Каждое вступление Зелигмана, прерывающего рассказ комментарием, подчинено ритму повествования. Каждая вставка, иллюстрирующая его комментарии, от сцен рыбалки до исполняющего Баха хора, вмонтирована так, что производит впечатление случайно выхваченной из потока подобных, словно память наобум подбирает первую попавшуюся, но единственно верную, точную ассоциацию.