Самые блестящие и полные обличительного пафоса работы, режиссер Луис Бунюэль создал в конце жизни и лента «Скромное обаяние буржуазии» одна из них. Уже из названия этого кино веет чем-то утонченным и изысканным, да немудрено - фильм повествует о никчёмной жизни французских «сливок общества».
Считается, что идея фильма возникла из сущего пустяка. Поводом послужило происшествие в доме Сержа Силбермана, давнего друга Бунюэля и продюсера его фильмов. Первая сцена, которую можно наблюдать в фильме (с побегом супругов из их собственного дома) имела место в реальной жизни. Отталкиваясь от этого события Бунюэль и Силберман построили дальнейшие события фильма, представляющие собой невероятное переплетение реальности и снов.
Главных героев здесь шестеро: трое уже немолодых мужчин и их очаровательные спутницы. Коррумпированный посол из вымышленной республики Миранда, наркоторговец с женой, дочь-алкоголичка, и супруги Сенешаль отчаянно пытаются отобедать вместе на протяжении всего фильма, однако совершенно невероятные события, невозможные в реальной жизни, мешают собравшимся сесть за стол и насладиться трапезой.
Красивые загородные дома, дорогие рестораны, званые обеды, изысканные наряды от кутюр… Всего этого в фильме главного киносюрреалиста несчесть. Сюжета, как такового нет. Всё повествование - калейдоскоп из реальных событий и снов, переплетённых между собой так, что уже перестаёшь понимать где правда а где вымысел. Герои занимаются большей частью тем, что ходят к друг другу на званые обеды и ужины. Они ограничены и глупы, их мировоззрение до смешного примитивно, они неспособны на какие-то серьёзные поступки и в своих действиях руководствуются самыми поверхностными суждениями, но даже у таких одноклеточных существ закрадываются сомнения о дальнейшем будущем и беззаботном существовании, что вызывает ночные кошмары.
Фильм весьма прост и понятен. Бунюэль не ставит сюрреализм самоцелью, используя его лишь как художественный приём, поэтому главная идея видна невооружённым взглядом - показать нравственную и духовную деградацию богемы и дать небрежную пощечину французским буржуа.
Обыденные и нереальные, утонченные и экстравагантные, сатирические и трагичные сны героев оставляют яркие впечатления. Фильм «Скромное обаяние буржуазии» - замечательный образец авторского кино, сделанный с потрясающей иронией и легкостью пожалуй является вершиной творчества Луиса Бунюэля.
Приснилось мне, будто гляжу я кино. Кино не просто раритетное, а кино одаренное статуэткой самого Оскара. И гляжу я кино, и всматриваюсь внимательно, и никак понять не могу отчего набор забавных скетчей, соединенных силами монтажа именуется как великое кино.
Забавно, что люди в этом наборе эпизодов никак не могут поесть. Также забавно, что если взять и отделить скетчи друг от друга, а затем на монтажном столе перемешать их в абсолютно случайном порядке, то в сюжете совершенно ничего не изменится.
Во время просмотра этих забавных скетчей со мной рядом незаметно стали появляться люди. Они, как умалишенные непрерывно интерпретировали все эпизоды. Каждый из них вглядывался и видел свой глубокий смысл. Кто-то видел алчущих и лицемерных буржуа, кто-то бессмысленность жизни зажравшихся богачей, кто-то деградирующую богему. Удивительно, как люди с легкостью наполняли смыслом забавные скетчи.
Эпизод за эпизодом. Люди не могут поесть. Сержант рассказывает сон. Люди идут по дороге вдаль. Священник расстреливает убийцу. Люди никак не могут поесть. Поразительно, как зрители глядя на набор эпизодов, не понимают, что перед ними старое ржавое зеркало.
В этих эпизодах нет никакого смысла. У зрителя два варианта: либо пытаться увидеть свое отражение и интерпретировать его, либо попытаться понять, что ты смотришь в старое ржавое зеркало, отражение в котором ничего не значит, поскольку сам объект создающий отражение ничего из себя не представляет.
