Почему именитый режиссер Павел Лунгин решил вдруг снять фильм про Афган и выпустить его аккурат к дню победы – это тот вопрос, ответ на который я постараюсь найти в конце обзора его картины «Братство». А начать было бы логично со скандала, который развернулся вокруг этого фильма, после того, как его показали реальным ветеранам Афганистана. Некоторые остались недовольны увиденным и заявили, что картина искажает события и порочит честь участвовавших в них военных. Фильм с проката не сняли, но нашли компромисс в виде переноса премьеры с дня победы на чуть более позднюю дату.

Посмотрев картину, я понимаю, с чем связаны эти негодования. «Братство» старается показать обе враждующие стороны в разных ракурсах. Здесь нет такого, что одни от начала и до конца все плохие, а другие от начала и до конца все хорошие. Так уже никто давно не делает. Ведь даже в примитивных детских кинокомиксах откровенным злодеям выдают в чем-то оправданные мотивации, а в добрых героях находятся проблемные черты характера.

Поэтому слишком наивным будет считать, что среди советских солдат совсем не было ушлых ребят, которые приторговывали, скупали магнитофоны и действовали не совсем этично и законно. Точно так же не правильно всем местным жителям воюющей страны приписывать бесчеловечность и поголовно называть злодеями. Везде, в любой многочисленной группе людей, всегда найдутся свои герои и свои негодяи, свои воины и свои трусы, те, кто просто хочет выжить и те, кто в любой ситуации ищет способ для личной наживы.

В Афганистане суммарно с обеих сторон участвовало несколько даже не десятков, а сотен тысяч человек. Чисто статистически ну не могут в такой толпе все быть доблестными и бескорыстными. Отрицать это бессмысленно, и претензии, скорей всего были связаны с тем, что Лунгин вот так просто решил это всем показать.

Но я думаю, он это сделал не для того, чтобы позлить реальных афганцев или хайпонуть, вскрыв неприятные людям эпизоды. В фильме можно рассмотреть мысль о том, что в войне, в принципе, нет ничего хорошего. Она меняет людей, чаще всего не в лучшую сторону. И среди бомбежки, взрывов, града пуль, каждая из которых может в одну секунду лишить тебя жизни, каждый пытается найти хоть какой-то способ увидеть во всем происходящем капельку положительного. Один находит ее в попытках заменить перестрелки переговорами, другой поставил цель увезти с собой трофейный нож, третий нагреть напоследок местных на деньги, а четвертый просто остаться человеком и не испачкать слишком сильно руки в крови.

Но все это лишь красивые слова на тему того, какие смысловые посылы можно увидеть в фильме «Братство». Они, безусловно, есть. Но лично мне пришлось старательно высматривать их среди двухчасового испытания, за которые Павел Лунгин меня изрядно утомил.

Как бы он не заставлял оператора трясти камерой, не создавал атмосферу 88 года и не включал знаковые песни тех лет, ничего нового по сути он предложить не может. «Братство» совершенно ничем не выделяется из многочисленных похожих картин. А стилизация под кино 30-летней давности лишь создает ощущение найденной в коробке кассеты ВХС с фильмом, который сняли в ту эпоху. Фильм не выглядит современным, что, наверное, правильно и даже хорошо. Но зачем использовать, например, устаревшие приемы монтажа? Это уже не стилизация, а профнепригодность.

Усугубляют восприятие и персонажи фильма. К актерам никаких вопросов нет. Все сыграли на хорошем уровне. Но Лунгин будто весь фильм не может определиться с тем, кто же у него, все-таки главный герой. И он его находит, правда только в самом конце перед финальными титрами, когда тебе, зрителю остается лишь вспоминать, а что мы успели узнать об этом парне? И окажется, что знаем мы его очень и очень поверхностно.

Может быть поэтому название фильма «Братство»? И главные герои все, кто присутствует на экране? Ну, во-первых, это не самое лучшее решение, так как зрителю необходимы некоторые акценты и точки опоры, чтобы история вела его в нужном направлении. А здесь по картине приходится бежать врассыпную и далеко не факт, что к финалу ты опять сможешь собраться в одну управляемую кучку.

