Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, тут мы вам вот чо хвалебно напишем. Хваленый 'Субмарино' хваленого Томаса Винтерберга, так уж быть, категорически не понравился да не вызвал живого отклика изнутри. Скорее, отклик лежит дохлый посреди гниющего мусора где-то в подворотнях Мухосранска с ароматом из потного междуножья проституток плюс облёванного вдоль и поперек грязного унитаза. Давайте начистоту, коллеги тутные. Мы не навязываем наше мнение, не призываем не смотреть ни в коем случае то кино, не оскорбляем чувства верующих в 'Догма 95'.
Начало фильма уже не предвещало ничего славного. Хотя вроде бы, бро, надежда была, ведь на белоснежном фоне показалась чистенькая ручка младенца. Как к ней притронулась грязная лапа одного из братьев-подростков, идиллия нарушилась. Затем продолжилось беспросветное скандинавское уныние, которое с угрюмым видом окутало уже повзрослевших братьев-мавров с грязными руками. В общем, хваленый режиссёр сразу дает понять: решили получить в моем фильме воскресные пикники, мороженое с тремя фруктовыми шариками и замечательный секс под Last Christmas?
Ага, сию минуту. Томас Винтерберг сразу же выворачивает наизнанку примерный скандинавский уклад жизни. Увидев тот датский 'андеграунд', любой потенциальный иммигрант призадумается. Или не призадумается. В центре сюжетца двое повзрослевших белых датчан, которые на родной земле вроде должны жить достойно. Однако сломались оба, бывает. В принципе, к ангелу аспект национальный. Тут показаны именно люди да их трагедии. Всё. Успехов не предвидится. Как был взят трагичный курс, так он был продолжен. Вот тут и кроется знатный минус. Ведь какой антоним у слова 'счастье'?
Фильм 'Субмарино', блин. Сцена в церкви в концовке служит лишь слабым утешением всему тому, что пришлось увидеть до. Скажем, в 'Реквием по мечте' да 'Дневник баскетболиста' персонажи тоже шли по наклонной, пока не попадали в яму, из которой уже не вылезти. Но они притягивали тем, что в них, пусть слабо, таилась надежда. В 'На игле' классно присутствовал мёртвый младенец, хорошо. Но это-то был необходимый ход, чтобы отрезвить развлекательный хаос наркомании. У датчан наркота вряд ли играет главную роль. Ага, она разрушает. Ребёнок только лишний.
Пусть этот младший брат дох бы сам на полном ходу в глубокий зад. Зачем только нужно было приплетать невинного малыша? Чтобы в социальном плане кино сильным вышло. По сути, ребят понимаешь. Мать-алкоголичка, младший брат в куклу превратился после ночного угара, в жизни сплошной туман. Да смотрится всё довольно уныло, скучно и неуместно. Или сильная надежда, или развлекательная подача материала - почему бы не добавить что-либо одно? Фильм в коем случае не смотрится страшно, будто не привидения должны пугать, так жизнь. Ну, не обвиняйте тогда русскую чернуху.
Есть по крайней мере одна причина, по которой стоит посмотреть этот фильм. И эта причина - глубочайший анализ поступков человеческих, который мастерски проделывает Винтерберг. Режиссёру удаётся проникнуть в самые потаённые уголки души и вытащить то, что хранится там годами, наружу.
Два брата: нелёгкое детство и его последствия. Их настоящее умещается в отдельно взятый временной промежуток, где донельзя обнажены пороки и щедро сдобрены безответственностью и, в некотором роде, равнодушием. Равнодушием к себе, к родным, ко всему. Полнейшее отрешение. Кажется, эти напрочь отталкивающие от себя персонажи живут совершенно в ином мире.
Сначала мы смотрим на происходящее глазами старшего брата. Потом возвращаемся назад и занимаем позицию младшего. В чём же пытка? - спросите вы. В том, что эти люди изначально не научены сопереживанию, они не знают как любить и быть любимыми. Сама жизнь для них подобна пытке. Идти по такому пути, где за каждым поворотом тебя подстерегает очередное потрясение - это и есть пытка в наивысшей степени тяжести.
Томас Винтерберг в своей особо холодной манере подаёт нам причины и следствия социальных проблем. Его подача принимается легко. Он, без сомнения, способен приковать своего зрителя к экрану на полтора с небольшим часа (но не более) и заставить не только думать, но и делать выводы.