Громкий стук из зеркала заставил меня проснуться. Внутри зеркала я увидел отражение голодного Луиса Бунюэля, который с жадностью пытался схватить бутерброд с ветчиной приклеенный к зеркалу с моей стороны. Я оторвал бутерброд от зеркала и вытер им свои вспотевшие подмышки. Через пару секунд я проснулся.
'Скромное обаяние буржуазии' - хрестоматийный фильм Бунюэля. В самом деле, как из табакерки выпрыгивает то Бунюэль-сюрреалист, то Бунюэль-антиклерикал, то Бунюэль-классик. Хочтся сразу предупредить зрителя: интерпретировать Бунюэля, занятие интересное, но всегда связанное с крайней субъективностью трактовки - тут либо сидеть и думать что-то свое, либо принимать чужую точку зрения, единственно верного мнения нет.
Что можно сказать о 'Скромном обаянии буржуазии'? Прочитав аннотацию фильма и рецензии к нему, зритель может подумать, что наши буржуа только и делали, что весь фильм кушали. Это не так, зритель, они предавались и иным способам приятного времяпрепровождения. Но предавались им так, что становилось понятно, что составить сюжет, иметь цель и смысл, их жизнь не может. Жизнь их как та дорога, которую демонстрирует нам Бунюэль, по которой они, время от времени, понуро бредут: откуда, куда бредут и зачем, где они сейчас - непонятно. Одна дурная бесконечность бытия, определяющего сознание. Чем они живут, где работают, как добились положения в обществе (помимо незаконных путей) не показано. Зато показано, как они с наслаждением вкушают плоды своего благосостояния.
И снова о еде. Этот вид деятельности в фильме показан так, что вызывать какие-то ассоциации кроме фрейдистских и еще, возможно, марксистско-ленинских, он не может. Или так: еда как ритуал, только ритуал без содержания. Они как будно все никак не наедятся - наелся, кажется, только посол несуществующей страны - колбасой, сидя под столом, пока расстреливали его товарищей.
И, пожалуй, самый замечательный момент в фильме - сны, в которые как будто врываются страхи героев - смерть, дуэль, оскорбление, неловкое положение, смех окружающих. Но главный их страх - страх разоблачения. Разоблачения буржуазной бессмысленности, пустоты и ненужности.
Жанр: сюрреалистическая комедия. Казалось бы, как это возможно. Ясно, что картины сюрреалистов - это нечто понятное, изображённое в странной форме. Достаточно вспомнить картины Сальвадора Дали. Не на все из них вообще можно смотреть без содрогания. А что же может сделать сюрреалистичным полнометражный фильм?
В центре повествования шесть человек, их тайны и сны. Превосходительства, светлости, три мсье и три мадам. Они шесть раз собираются за столом, но каждый раз им не удаётся поужинать, по разной причине, с каждым разом она всё фантастичнее. Некоторые помехи (зашли в театр по ошибке, появления вооружённых террористов) вообще являются частью снов. Эти выдумки так тесно переплетаются с явью, что порой сложно понять, где же наши герои на самом деле. Может, они всё это время просто шли по дороге, и мы слышали их дружную поступь?
Фернандо Рэй, Поль Франкёр, Дельфин Сейриг, Бюль Ожье, Стефан Одран, Жан-Пьер Кассель помогают создать эту иллюзию. Можно смотреть на актёров, можно восхищаться их игрой и при этом не понимать смысла всего происходящего. Нельзя только оторваться от просмотра великолепного фильма Луиса Бунюэля, в котором юмор нарезан такими тонкими ломтиками, что его легко не заметить, как, например, с фразой 'Чай закончился'. По сути своей, такое заявление абсурдно, да и кино абсурдно, ведь здесь епископ работает садовником и стреляет из двустволки, молодая горничная утверждает, что ей 52 года, а солдат рассказывает леденящие душу истории, где присутствуют привидения и мертвецы, и все это спокойно слушают.