Во-вторых, ни один из героев не изменился. Каким каждый был в самом начале, ровно таким же он и остался в финале. Ну, может только немного потрепанным. И, пускай, не каждый человек в кинотеатре знает о таком понятии, как дуга характера, он все равно подсознательно чувствует ее отсутствие. Это проявляется в том, что становится скучно. Скучно сопереживать герою, с которым ничего не происходит. Не в физическом смысле, типа он устал, его ранили или освободили. Интересно смотреть за теми героями, в которых происходит трансформация личности в силу неких сложившихся обстоятельств.

Дуга характера всех героев Лунгина – это не дуга, а обычная горизонтальная прямая. И весь фильм Братство – это тоже одна прямая линия, как бесконечный автобан с однообразным пейзажем, по которому ты едешь и едешь на машине с одной и той же скоростью. И именно такое вождение чаще всего приводит к тому, что ты можешь уснуть за рулем. И мне тоже хотелось уснуть уже в середине фильма. И чтобы не клевать носом, я начал развлекать себя, пытаясь найти ответ на один вопрос, который я задал в начале. Так зачем и для кого Павел Лунгин снял вот такое кино?

Раскрывается ли в этом фильме некая познавательная информация, которую молодые поколения могут получить в образовательных целях? Нет. Является ли фильм данью уважения ветеранам Афгана? Судя по реакции некоторых их представителей, тоже нет.

По своей сути фильм просто показывает разновидность людей и широту ассортимента характеров в ситуации под названием война. И действия каждого человека на ней заключаются не только в выполнении поставленных задач и выживания, но и в поиске хоть какого-то смысла в том, чем все эти люди здесь заняты.

В роли зрителя я тоже искал смысл, зачем мне лично нужен этот фильм. И такого смысла я для себя не нашел. «Братство» не предлагает ничего нового ни с художественной, ни с технической, ни с драматической, ни с информационной точки зрения. Так может его сняли не для меня? Ни для молодежи, ни для афганцев. Ни для кого. Получается, что Павел Лунгин снял это кино для себя? Потому что захотел, потому что мог. При всем уважении к хорошему режиссеру, я не понимаю, зачем вообще был нужен этот фильм.

5 из 10

Осень 1988 года. Конец советско-афганской войны. СССР начинает выход из Афганистана. Сын генерала Васильева – лётчик по имени Александр похищен маджахедами после крушения его самолета. В результате долгожданное возвращение 108-й мотострелковой дивизии домой задерживается на одну последнюю миссию: вернуть сына генерала. Основанная на реальных событиях, ранее неописанная история о смелой и трагической кампании по выводу войск (через перевал Саланг) раскрывает опасную и сложную человеческую природу во время войны.

По ходу развития сюжета не мог избавиться от постоянного чувства дежа-вю и сравнения с аналогичным фильмом 1991 года («Афганский излом»). Привет режиссёру с его заявлениями, что это действительно первое кино в этом роде и самое правдивое. Кстати, насчёт правдивости, есть к этому множество вопросов. С одной стороны ряд сценарных сюжетов, вводящих зрителя в повседневно-бытовой аспект войны должны подтолкнуть его к осознанию действительности происходящего. С головой окунуть в атмосферу эпохи, горечи поражения и вывода войск, более напоминающего бегство, но всё же с гордо поднятой головой. С другой стороны – выглядят они совсем нелепо и, скажем, не к месту. Та же история с «проданным» АГС-17, или магнитофоном, или спаленными манекенами в кузовах при псевдозасаде. Смех, да и только. Разве не понимал тот же герой Яна Цапника что за этим последует? Горько, что действительно эпохальное событие с претензией на десятилетия (только в последние годы мы смогли оправиться от всего этого) режиссёр действительно талантливый опошлил и превратил в фарс. Ладно бы это был Эмир Кустурица, там и амплуа другое и сам стиль. Горько и обидно.