Зачем топтать мою любовь,
Ее и так почти не стало,
Я разбиваю руки в кровь,
Я не сошел с ума, так надо.
«Смысловые галлюцинации»
Это может показаться странным, противоестественным, притянутым за уши, но они действительно когда-то любили. А может, и теперь сохранили в своих похолодевших сердцах чувство. Два брата, два социальных дегенерата жили словно чужими жизнями, потому как их собственные так и остались в детской рядом с крохотным трупиком грудничка. Единственный раз за все время они оставили его без пригляда, захотели почувствовать себя взрослыми, крутыми и смелыми – вот и результат. Неизвестно, сколько раз эта картина всплывала перед глазами двух маргиналов, но очевидно, что регулярно. Иначе бы не дожили они до своих уже не юных лет в полном нежелании видеть друг друга. Пустота души и бездна сердца не привыкли отпускать своих гостей обратно в счастливое плавание по житейскому мелководью. Скорее уж обоим неудачникам дорога в идеальный сухопутный шторм.
Лента Винтерберга вышла в те времена, когда «Догма 95» уже совершила свой первый победный рейд. Подобно хорошо натасканной гончей, датский кинематографист чутко уловил возможность провозгласить новый манифест, свой собственный, без помощи друга Ларса. Декларация пожизненной несвободы вышла, что и говорить, опустошительной. «Субмарино» – не просто тяжелый для просмотра фильм. Эта картина валит один рекорд чернушности за другим, причем, что особенно интересно, не растрачивая характерной скандинавской сдержанности. Засранные серые улицы отвратительного города – по сути, тот же кимкидуковский могильник, разве что без реки под мостом. И находят двое отщепенцев не трофеи утопленников, а все новые неприятности. Самый удивительный парадокс прячется в осознании незлодейской сущности обоих парней. Хотя старший и отмотал срок за избиение какого-то индюка, но теперь он лишь запутавшийся, уставший от собственный жизни человек. Младший же, хоть и конченный наркоша и драгдилер, но любящий отец улыбчивого детсадовца. Винтерберг обходится без полноценного сравнения двух криминальных «кадров», каждому он выделяет равное время и каждого истязает «догматической» дыбой, раздувая под ней тлеющие угли. Бесконечно пессимистическая стилистика фильма отрицает какие-либо просветления, иначе не было бы здесь названия, пришедшего из лагерного мира.
Стремился к тому Винтерберг изначально, или такая аллюзия родилась сама собой, но имена действующих лиц заставляют обратиться к событиям гибели российской монархии. Старший из братьев по полному имени Николай. Как внешне, с густой окладистой бородой, так и по своей притягивающей невзгоды карме он – живое олицетворение краха. В безобидной ситуации он разносит собственную руку о телефонную будку, и этот безумный поступок – роспись в бессилии хоть на что-то повлиять. Его единственная любовь Анна, недалекий, сексуально озабоченный приятель Иван – такие же живые свидетельства устаревшей эпохи, давно уже отнимающей время у преемницы. Но проблема тут в том, что этой новой так и не появляется, ведь Винтерберг сосредотачивается на другом источнике морального самоуничтожения – младшем брате. Рябой наркоман, которому от автора не досталось даже имени – ходячая болезнь общества, породившего таких уродов. Если и есть робкое желание сочувствовать горе-родителю как жертве тяжелой детской травмы, то оно быстро улетучивается после оптовой закупки дури на материнское наследство. Нет, никакая любовь в таких условиях выжить не способна. Вместо этого, у Винтерберга царство экзекуции во всех ее разновидностях, и главная интрига, по сути, сводится к тому, как быстро наши джентльмены неудачи увидят мир в клеточку и попривествуют друзей в полосочку. Горькая ирония кроется в том, что подобная участь – далеко не самое худшее, что способен подарить этот инертный, бездушный, лишенный оптимизма мир.
Громко заявив о себе «Торжеством», датский трибун все время пытался показать себя разнообразным, но при этом одинаково вдумчивым автором. Выходило это у него, надо признать, далеко не всегда. Так и «Субмарино» растворяется в смердящей пелене проклятого города, населенного сплошь обреченными людьми. За весь фильм так и не нашлось ни одного человека, который мог хотя бы сказать: «у меня все хорошо». Получилось, что отправленные на большую дорогу социопаты долго брели в темноте, спотыкались, падали, бежали, и лишь время от времени оглядывались на окрики тех, кому они, несмотря ни на что, были нужны. Сугубо для порядка Винтерберг отвечает на повисшие в воздухе после трагического начала вопросы, но это происходит в тот момент, когда ничего изменить уже невозможно. Впрочем, это чувство трагической предопределенности воцаряется на экране почти сразу же, как становится ясно, чем дышат братья. И такой выбор автора принимаешь как должный, особенно в тот момент, когда уставший абсолютно ровный голос произносит в трубку: «раз, два, три – до свидания…» Ночь придет быстро в этот раз, только рассвета за ней уже не последует.