Да, эта лента так же действует на мозг, как картины Сальвадора Дали. Часы, как часы, но у сюрреалиста они висят на деревьях, как оладьи. Аристократия есть аристократия, но в руках мастера Бунюэля вокруг неё создаётся нечто схоже с кошмаром, который, однако, не хочется прерывать вплоть до финальных титров. Браво создателю 'Скромного обаяния буржуазии'! Звание лучшего иностранного фильма 1973 года по версии американской киноакадемии лента однозначно заслуживает.
Правящие классы и их грехи (толкование сновидения)
Этот фильм представляет собой сон, поэтому и трактовать его нужно соответственно. Лишь однажды вскользь будет упомянуто имя Фрейда, однако Бунюэль, как и другие сюрреалисты, был знаком с психоанализом. Логика сна принципиально отличается от логики бодрствующего состояния; язык сна - это язык символов. Применим к «Скромному обаянию буржуазии» метод поиска аналогий, т.е. осуществим процесс обратный работе Бунюэля во время написания сценария.
Главный герой, Дон Рафаэль в исполнении Фернанда Рея, - посол вымышленной республики Миранда, по совместительству, торговец кокаином. Его товарищи, Анри и Франсуа, судя по обстановке и поведению, - буржуа средней и крупной руки. Режиссер подчеркивает дружеские и финансовые взаимоотношения чиновничьего аппарата и капитала.
С чего начинается фильм? Франсуа и Рафаэль приезжают в гости к Анри по его приглашению, а хозяина нет дома. Это указание на то, что тот, кто владеет деньгами, может делать все, что заблагорассудится и/или подтрунивание над организованностью соответствующих классов общества.
Сцена вторая. Хозяин ресторана, где обычно ужинают герои фильма, неожиданно умер. Налицо кризис - традиционные ресурсы питания буржуазии иссякли.
Как и в других своих фильмах, испанский режиссер просто не мог обойти стороной католичество. Его представляет епископ, который становится садовником у Анри. Церковь, прислуживающая буржуа, – иронизирует Бунюэль. Интересно как меняется поведение супружеской четы Сенешалей, когда костюм садовника меняется на рясу священника – сразу же открываются закрытые двери. С лица епископа не сходит хитрая улыбка, но подлинное его лицо мы увидим, когда рука, знавшая секатор и крест, сменит орудие на револьвер.
По аналогии с христианскими семью грехами Бунюэль в течение всего фильма строит свою личную концепцию людских пороков. Каждый из персонажей олицетворяет один или несколько из них: сексуальная неумеренность (Анри и Алиса сбегают из дома полного гостей из-за внезапно возникшего желания); снобизм (Франсуа смеется над водителем незнакомым с культурой употребления мартини); глупость (история с женой Тевено в доме посла) и т.д. Все поголовно погрязли в праздности и чревоугодии: на всем протяжении ленты они только и делают, что обедают.
Следующий объект насмешек режиссера – армия. Военных угощают ужином в доме Сенешаля, что иносказательно означает, что вооруженные силы тоже «кормится» со стола богачей. Их маневры шумны и бестолковы; они больше напоминают детские игры, нежели учения.
Сны героев фильма, т.е. «суб-сны» дают ключ к более глубоким слоям бессознательного. Сон сержанта показывает, что там, в глубине души, все давно умерло и поросло паутиной. Кое-какие искренние чувства (любовь, дружба) еще остались, но имеют слишком бледный и нежизнеспособный вид.
В финале может возникнуть недоумение при попытке разобраться в этой «каше» из снов, но имеет ли значение, что и кому снилось? Ведь эти люди и в реальной жизни ещё не проснулись. Они гордо и одиноко идут по дороге жизни, а в впереди - никакой цели.
P.S. Эта символическая притча от Бунюэля все же слабее, чем «Виридиана» или мой любимый «Этот смутный объект желания». На мой взгляд, для создания фильма недостаточно одной лишь идеи высмеивания правящих классов – она проходит сквозной линией через все творчество испанского классика. Кроме того, аллегориям здесь явно не хватает тонкости.
О глубине и содержательности саркастической зарисовки Луиса Бунюэля здесь уже сказано немало, о пощечинах буржуазным нравам - тоже, повторяться не буду.
