Вин Дизель: «Я получил Риддика за камео в „Тройном форсаже“»

Нет, ни то ни другое. Для меня это было просто возвращение в мир Риддика, его мифологию, где на нем поставили точку, вышвырнули за пределы общества. Он в черном списке.

Верно. (Смеется.) Все знают, что я попадаю в своеобразный черный список студий за отказ от того или иного большого проекта. Ну, скажем, не в серьезный черный список, а тот, где тебя просто берут на заметку. Возмущенный Голливуд пытался меня похоронить, но я оказался в слишком больших франшизах, чтобы так легко от меня отделаться. (Смеется.)

Я рос на играх, по большей части на Dungeons & Dragons. Я страшный фанат Фрэнка Фразетты! Идея создания своей собственной мифологии, своей собственной вселенной всегда меня привлекала. Кроме того, Риддик — это сам по себе интересный персонаж. Когда в 1998 году в прокат вышел «Спасти рядового Райана», в городе Купере, штат Техас, где никто меня не знал, я снимался в «Черной дыре» и, помню, еще тогда сказал Дэвиду Туи: «Это будет франшиза, вот увидишь». Дэвид ответил: «Да ладно тебе, этот бы фильм снять!» Он считал меня сумасшедшим. (Смеется.) Он долго не мог поверить, что мы опять будем снимать историю о Риддике.

Очень ловко подмечено. Я могу с абсолютной уверенностью сказать, что жертвой никогда не был и не буду. Ни при каких обстоятельствах. Человеку, родившемуся и растущему в Нью-Йорке в семье с очень скромным достатком, легко стать жертвой, добычей других. В Нью-Йорке ты должен принять для себя решение о том, быть жертвой или нет, в довольно юном возрасте. Я быстро понял, какой стороны жизни мне нужно придерживаться и отстаивал свое решение бесстрашно, что и делаю до сих пор. Что же касается разбойника с добрым сердцем, мне всегда были ближе антигерои. Мне кажется, что и зрителю проще идентифицироваться именно с ними. По-моему, выбеленные герои мало кому интересны. Мы все знаем, что нет людей без недостатков, даже не во всех сказках такие попадаются. Я считаю, что нам следует признать недостатки наших героев, особенно тех, кто нам дорог.

Со мной резонирует в характере Риддика тот факт, что он вызывает предубеждение, так как принадлежит к криминальному миру. С таким представлением сразу должно сложиться впечатление, что он монстр. По-моему, в такой ситуации куда интереснее наблюдать за тем, как открывается в какой момент другая сторона его натуры.

Хороший вопрос. Я не чувствую, что это как-то ограничивает меня. Как ты знаешь, я рос в семье театрального режиссера и учителя актерского мастерства. Мы с отчимом много говорили об актерском мастерстве, о процессе работы над ролью. Помню, он говорил мне: «Единственная вещь, которой тебя не учат ни в одной творческой актерской мастерской, — это то, как не отпускать героя от себя на протяжении 10 лет». И это воспринималось мной как интересный момент, как сложная задача, которую хотелось попробовать решить. Мне лично очень нравится возвращаться к своему герою и показывать его с другой стороны, открыть в нем что-то новое для себя и зрителя. Пусть это будет совсем маленькая деталь, маленькая черточка, но она обогащает героя, добавляет ему ощутимости, реальности. Если ты посмотришь первый фильм из серии «Форсаж» и последний, то увидишь Доминика Торетто несколько иным, чем в начале. Он меняется, как и всякий человек в жизни, сообразно обстоятельствам и накопленному опыту. В нем всегда открывается что-то новое, что было скрыто и не проявлялось прежде. Я помню, как однажды Роб Коэн сказал мне, когда я собирался играть в очередном «Форсаже»: «Даже если ты уже играл этого героя и думаешь, что знаешь его досконально, все равно подходи к нему в новой истории так, словно видишь его впервые».

О, это доставило нам немало удовольствия. (Смеется.) Я очень люблю смотреть готовый фильм на премьере, где все эти замечательные компьютерные эффекты становятся реальностью. Когда ты снимал ту или иную сцену, ты воображал, что там должно быть, но видеть все это потом на экране — это просто чистый восторг! Я большой поклонник всяких монстров в кино. То, что в нашем фильме множество монстров, создает дополнительный развлекательный эффект для зрителей и напоминает о «Черной дыре» в нужном ключе. Монстры немного другие, это понятно. Они укрепились на поверхности и теперь выползают не только ночью. Но именно землетрясения вызывают их к жизни. Там у нас есть шакал, которого я в какой-то степени считаю почти партнером. (Смеется.) У нас много сцен вместе.

(Хохочет.) Мой Рин Тин Тин, да.