Безусловно, это эмоционально тяжелое кино, а все потому, что оно правдивое, жизненное. Видимо, я как зритель созрела для таких глубоких фильмов, как «Субмарино», потому что в последнее время начала предпочитать малобюджетное авторское кино раскрученным голливудским блокбастерам. Авторское кино затрагивает темы, которые отражают реальную жизнь, раскрывает непростые отношения между людьми, касается актуальных общественных проблем. И это очень правильно, потому что мы должны задумываться над такими вещами, а блокбастеры и комедии приносят лишь пустоту, потому что слишком упрощают жизнь.
Я привыкла считать, что в Европе живут благополучные люди с высоким культурным и экономическим уровнем, с полным пакетом социальных услуг и страховок. Такие фильмы как «Субмарино», «Ржавчина и кость» развеивают этот миф. Дания – маленькое скандинавское государство с высоким уровнем жизни, высокими зарплатами у населения, низкой инфляцией и слабо выраженной безработицей. А вот не все так замечательно, как кажется со стороны. Даже, в общем и целом, в благополучном государстве есть люди, жизнь которых похожа на кошмар и бесконечную пытку.
История главных героев, двух братьев, универсальна. В каждой стране мира есть такие примеры. «Субмарино» - история двух, по сути своей, очень славных людей, но с исковерканными судьбами. Их мать - алкоголичка, поэтому мальчики росли как сорняки. И, в общем-то, выросли неплохими людьми, но не смогли избежать влияния образа жизни матери, который они ежедневно наблюдали по мере взросления. Два брата предстают перед нами людьми, обладающими как очень скверными пороками, так и огромной человеческой душой. И добро и зло уравновешивают друг друга. Несмотря ни на что, невозможно к ним относится плохо. Старший брат опасно агрессивный для себя и окружающих, но в то же время заботливый и добрый. Младший брат - тяжелый наркоман, но любящий отец. Если бы братья получили свою порцию любви в детстве, то выросли бы замечательными, счастливыми людьми, такими, какими должны стремиться быть все.
Отдельно хочется отметить то, как страшно показана наркомания, зависимость, с которой могут справится лишь сильнешие. Человек, сидящий на игле, обречен. И это страшно. Кино глубокое и несложное, все выводы легко считываются. Несмотря на трудность и запутанность жизни героев, финал все-таки светлый.
Жили-были два брата. Раньше их было трое, но один умер в младенчестве, так и не успев получить имени. Да и у этих двух жизнь пошла наперекосяк. Можно посетовать на злодейку-судьбу, но на самом деле все намного проще. Иначе в данной истории и не могло быть. Неизбежное классовое деление даже в цивилизованном равноправном обществе весьма эффективно разграничивает среды обитания и минимизирует возможности пересечения границ. Выйти из системы можно, если вдруг случится сбой программы. Но даже вытянутый счастливый билет не гарантирует ничего – слишком сильны связи, тянущие обратно, в привычный с рождения мир. «Субмарино» предлагает погрузиться на глубину и рассмотреть дно внимательнее.
Неудивительно, что есть что-то общее и предсказуемое в жизни представителей так называемого «социального дна». То ли есть какой-то потолок, выше которого не прыгнешь, то ли социальный лифт ожидаемо застревает на определенном этаже, то ли действительно работает поговорка «от осинки не родятся апельсинки», и дети повторяют жизнь своих родителей, потому что не знают, что можно прожить ее иначе. В любом случае, мало кому удается подняться на верхний этаж, и это лишь редкие счастливые исключения, о которых снимают добрые и мотивирующие фильмы. Но «Субмарино» не из них. Здесь во всей красе показан тот самый замкнутый круг, выбраться из которого практически невозможно. Мать-одиночка, алкоголичка, рожающая ребенка по графику «раз в два года» от разных отцов, весьма редко приходящая в трезвое состояние. Дети, предоставленные сами себе, с ранних лет прикладывающиеся к маминой бутылке. Известный заранее вектор их развития.