Но один вопрос не давал мне покоя, когда пересматривала 'Скромное обаяние...' чуть более года назад - где же заканчиваются сны и начинается реальность?
А ответ пришел совсем недавно. 'Сон во сне' - оказывается, эта идея в кинематографе была реализована не только Кристофером Ноланом, хотя вряд ли он вдохновлялся шедевром испанского классика.
И что же получается? В финальных сценах фильма милый, но циничный дон Рафаэль все еще жив, жует ветчину на кухне, наплевав на все великосветские манеры. Ну лег бедняга спать голодным, что тут поделаешь? Вот и снится всякая... пардон, дичь. Ну привиделось ему, что его приятель спит, а тому снится, что его приятель спит, и в свою очередь...
Это сны, это не реальность. Разве может в реальности закончиться и чай, и кофе, и молоко в приличном ресторане, где решили присесть поболтать три буржуазные дамочки? Разве матерые военные рассказывают сны беспристанно? Разве способен священник застрелить виновного в смерти родителей?... Все эти сценки подбрасывают дону Рафаэлю его чувство голода и воображение.
Чего не привидится на пустой желудок скромному и обаятельному буржуа?
Пожилой импозантный джентльмен Рафаэль - посол некой южно-американской страны под названием Миранда, а также двое его коллег, их жены и родственница объединяются в компанию с целью отобедать. Однако планы аристократов предаться чревоугодию срываются, поскольку на их пути всё время возникают какие-то непреодолимые - фантастические и экстравагантные - препятствия…
Как в первом кадре своего дебютного фильма, в котором бритва разрезала женский глаз, Луис Бунюэль все последующие годы анатомировал тело человеческого бытия. И больше всего при этих операциях доставалось буржуазии – главному, заклятому врагу режиссёра. По сути, 72-летний Бунюэль, уже почти окончательно оглохший, с обезоруживающей, убийственной нежностью свёл здесь счёты с проклятыми буржуа, погруженными в безвоздушное пространство иллюзий, привычек, обычаев и ритуалов.
Больше того, в своём пред-предпоследнем фильме Бунюэль ухитряется поставить под сомнение все основные институты современного общества – семью, церковь, армию, полицию, дипломатию, чиновничество, а также секс, наркотики, терроризм... При этом не прибегает ни к гиперболам, ни к гротеску, а использует всего лишь один из излюбленных приёмов – постепенного разоблачения. И делает это столь изысканно и тонко, что зритель часто не понимает, что к чему и про что вообще кино-то…
Не случайно, когда в 1987-м году этот фильм вышел с 15-летней задержкой на экраны СССР, часть публики, воспитанная на стерильном кино, сочла его показ провокацией – «пропагандой разврата и насилия». Возможно, это случилось потому, что картина снята в привычной для Бунюэля реалистичной манере - без языковых изысков, нервозных монтажных стыков и каких-то оптических прибамбасов. Единственным элементом, выводящим зрителя из себя, были сны.
Бунюэль всякий раз внедрял их в ткань повествования столь незаметно, что соединительные стежки ускользали от внимания. Он сознательно оставлял на поверхности фильма только выход из сна (хотя справедливости ради надо оговорить, что два раза были сделаны исключения), благодаря чему сорбируется специфический чёрный, если не сказать висельный юмор автора, особенно когда «реальных героев» навещают мертвецы.
В фильме нет психологии в привычном понимании, оттого, может быть, он всё время сбивает с толку - то ложными иллюзиями, то непонятными ссыпками, то комическими несуразностями. Усвоив уроки сюрреализма ещё в далёкие 1920-е, Бунюэль, может быть, первым понял, что кино сюрреалистично в своей природе, поскольку наиболее близко стоит к сновидениям. Как и в первых своих фильмах – «Андалузский пес» и «Золотой век» - он регулярно нарушает здесь линейное повествование – как раз с помощью снов. Именно они, как нельзя лучше, помогают развить основную его тему: невозможности осуществить некое желание - утолить аппетит или половые потребности, или финансовые, или физиологические…
Элементы сюрреализма делают фильм, с одной стороны, абстрактным, а с другой, придают ему тот объём, что не позволяет с однозначной определенностью трактовать происходящее в кадре. Бунюэль был, пожалуй, единственным режиссёром, кто умел делать такое «трехсмысленное кино» - вроде бы жанрово-неопределенное, но в то же время неотразимо-утонченное по форме. Что это: сатира или фантасмагория? А может - фарс или политический памфлет? И то, и другое, и третье.