Нет, глядя «Братство», ожидаешь от фильма не только широкомасштабных боевых сцен, где то самое братство раскрывается во всей красе (кстати, такая в фильме одна единственная, к которой мы ещё вернёмся), но и широкое эпическое полотно. А его здесь почему-то не получаешь. Есть история генерала, его попавшего в плен сына, «последнего» агента КГБ (обычно не такими нас балует современный кинематограф), с десяток призывников, одного из них – попавшего в плен и там обосновавшегося, да не очень спешащего обратно. И как-то не возникает ощущения связанности происходящего. Единой цельной истории, если вы меня поняли. Всё это развивается на фоне расстрелянного каравана, отрывочных бессвязных диалогов, эффектных, но нелепых сцен (генерал с гранатомётом: «дай я сам жахну!»), афганского кишлака, городка, который почему-то кажется ярким и спокойным (это на фоне войны то и постоянной борьбы местных кланов?) и т.п.

Интересно, Павел Лунгин воевал в Афганистане, или хотя бы консультировался со специалистами? Потому как слишком выборочные получаются моменты. С одной стороны символические: «Я что дурак? Я присягу давал!» - при заключении сделки с краденным оружием; то же исчезновение денег у каравана афгани-наркодельцов в самом начале картины. Или попавшая в засаду и расстрелянная советская армейская группа. Поставлено угнетающе, но уж слишком много огрехов. Я помню историю своего соседа по деревне Александра Пискуна, в Афгане служившего, имевшего две награды (за спасение командира, кстати) и сгоревшего в БТРе при выходе из ущелья в 1988-ом. Он мог выйти, но знал, что будет дальше. И рассказ как привезли родным цинковый гроб, закрытый. На просьбу матери открыть-попрощаться – грубое: «А что ты там хочешь увидеть, там ведь собственно ничего нет!». Вот это история. Когда посылали – говорили в ГДР, когда узнал – мог вернуться – отец предлагал посодействовать, но отказался – интернациональный долг хотел выполнить. Для него это были не просто слова.

А всё что вижу я здесь – пафос. Грубая попытка показать человека на войне. Со своими слабостями (многие хотели напоследок на ней поживиться) и со своим представлением о чести. Но это не выглядит органично. Та же сцена со штурмом кишлака на исходе первого получаса происходит совсем не по правилам. Где армейская выучка, хоть какая-то тактика? Странно как их всех там не перебили. Посмотрели бы актёры хотя бы документальную хронику, если не консультировались у военных. Больше игру мальчишек в войнушку напоминает. И это «единственное правдивое кино о той воне?». Пиар – это хорошо, но ложь – совсем иное дело. Кстати, при виде множества наших убитых заявление командира: «Двое наших пострадал» ничего кроме улыбки не вызывает.

Некоторые интересные моменты:

- В международном прокате фильм шёл под названием «Покидая Афганистан».

- По словам режиссёра Павла Лунгина, фильм вдохновлён воспоминаниями его друга Николая Ковалёва, который на самом деле проходил военную службу в Афганистане во время войны, а затем стал генералом армии Российской Федерации. Он умер за месяц до официальной премьеры фильма.

- Премьерный показ фильма должен был состояться 9 мая, в День Победы. Однако он был запрещен (перенесён на 1 день) по просьбе Госдумы, как сообщается, из-за «разочарования в результате и искажения реальных исторических событий».

- Во время премьерного показа киноленты с участием режиссёра присутствующие ветераны афганской войны бурно протестовали против фильма. По свидетельствам очевидцев, режиссёр защищался, утверждая, что не намеревался оскорблять «их» отечество. Странно, что он забыл – Советский Союз был и его Отечеством также. Или всё-таки нет? Тогда и вопросы к нему отпадают.