Винтерберг снял крепкое социальное кино о реалиях того самого класса, который живет на пособие в съемных углах, имеет отсидку, приторговывает наркотой, ворует в магазинах, не имеет каких-то прочных семейных или личных отношений – даже если они и есть, то нормальными их можно назвать с трудом. Существование, ограниченное банальностями вроде еды, выпивки, удовлетворения половых инстинктов и первичных социальных функций. Никаких внятных целей, ценностей, интересов. Нестабильность, нищета материальная и духовная, деформированные чувства, вместо полноценной жизни — существование в тумане, который не дает увидеть выход. Квинтэссенция безысходности, снятая в мрачных северных тонах то ли для усиления эффекта, то ли действительно там так мало солнечных дней.
Образы главных героев-братьев напоминают грубые мазки на холсте, сделанные неумелой рукой. Передают суть, но не раскрывают деталей, показывают действие, но не указывают причины. И в то же время чувствуется, что эта поверхностность преднамеренная, а блуждание в лабиринтах разумов и глубокий анализ причинно-следственных связей не являлись целью. Возможно, Винтерберг оставляет информацию для размышления зрителю, а возможно, тонко намекает, что ввиду примитивности и ограниченности героев анализировать там особо нечего. Даже имя второго брата, несмотря на большое количество эфирного времени с его участием, так и останется неозвученным. В любом случае, явственно прослеживается мысль, что сделать акцент нужно на явление, а не на участников, поскольку последние – лишь порождения среды обитания, которая диктует свои условия и правила, эдакие винтики, которые находятся на своих местах и обеспечивают работу механизма. Даже если механизм уродлив и смазывается кровью невинных младенцев, своей работой он поддерживает более глобальный баланс, потому что не могут все быть умными, успешными и счастливыми. Кому-то надо выживать за счет других, и жизнь – естественный отбор, а люди просто расходный материал. И между тем, «Субмарино» не оставляет равнодушным – сложно удержаться от сочувствия к героям и одновременно злости на то, как бездарно они ломают собственную жизнь, особенно при параллельном понимании того, что они просто не могут, не умеют по-другому. Их можно не понимать, не любить, но в каждом кадре ты задыхаешься вместе с ними.
Как итог, для тех, кто живет в стабильном и благополучном мире розовых фей и радужных пони, это кино — болезненная прививка реальностью, с соответствующим спектром чувств от недоверия до желания отгородиться еще более высоким забором. Для тех, кто выживает в подобном мире — это скучно и обыденно как все привычное. Для тех, кто выбрался оттуда — это как страшный сон, о котором хочется забыть.
Все это пронизано страшным душевным одиночеством, отчуждением от общества и самого себя
Казалось бы, какое несчастье, что детство случается с нами только раз в жизни. Безмятежность и игривость, наивная вера в добро и справедливость, радостные мечты и искренние желания...такие самобытные представления о нем большей половины человечества.
Только вот есть люди, чье детство не отличаются этими эпитетами. Их юные впечатления о жизни окутаны мраком родительского невежества, семейной разрухой, нищетой и моральной грязью.
Вот и наши герои фильма на протяжении всей жизни вспоминают свое детство с болью, ненавистью и отчуждением. Они выросли одинокими и никому не нужными, живут на самом дне общества, в полной безысходности и нетерпимости к самим себе. Каждый их день - этот шаг в никуда, в большую пропасть пустоты и одиночества.
У них не осталось родных, друзей и любимых. Их жизнь - это мучительное воспоминание событий детства, от которых они находят спасение в алкоголе и наркотиках.
Каждый кадр фильма, каждый диалог, все главные герои и второстепенные - все это пронизано страшным душевным одиночеством, отчуждением от общества и самого себя. Дух крайности и отсутствие какого бы то ни было сопротивления событиям жизни, потерянность, гнев и обида детской утраты.
Как хочется быть хорошим и нужным. Как хочется любить и быть любимым. И как не можешь всего этого себе позволить, потому что не отпускает то, что тянет глубоко вниз, что не позволяет подняться и тянуться к свету.
Фильм очень трогает своей какой-то не придуманной настоящностью. Это особый жанр душевной драмы, редко находящий своего достойного зрителя. Потому что окунуться в чужое несчастье да еще и так, что нет возможности помочь из него выкорабкаться - это как задохнуться от безысходности. Именно так себя зритель и чувствует, до комка в горле от сочувствия, жалости и разбитости.