Может, и боюсь. (Смеется.) В Нью-Йорке в юности я был чаще всего предоставлен самому себе, и это не могло не отразиться на моем характере, что научило меня выживать в разных условиях. Меня можно бросить где угодно, и я выживу. Во всяком случае, кажется, мои родители так и думали обо мне. Я работал вышибалой с 17 лет. Мне бы хотелось думать, что я смогу выжить в любой ситуации или буду стремиться к этому. И мне нравится ощущение осознания собственной силы, преодоление страха, преодоление себя. Есть в этом какая-то магия. Я думаю, что в любой экстремальной ситуации у нормального человека включается инстинкт самосохранения, который помогает интуитивно выбрать правильный путь. Страх — это продукт нашего сознания, и преодоление его придает тебе силы. Я не могу сказать, что бывал в подобных ситуациях, и благодарю Бога за то, что не довелось. Ужасно трудный вопрос! Мне хочется думать, что я в состоянии справиться с любыми трудностями, но мы можем точно знать что-то о себе только тогда, когда попадаем в ту или иную ситуацию. Как можно сказать наверняка? И неужто меня может занести в темную пещеру одного и без фонаря? (Смеется.) Я помню, где слышал фразу «Не дай мне Бог столько, сколько я смогу вынести». Ты не знаешь, кто это сказал? Я тоже не знаю, но звучит обнадеживающе.

Хороший вопрос. В то время студия Universal не была уверена в «Риддике». С Universal у меня был договор, когда я снимал «Черную дыру», что мы будем ориентироваться на франшизу. А после «Хроник Риддика» мне сказали, что студия больше не будет снимать фильмы об этом герое, так как затраченные на картину 150 миллионов сразу не окупились, и на это ушло время. Я им сказал: «Хорошо. Я считаю, что мы должны продолжать снимать „Риддика“. Что если я найду вам, скажем, 10 миллионов и выкуплю права на эту историю?» И они отказались от этого предложения. Потом у них появился «Тройной форсаж. Токийский дрифт». Они рассчитывали получить в первые два дня сборов около 9 миллионов. Мне предложили камео в картине, но мои агенты и другие представители были слегка озабочены этой ситуацией, потому что лента могла выбить меня из собственного графика. На нее могло уйти больше времени, чем предполагается, и в итоге это просто дезориентировало бы зрителя. Многие из моих представителей считали, что это камео как раз на то и рассчитано, чтобы ввести зрителя в заблуждение, будто в картине будет Доминик, что привлечет к фильму фанатов. Но студия очень-очень-очень хотела, чтобы я согласился на это. Я должен был сниматься на следующий день после переговоров. Все было готово, и я уже и не возражал, но где-то около полуночи мне позвонил мой менеджер, чтобы еще раз убедиться в моем согласии. Потом он сказал: «А что если ты поставишь им два условия? Ты сделаешь камео, но они за это дадут тебе возможность частично продюсировать следующий „Форсаж“. Ты будешь возвращать им все сценарии, которые они тебе посылают, пока они не сдадутся и не предложат тебе самому стать продюсером». И я на это согласился. Подумал, что в этом есть смысл. Я всегда хотел, чтобы «Форсаж» стал сагой, чтобы все истории были объединены между собой. Вторым условием был «Риддик». Я им сказал, мол, поскольку вы так ничего и не сделали с «Риддиком», отдайте его мне. И они согласились! Так я получил своего «Риддика» за камео в «Тройном форсаже». (Смеется.)

Нет, не пришлось. Мне нужно сделать для них миллионы долларов своими будущими картинами, но за права платить меня не просили. Условия есть условия.

Как же давно я не говорил о Риддике! Надо сосредоточиться на этом. (Смеется.) Мне кажется, суть заключается в том, что Риддик — одиночка, и зритель может почувствовать свою связь с ним именно поэтому. По-моему, независимо от того, насколько мы общественные создания, в какие-то моменты каждый из нас испытал на себе одиночество, оторванность от мира, от социума. И не всегда по собственной инициативе. Мне видится в этой истории элемент правосудия высшего порядка, то есть той справедливости, которую мы не всегда видим в жизни. Риддика выбросили из общества, прилепив к нему ярлык преступника. Может быть, связь его со зрителем заключается и в том, что каждый из нас в какой-то момент тоже нес на себе какой-то ярлык. Кто из нас не был в ситуации, когда наши заслуги и достижения остались незамеченными или неоцененными? Разве мы не чувствуем при этом, что нас выбрасывают за пределы желаемого или достижимого? По-моему, если свести все к простоте формулировки, Риддик представляет собой тех, кто стал одиночкой не по своей воле, а потому, что общество от него отвернулось, согласившись с ярлыком, однажды к человеку прилепившимся.

Я думаю, что фильм «Хроники Риддика» был амбициозным проектом в том смысле, что из рейтинга R его перенесли в PG-13, надеясь привлечь подростковую аудиторию, новых фанатов. Но я должен сказать, что люблю «Хроники». Мне нравится в них то, что мифология героя продолжает накапливаться. Любопытен другой момент. Фанаты Риддика делятся на две группы: одни больше любят «Черную дыру», другие предпочитают «Хроники». Полагаю, что фанаты «Черной дыры» получат большое удовольствие от нового «Риддика». В первом действии мы отсылаем к «Иеремии Джонсону», хотя это, конечно, довольно смелая отсылка, если не сказать дерзкая. (Смеется.)

Надеюсь, что не придется. Я очень надеюсь на обещание фанатов, о котором я говорил в самом начале. (Смеется.) А вообще это поразительно приятное чувство, когда тебе удается выполнить данное людям обещание.