«Мы все умерли на афганской войне… Даже те, кто остался жив». «Братство» завершается монологом лейтенанта, в числе последних уходившего из Афганистана в 1989 году. Герой фильма медленно произносит свои закадровые слова: получается эффект многозначительности сказанного, монолог подводит черту под фильмом и под самой войной. Он же не от себя произносит, он говорит: «мы» сделали то и то, с «нами» произошло вот это и вот это. Так показанная в фильме история становится не просто чьей-то личной правдой войны, а общей, коллективной правдой. Подлый советский генерал, жадные советские солдаты становятся не просто эпизодами войны, а общим правилом. Сравните этот монолог с финальным монологом Ивана из «Войны» Балабанова. Он не делает никаких обобщений, там только его личная правда, которую не отнимешь и не пришьёшь к другим солдатам.

Кто же режиссёру дал право на общую правду войны при тысячах живых ветеранах? Вот свидетельство ветерана войны: «Мятежники и бандформирования делали свои «чёрные» дела. Афганистан – страна наркотиков… В периоды посевной и уборки урожая наркосодержащих культур интенсивность боевых действий уменьшалась. После уборки наркотическое сырьё вывозилось в Пакистан или Иран, где организовывалась его продажа и закупка оружия, боеприпасов, автомобилей и других материальных средств». Этот человек прекрасно понимал, с каким злом он воюет. Кто-нибудь из героев «Братства» хоть один раз так же внятно объясняет свою цель пребывания в чужой стране, не считая общих фраз о защите Родины?

Но не сломили нас, и, выполнив приказ,
С победой в полк не все мы возвращались.
Не ради наживы, не ради наград.
А ради свободы другого народа,
Чтоб не было к счастью им лишних преград.

Это слова из солдатской песни об Афгане. Слишком пафосно? Вот ещё есть:

Небо над Кабулом голубое,
Горы не забуду я теперь.
Милое Отечество родное,
Сколько же узнало ты потерь...

Это же тоже правда войны? Наверняка были и рок-песни, типа тех, что звучат в этом фильме. Но было же и что-то более похожее на лирику? Зачем ограничивать правду войны музыкой отбросов, как они сами себя называют? Из всей возможной правды выбрана какая-то самая низкая и грязная, что ли. Нравится копаться в грязи?

«Я, когда учился, – я ел три раза в день столько еды, что пять детей могло наесться этой едой». Это слова благодарного афганца, которого приютила советская страна. Разумеется, такой благодарности в фильме тоже нет.

Первая половина ленты увлекает напряжённостью действий, когда за каждой дверью зачищаемого от боевиков селения может внезапно оказаться растяжка. Ближе к концу темп замедляется, сменяясь выпуклостью темы «средневекового» благородства мятежников на фоне свинского поведения противника. Проблема одной отдельно взятой правды, поданной как универсальной, – в её рассыпании при встраивании в более широкий контекст. Если ваши «повстанцы» были такими благородными людьми с высшим техническим советским образованием, почему же они не построили у себя нормальную несырьевую страну после ухода «агрессора»?

«Советский Союз умирал вместе с нами», – продолжает свой монолог лейтенант. Он лёжа курит, слушая музыку из того трофейного плеера, который так несмело забрал с трупа. Лицо военного выражает удовлетворение и спокойствие – он доволен концом этой эпохи. «Надо было учиться жить заново», – конечно, это намёк на 90-ые, на новую и, судя по обнадёживающему выражению лица лейтенанта, куда более счастливую для него эпоху. «Груз 200» нещадно критиковал первые ростки 90-х, одновременно показывая непрерывность смены эпох. «Братство» критикует советский милитаризм, наивно разделяя эпохи стеной довольного лица лейтенанта и забывая, что незаконченная миссия за границей через несколько лет дала знать о себе трагедией на Кавказе.

6 из 10

На мой взгляд, существует два основных типа фильмов про войну.

Первый, наиболее распространенный - героический. Все знают фильм про рядового Райана, думаю, что все уважают и любят советскую военную киноклассику - после таких фильмов действительно хочется верить в лучшие качества, которые раскрываются в людях в таких ужасных условиях.