«Субмарино» - датский фильм 2010 года режиссера Томаса Винтерберга, рассказывающий о непростой судьбе двух родных братьев.
Сюжет.Ник (старший брат) только вышел из тюрьмы и целыми днями он пьет, спит, бесцельно бродит по городу, ходит в спортзал и занимается сексом со своей соседкой. Гуляя, он встречает своего давнего приятеля, который в дальнейшем принесет ему еще кучу неприятностей. Младший брат Ника, не оправившейся от смерти жены, превращается в наркомана, толкая дурь на улице. Параллельно он как может пытается заботиться о своем сыне, единственной отраде в этой жизни. Впервые встретившись за долгие годы на похоронах матери, они еще и не подозревают, что им предстоит встретиться еще раз – но только уже в другом месте…
«Субмарино» - бескомпромиссный европейский шедевр, срывающий покровы. Этот фильм поражает своей безысходностью и вселенской тоской. Винтенбергу удалось снять настоящее кино о проблемах обычных людей. Это кино о том, как живут два одиноких человека в пустых комнатах, гуляя по холодным улицам, окруженные маргиналами – алкоголиками, наркоманами и сумасшедшими. Случайная трагедия, родом из детства, навсегда изменила жизни братьев. Но только поняли ли они, что в том не было их вины?
Порекомендовала бы ли я кому-нибудь это кино? Даже не знаю. Если честно, то я до сих пор не могу понять, жить мне хочется или помереть после его просмотра.
В краю, где так много тёмных и холодных ночей, творят мастера - снимают кино, как будто пропитанное насквозь этим чувством невечной, но мерзлоты, не абсолютной, но безысходности, не смертельной, но тяжестью, которая тащит на дно. Шанс всегда где-то есть, неочевидный, но - намёк на рассвет. Томас с зимней фамилией Винтерберг снял свой 'Субмарино', по всем правилам скандинавского атмосферного реализма - перед нами история семьи, которую нельзя назвать семьёй, история жизни, которая мало похожа на жизнь. 'Субмарино' идёт то на глубину, то к поверхности, иногда солнце сквозь толчею воды становится так ярко, что кажется - вот, всплыли, но нет, через минуту опять уходишь глубже и глубже; каждый герой истории старается удержаться на поверхности, но течение слишком сильное и здесь мало кто умеет хорошо плавать. Эту невыносимую лёгкость бытия хорошо оценили в Европе - фильм получил двадцать две номинации и выиграл в семи из них, в том числе получив кинопремию Северного Совета в 2010 году.
Ник только вышел из тюрьмы и коротает время либо в спортивном зале, либо с бутылкой пива. Его жизнь окрашена в серо-синие цвета скандинавской поздней осени без ярких пятен, где человеческое лицо без теплых оттенков проступает как будто через холодную воду залива. У Ника есть и временная девушка, уже почти опустившаяся на илистое дно, но пытаюшаяся вернуть себе сына, которого её лишили, есть сумасшедший друг, тоже, разумеется, с целым букетом проблем. Ещё у Ника есть брат и мать, но они существуют понятием, существительным, чужими людьми, но не семьёй как таковой. Мать в скором времени умирает (у нее нет имени, а ее лицо можно увидеть только в старых воспоминаниях о прошлом), остается брат, но имени нет и у него. Зато у брата есть шестилетний сын Маркус (и почему тебя зовут Маркус, я расскажу тебе потом), у брата Ника есть зависимость, о которой он, как и все зависимые, говорит 'всё под контролем'. Маркуса хотят отобрать у папы, папа очень против и пытается быть хорошим отцом. Пытается быть на поверхности, но в таких водах плавать тяжело и везде подстерегают рифы. Да и желание плавать, как водится, не такое уж и сильное.
Разные характеры, выросшие отдельно друг от друга действительно являются чем-то цельным, но слишком много времени прошло. Слишком поздно они встретились, чтобы что-то понять. Раны каждого не вылечило время, которое, как кто-то говорит, лечит. Время лишь сгладило острые углы, как вода точит камень, но воспоминания живы. Страх ответственности, страх остаться на ночь у женщины как страх полюбить, страх потерять любимого человека, но слабость перед страхом боли сильнее. Утонуть - в конце концов очень заманчиво, это значит - просто перестать дышать, перестать сражаться с волнами и камнем пойти на дно, пока гаснет солнце в толще воды, как бы ласково провожая тебя туда, откуда никто не возвращается.