В результате двухлетней застольной работы (в соавторстве с Жаном-Клодом Каррьером) Бунюэль написал 5 вариантов сценария, по последнему из которых и была снята одна из великих «человеческих комедий». В ней неутомимый кино-энтомолог закрывает пресловутую тему «общества потребления». Его буржуа лишены рефлексии: у них нет ни идеалов, ни признаков, ни зачатков духовности. Они совершают все свои действия на автопилоте, подчиняясь врожденному или приобретенному инстинкту. Поэтому их ничто не может выбить из колеи: чтобы ни происходило вокруг, они будут функционировать в заданном алгоритме, как, например, насекомые.
За месяц до вручения премий «Оскар» Бюнюэль разыграл мексиканских журналистов, сказав в интервью, что надеется получить эту премию, поскольку уже заплатил за неё 25 тысяч долларов, а американцы, как известно, люди слова. В Лос-Анджелесе разразился нешуточный скандал, который не сулил ничего хорошего тому, кто его спровоцировал. Однако через 4 недели «Скромное обаяние буржуазии» всё же получило позолоченного голыша.
Обижайся на Бунюэля, не обижайся, но трудно что-то возразить против того, что он снял лукавое и мудрое кино без заумных мыслей и в то же время без единой банальности, короче, очередной свой шедевр, чьё название тут же стало афоризмом.
Вооружившись скальпелем, Бунюэль уже давно занял позицию патологоанатома кинематографа, вскрывающего, словно гнойник на трупе, самые гнусные, мерзкие, но неизменно будничные пороки общества. Любимый объект для опытов – буржуазия. Именно ее режиссер неустанно разглядывает под лупой, загоняя в абсурдные реалии снов, а затем отсекая отдельные части, отвечающие за хорошие манеры, добродетели, мораль, выворачивает наизнанку, демонстрируя в свете рамп их прогнившую суть. Раз за разом, мадамы и мсье из благородных семейств испытывают на себе увесистый ремень прилюдной порки от Луиса. Но раскрывая их грешки и страсти, обнажая пустоту и лицемерие, Бунюэль преследует своей целью не только открыть миру их беспомощную ненужность, тщательно замаскированную дорогой косметикой, правилами приличия и шлейфом духов от Диор, но и разоблачить институты общества, давно ставшие привычными образцами морали и нравственности.
Ничто не свято в этом цирке сюрреалистического бреда. Уважаемый посол варварской страны, с тиранией под маской демократии, не брезгует торговать из-под полы отборнейшего качества кокаином, соблюдая при этом все нормы приличия и, несомненно, порицая возросший уровень преступности. Но как, черт возьми, они посмели его обыскивать! Светская леди не чужда интимных занятий в кустах, но обедать в присутствии покойника – увольте, она для этого не одета! Верная жена настолько невинна и скромна, что встречи с любовником возможны лишь с выключенным светом, иначе моветон. А святой отец согласен на черную работу ради денег, и застрелить виновного – его право, ибо церковь уже не та. Их лица – маски, а общество не стремится эти маски срывать, ведь тогда карнавал закончится раньше, чем будет допито шампанское и съедены устрицы. Из стайки вышколенных, напоказ добропорядочных и улыбчивых любителей предаться трапезе, не прячет своего лица только одна – она пьет водку, курит травку и без стеснения блюет на все, высунувшись из открытого окна машины, но что с нее взять, она ведь слегка не в себе. И все они идут куда-то, гордо вышагивая по извилистой дороге, еще не подозревая, что время их вышло, что их путь бесцелен, что дорога ведет в никуда. А может это просто сон?