Второй - философский. Я считаю, что это антипод первого типа - в сюжете идет противопоставление лучших и худших человеческих качеств, а действующие лица олицетворяют их в разном объеме. Задача главного или главных героев - принять правильное решение, чтобы правда и добро в итоге восторжествовали. Или нет.

Конечно, разновидностей куда больше, но то, чему нас годами учил кинематограф - это абсолютное разделение добра и зла: то есть, положительный персонаж делает только правильные вещи, отрицательный - ну вы поняли, в общем. По мере развития кинокультуры мы начали сталкиваться с персонажами, которых нельзя причислить однозначно к стороне света или тьмы, т. к. они делали и хорошие, и плохие поступки. И как к ним относиться в такой ситуации?

Фильм Лунгина 'Братство', на мой взгляд, как раз об этом - это сборник различных персонажей, в которых война раскрывает не только лучшие качества, но и пробуждает довольно гадкие аспекты бытия. Поверьте, я не хочу размышлять в целом о войне в Афганистане с точки зрения геополитики - для этого можно почитать статьи, пообщаться с очевидцами тех событий и сделать свои выводы (вполне актуальная инструкция и сегодня).

Героизм павших солдат, отвага тех, кто вернулись домой, всегда вызывали и будут вызывать у меня только уважение, но разве кино это не тот 'аттракцион', который дает нам волю поразмышлять обо всем, что могло случиться на той войне? Вспомните тот же 'Взвод' Оливера Стоуна - вопросы, поднятые в американской картине отдаленно перекликаются с 'Братством'. И суть как раз не в том, чтобы очернить память тех, кто отдавал свои жизни и здоровье на той войне, а показать то, как проявлялись настоящие герои среди многообразия тяжелых событий. Здесь сделаю поправку: в таком случае, лучше не клишироваться фразами типа 'основано на реальных событиях', не говорить о каких-то 'секретных документах' - в этом главная ошибка создателей данного фильма.

Тем не менее, портреты героев нужно соотносить не с Советской Армией в целом, а с конкретными действующими лицами, тогда волна негатива явно была бы потише. Например, прапорщик Абдусаламов в исполнении Яна Цапника получился колоритным, но как можно сказать, что этот персонаж в целом очерняет образ прапорщика? Он говорит лишь нам о том, что такие люди могли и могут быть среди нас, поэтому его дальнейшая судьба - очень красноречивый пример. С другой стороны, нам представляются и явно положительные персонажи, например, майор Харламов - суровый командир разведроты, который прикрывал глаза на 'грешки' своих подопечных, но стоял за них своей жизнью. Центровой персонаж фильма - лейтенант по кличке Грек, который только-только попал на войну, но выделяется среди остальных своей доблестью и смелостью - именно поэтому он и попадает в разведроту, всяческие преодолевая невзгоды 'за себя и за того парня'. Финальная реплика Грека, несмотря на весь его героизм - исповедь советского солдата, который не шел на войну убивать, но все-таки 'убил' в себе обычного человека. Сложно жить дальше, получив такой тяжелый жизненный багаж, поэтому фраза 'Мы все умерли на Афганской войне' не обозначает смерть в ее логичном проявлении - у многих людей сломались их внутренние предрассудки, устои и планы на жизнь, но с другой стороны, открылся взгляд на многие вещи, о которых никто из них ранее и не думал. Мне кажется, что в этом и есть основной посыл Грека, и с ним, честно говоря, сложно не согласиться.

Отдельному отмечу линию команды полковника Дмитрича и генерала Васильева. Многие откровенно раскритиковали персонажа Кирилла Пирогова, но мне наоборот понравился антураж работы сотрудника КГБ в условиях конфликта. Война - это не только взрывы и выстрелы, но и умение договариваться, поэтому хитрость и смекалка - куда уж более эффективное оружие, чем ломовые действия генерала. Или нет? Собственно, в этом и кроется весь вопрос, и с этической точки зрения, линия Дмитрича мне очень понравилась.

