приюте для стариков, где живет его мать, дома, на работе.
В это же время мы видим Джеймса Саймона – душу компании, ловеласа, общительного и зажигательного парня, умеющего грамотно «сливать» свои обязанности другим, не выполняя их покорно и не взваливая на свои плечи чужую работу, как это делает Саймон Джеймс.
Саймон-тихоня однажды встретит Джеймса-общительного и поймет, что этот человек в скором времени займет его место, его жизнь. При этом, никто из окружающих, не видя 100%-ого сходства между героями, даже не заметит, что рядом с ними в метро едут «близнецы», за соседним рабочим местом сидит тот же, кто работает и в соседнем отделе – либо люди настолько глупы, либо?
Как известно, «Двойник» снят по одноименной повести Достоевского. Сразу скажу – не читал – сравнивать не буду. Фильм достаточно хмурый – за все полтора часа экранного времени нет ни одного солнечного луча, прорезающего и без того мрачную атмосферу, царящую абсолютно везде. Складывается такое впечатление, что все герои фильма – единственные, кто уцелел в какой-то глобальной передряге. Их внешний вид наталкивает на аналогичные мысли.
Когда наблюдаешь за происходящим действом, возникает мысль о том, что герой Джесси Айзенберга, тот самый, что очень робкий и неуверенный, живет во тьме, опасаясь появиться на свет – он настолько прижился в своем закупоренном мире, что даже объект его воздыхания тайного не может своими чарами разбить ту самую ауру, окутывающую Саймона Джеймса.
Финальные сцены картины оставили довольно неоднозначное впечатление. Также как и «Враг» в свое время. Чтобы до конца понять, чем же закончилось кино, пришлось перемотать и посмотреть последние минут 15 повторно.
Впрочем, смотреть Вам. Свое мнение никому не навязываю.
Фильм, как сказано, поставлен 'по мотивам' повести Ф. М. Достоевского 'Двойник'. Значит, не следует ожидать буквального соответствия литературному оригиналу. Его и нет: события перенесены в неопределенное по времени кафкианское пространство, порождающее непроходящее чувство задавленности и даже ужаса: мрачные обшарпанные интерьеры, мерцающая освещенность... Здесь может произойти любое невероятное злодейство и уместна гибель - она не заставляет себя ждать - неизвестный сосед главного героя кончает с собой, выбрасываясь из окна напротив. При этом он нагоняет жути, помахав герою рукой в прощальном привете.
Но фильм-то не только о невыносимой тяжести бытия. Гораздо важнее другой мотив: герой в какой-то момент раздваивается и продолжает жить в двух ипостасях. Почему? Да потому что его сознание не выдерживает постоянного жизненного аута, зажатости, незамеченности на службе, нерешительности в любовном эпизоде. Он лузер, но не по природным данным (он блестяще сдает тест, да только не за себя). Наиболее точно здесь подошло бы идишеское слово 'шлимазл'. Вот это загнанное сознание и порождает двойника, располагающего всем, чего лишен сам герой. А дальше - непростые отношения героя с его порождением.
Итак, две темы рассказа. Но в повести Достоевского тема внешнего давления представлена лишь ви'дением героя, г-на Голядкина. Всех запутал еще в 19 веке г-н Добролюбов. В своей статье 'Забитые люди' он определил сумасшествие Голядкина формой 'мрачнейшего протеста' человека-'ветошки' против унижающей и обезличивающей его действительности. Добролюбов впервые определил как центральную для повести тему 'раздвоения слабого, бесхарактерного и необразованного человека между робкою прямотою действий и платоническим стремлением к интриге, раздвоения, под тяжестью которого сокрушается наконец рассудок бедняка'. '...отчасти практическая робость, отчасти остаток где-то в далеких складках скрытого нравственного чувства препятствуют ему принять все придуманные им пронырства и гадости на себя, -- писал Добролюбов, -- и его фантазия создает ему 'двойника''.
Вот какой винегрет: 'забитая личность с протестом против ужасающей действительности' с нерешительными мечтаниями об интриганстве, да только робкая.
В известном театральном спектакле В. Фокина в Александринке упор сделан на социальную тему. Ну а Ричард Айоади, согласно г-ну Добролюбову, реализовал двойной котейль. Имел право: поставлено по мотивам. Лично мне тема антиутопического мира в фильме мешала и снижала чисто психологическую мотивацию героя.
При всем том мастерство режиссера и художника картины несомненны. Прекрасно и адекватно звуковое оформление. Но невнятность основного посыла, раздвоенность (простите за невольный каламбур) мотива в повествовании перегружают, излишне осложняют восприятие и, боюсь, не способствуют восприятию авторского мастерства.