Луис Бунюэль мастерски углубляет степень абсурда от одной нелепой ситуации к другой, а связующей нитью служит еда. Чем усерднее шестеро буржуа пытаются насладиться обедом, тем нелепее причина, заставляющая их голодать. И пища здесь выступает абстрактной обыденной привычкой людей из высшего общества, которую они ритуально совершают каждый день, как бокал шампанского на приеме или приклеенные улыбки доброжелательности, невзирая на конфуз. Это способ передать всю бессмысленность их жизни, разбавленной обедами, которые позволяют на мгновение развеять скуку. Такая жизнь – лишь театр, где они усердно играют свои роли на званых застольях в окружении бутафории, а между пьесами бесцельно бредут по сельской дороге без возврата. И каждый символ здесь может быть понят по-разному, в зависимости от воображения смотрящего, а истолковать их однозначно не сложнее, чем картины Сальвадора Дали.
Фильм, как скальпель, вскрывающий нарыв никчемности существования 6 персон буржуазного общества. Всё киновремя герои тщетно пытаются отужинать, предвкушая этот момент. Их смысл жизни заключен в наживании денег (видимо, чтобы было, на что устраивать ужины) и пустом, обывательском существовании. Все их разговоры вертятся вокруг приготовления напитков и прочей бестолковой ерунды. Показанное режиссером общество – просто кладезь самых разнообразных пороков. Сюрреалистично здесь переплетаются реальность и сон. Жизнь героев столь же ничтожна, сколь ничтожна угроза во сне – проснулся, и ничего нет. Так же и здесь – только просыпаться уже ни к чему – они давно отсутствуют…
Такие фильмы как «Скромное обаяние буржуазии» относятся к разряду картин трудных для восприятия и понимания. Далеки мы от 60-х и 70-х. Тем более от 60-х во Франции. И еще более от взгляда социалиста Бунюэля на то время. То, что тогда для французов было живым и актуальным, те проблемы, которые обсуждались на страницах книг и газет, ток-шоу и текстах песен, телевидении и кинематографе, сейчас для нас история. И то, что высмеивал Бунюэль, может оказаться для нас непонятным.
«Скромное обаяние» - это сатира на никчемную жизнь тогдашних буржуа и шире на общество потребления. Весь фильм главные герои тщетно пытаются пообедать и удовлетворить свои сексуальные желания. Это составляет сущность их жизни и мировоззрения. И кадры их бесконечного, беспечного и бесцельного вышагивания по проселочной дороге символизируют их бесцельное и пустое движение по дороге жизни.
Бунюэль мастерски вывел желания и страхи тогдашней элиты и их отношения с представителями других классов. Например, духовенство находится на службе буржуазии, и это мы видим в комической фигуре работающего священника. Или снобистское отношение к шоферу, который не умеет пить мартини и поэтому не может считаться культурным человеком. Сцена в театре, когда одному из героев снится, что они оказались у всех на виду на сцене, показывает страх разоблачения. В роли террористов выведены типажи из знаменитой RAF (Фракции Красной Армии) начавшей действовать на территории Западной Европы в 1968г., и занимавшихся, в том числе, убийствами коррумпированных чиновников. Так что страхи посла-наркоторговца перед ними имеют вполне реальную почву. Кстати, интересен эпизод, когда он даже под дулами автоматов не может удержаться от того, чтобы стащить со стола кусок вожделенной бараньей ноги. Даже под угрозой физического уничтожения буржуазия не может сдержать инстинкты потребления. Уморителен и разговор посла с пришедшей к нему молодой террористкой. Как он пытается соблазнить ее, а когда это не удается, продефилировав ложным благородством, он сдает в руки спец агентов. Здесь Бунюэль в гротескной форме выводит отношения властьимущих и бунтующей молодежи. И так далее. Любой эпизод это срез общественного сознания того времени.
Бунюэель снял свой фильм больше 40 лет назад. За это время многое изменилось. Буржуазия правда никуда не делась, а вот общество потребления значительно разрослось. И те черты, которые были свойственны в основном привилегированному классу буржуа, распространились на так называемый средний класс. Так что, в каком-то смысле, можно сказать, что фильм стал еще более актуальным…