Подытожу очень просто - я не могу сказать, что фильм хорош во всем, поэтому и сделал свою рецензию нейтральной. Присутствуют неточности, описанные на Кинопоиске, удивляют довольно тупые эпизоды с открытием двери на камеру и дракой за магнитофон, но если абстрагироваться от них и уделить внимание посылу того же Грека, работе Дмитрича и судьбе Абдусаламова, то можно почерпнуть хорошую пищу для размышлений.

Я порекомендую этот фильм тем, кому надоело стандартное противопоставление белого и черного - все-таки, 'Братство' Лунгина показывает нам главным образом неоднозначность любой ситуации - будь то война, мир или простые человеческие взаимоотношения.

То ли из-за спутанных мыслей живых свидетелей, то ли из-за беспорядочности мыслей сценариста - сюжет не имеет четкой линии. Да, есть повествование, о котором говорится в описании. Казалось бы, раскручивайте, дайте каждому герою свою историю. Но нет! Винегрет из клише и ассоциаций про афганскую войну.

Сложилось ощущение, что кино снято про воинов-интернационалистов, которые никогда не были ни воинами, ни интернационалистами. От подобных фильмов ждешь героизма, яркую биографию главных героев, предательство, любовь, отвагу, наметки состояния советской армии.

И в фильме это есть, но настолько смазано, что не покидает ощущение просмотра одним глазом через картонку.

Что касается актерской игры. Кажется, в теме фильма был только Кирилл Пирогов, которому вообще такие роли всегда давались хорошо. Серьезный стеклянный взгляд, хладнокровие, самоотдача - даже когда он играет подонков, такие характеристики ему свойственны.

Антон Момот (Грек), кажется, сам не понял, какую роль ему надо играть. Зашел в фильм совершенным героем. С первых минут его появления в сюжете, создается впечатление, что это боевой офицер, который понимает, где он и что ему нужно делать. Но нет. Полнейший промах. Еще и наигранное сумасшествие, которое сыграно бездарно. Да, люди в Афганистане после некоторых событий лишались ума, но тот сумбур, который решили нам показать братья Лунгины (по совместительству режиссеры и сценаристы) - это не то.

Возможно, Павел Лунгин долгие годы вынашивал этот сценарий, но в итоге идея перезрела и зритель получил только намек на хорошее кино с гнилостным ароматом.

Виталий Кищенко - офицер, отец плененного летчика. Серьезно? Нужно было показать истеричного солдатика, который коряво сыграл и героя, и офицера, и отца? Отвратительный герой, которого отвратительно сыграли.

Кажется, лучше всего свою роль отыграл только мальчишка, который появлялся всего пару раз за весь фильм. Искренний испуг в глазах, который перекрывается ненавистью и злобой, в которой он воспитывался с рождения, пока шли бои с советской армией.

Совершенная солянка, в список даже 'нормальных' фильмов кино не попадет. Весь рейтинг тянет, видимо, из-за спецэффектов, которые были на уровне 'ничего' и сцена с манекенами.

4 из 10

Странное ощущение остается от фильма - потому что где-то я уже это видел. Сюжет, персонажи, моральные границы. Нового - практически ничего. И в данном случае это пожалуй даже хорошо. Главное, чего хочется избежать в оценке подобных фильмов - это занятия политической позиции и дальнейшей оценки фильма со стороны 'а он (режиссер) - за этих или за тех?' - потому что подобный подход ведет в тупик. Вижу, у многих рецензентов это не получилось, попробую я.

Фильм повествует о периоде вывода советских войск из Афгана, основной завязкой является сбитый летчик - сын высокопоставленного военного. Его по традиции берут в плен и требуют выкуп. Все остальные события разворачиваются вокруг разных подходов к поиску и вызволению оного, но в целом служат лишь конструкцией для раскрытия довольно шаблонных персонажей.

Вот - молодой лейтенант, которого забросили в Афган в последние дни войны, вот спецназовец, которому осталось дослужить пару дней. Вот персонаж 'Апокалипсиса сегодня', которому в отпуске не до женщин... Кхм, в общем, вы их всех уже видели. Тем не менее, кастинг - хороший, все персонажи весьма правдоподобны, сыграны хорошо и не вызывают отторжения. Его вызывают некоторые сцены, которые призваны этих персонажей охарактеризовать. Все гипертрофировано, все крупными мазками.

При всем этом сюжет умудряется приподнести небольшой твист, а саундтрек радует 'Гражданской Обороной' - правда, с затертым нецензурным словом в одном из куплетов. Это меня очень позабавило: кровь, убийства - можно, мат - нельзя. Перед 'Братство' (так получилось) я посмотрел фильм 'Текст' - там мат на мате, даже отчасти порадовало, что люди разговаривают как им и положено. А в 'Братстве' солдаты, командиры - и ни слова мата. Парадокс...

В целом, я не могу данный фильм горячо рекомендовать, в то же время я не хочу никого ограждать от него - это будет самая нейтральная моя рецензия за долгое время. Если вам интересна тематика и хочется посмотреть что-нибудь посмурнее - вперед. Если нет - вполне можете пропустить.

Реалии кино и телевидения за последние несколько лет в российском рынке так или иначе львиной долей завязаны на войне и насилии. От продукций федеральных каналов, ориентированных на обывателя не ожидаемо более чем триллерное убийство времени под аккомпанемент недорогих трюков и невзыскательно поставленных перестрелок; сама военная тематика за последние годы особенно идеологически нагревается с сакрализацией великой отечественной: это приводит к установке стигм и табу, которые с каждым годом становится сложнее обсуждать с близкими людьми. Война романтизируется, и как следствие её смысловое значение отслаивается, а знак становится брендом. В этом понимании фильм Лунгина «Братство» избегает текущего мейнстрима блокбастеров на вроде «Т-34» и «Битвы за Севастополь».

Казалось, фильм бы можно было отнести к преемнику знакомых советских лент, предававших войну как действие и факт ужасу, утрате близких, всенощном разрушении, но «Братство» расходится здесь в пункте неизбежности, потому оно будет более понятно как «Кавказский пленник». По эффектной визуальной составляющей боевых действий близок к лентам о войнах в Персидском заливе как «Повелитель бури» Бигелоу или «Снайпер» Иствуда: операторская стратегия в позиции военного корреспондента, следующего за группой зачистки, несомненно ломает дистанцию до зрителя, иногда до неловкого оным ощущения себя вуайеристом.

Полёты Ми-8 на «горелой и высохшей» плёнке отчеканят в памяти «Апокалипсис сегодня», но «Братство» не держится хрестоматийных работ эпохи Нового Голливуда, таких как «Цельная металлическая оболочка», «Взвод» и др.: здесь не содержится единого внятного лейтмотива быта солдатской роты, операции смешиваются, действие как и герои то тут, то там, возникает ощущение полной сумятицы: война – это хаос.

Так и всякой травматичной живой памяти, повествованию свойственна обрывочность, затрудненная словесная выражаемость переживаний – и после просмотра это ощущение остаётся. Со зрителем говорило время, а в таких случаях ему лучше помолчать. Но это молчание все понимают, оно многозначительно. Уже чужды империалистические клише, вернее, мы наблюдали, как те становились жалкими и мизерными за возрастающей ценой человеческой жизни, за недостатками колониальной политики. Кто-то вспомнит фукуямовский «конец истории»: империя рушится, ведь её идейный стержень был демонтирован: коммунизм по Марксу достигался неотчуждаемостью труда, но человека слишком часто отчуждали от себя на пользу Родине, которой и так непонятны свои цели. С этими обломками до сих пор приходится кропотливо работать: «Братство» как нельзя подходит для актуального праздничного времени, разговорах о ценностях войны и мира, понимании целей и точки, куда мы как общество движемся.

8 из 10