Есть Ник. Ник, который полон злобы и бессилия, будучи сильным физически. Ник теряет контроль и бьёт телефонный автомат, расшибая руку до кости, заматывая рану чем попало, глуша боль алкоголем - потому что настоящие раны куда серьезнее. Постоянно проступающая сквозь повязку тёмная кровь - физическое проявление его внутренних демонов, рана снаружи как и гной в собственной душе, и пока рана с течением времени будет только гноиться ещё сильнее, так и попытки плыть будут всё больше из последних сил. Есть брат Ника, человек в маске Зорро, сделанной из салфетки, ведущий сына за руку в сад, опять забыв накормить его, раны безымянного отца внутри, но проступают синими пятнами на правой руке. Ключевая музыкальная тема - песня датского коллектива 'Choir of Young Believers' со словами 'всё возвращается к началу' не случайна. В начале истории два мальчика спасались от выходок пьяной матери, держа на руках третьего - новорождённого, ещё даже не получившего имя, брата. Их попытки сделать 'всё, как должно быть' в самом начале, сходят на нет к моменту, когда они выросли и их пути разошлись. Уже не за что бороться, пережив серьезные потрясения в детстве, а жизнь - течение. Структурно фильм можно разделить на две части - события глазами двух братьев. Всего несколько пересечений этих двух путей - одно из них через решётку тюрьмы - как будто даёт надежду, что они смогут стать братьями вновь, но - слишком поздно. Слишком слабы эти нити между двумя уже почти чужими людьми.
Хотя надежда всегда остаётся.
Вода иногда выталкивает кого-то на поверхность и несёт пенным прибоем к берегу. И этот подарок может принять только тот, кто не боится тяжести земного притяжения на суше.
Примерно к середине фильма я поняла, что он меня не разочарует. Действительно, редко можно увидеть потрясающую картину, снятую по потрясающей книге.
Это искусство 'по-шведски' - вряд ли кого-то оставит равнодушным. Как правило, такие фильмы либо нравятся до сумасшествия, либо не нравятся до тошноты.
Это история, в которой нет положительных героев. Так же, как и в жизни. Она одновременно прекрасна и отвратительна в своей простоте и естественности. История без цензуры, поблажек и сглаживания углов. История о жизни.
Мартин, который к шести годам успел побывать на трёх похоронах. Улыбающаяся Софи, потерявшая свою жизнь ещё до непосредственной смерти. Наивный убийца Иван, тоскующий по своей сестре.
И, конечно, два брата. Два мальчика, роли которых сыграны просто потрясающе. Два ребёнка, похоронившие своего маленького братика, до которого беспутной мамаше не было абсолютно никакого дела.
Двое мужчин, которые каждый день ведут борьбу с собственными воспоминаниями. Младший брат, имя которого даже не называется, оставляет для зрителей самый крупный знак вопроса после просмотра фильма. Этого человека, имевшего, казалось бы, всё, что нужно для счастья, так и хочется назвать слабаком. Да, он и впрямь 'младший братишка' - мальчик, ждущий указаний, не умеющий управлять своей жизнью. И разве не слабость - уйти из жизни, уйти от проблем, уйти от ответственности за жизнь замечательного сына? Безусловно, но выбранный им способ самоубийства заставляет задуматься. Его нежелание жить проявилось настолько сильно, что смогло побороть древнейший инстинкт самосохранения, - далеко не каждый физически и морально способен удерживать самого себя под водой, задыхаясь и борясь с собственными попытками спастись. Такая вот сила воли у слабого человека.
Ник. Николай. Заключённый, алкоголик, грубиян, циник. Настоящий мужчина, который несмотря ни на что докажет, что любую толщу обстоятельств можно преодолеть. Получив колоссальный ущерб. Но не затонув.
Томасу Винтербергу удались разного рода связи - тонкие ниточки между жизнями двух братьев, толстые нити между прошлым и настоящим. Благодаря его заслугам внимание зрителей приковано к происходящему на экранах с первой и до последней секунды. Но, пожалуй, многим из нас следует сказать ему 'спасибо' и за отсутствующую в фильме сцену избавления от крошечного трупа.
Хорошего конца в произведениях Бенгтссона никогда не будет. Потому что конец вообще не соответствует круговой поруке, в которой каждый из нас тонет снова и снова.
Существует очень мало фильмов, о которых я не могу сказать ничего плохого. Но 'Субмарино' - однозначно один из них.
Фильм представляет собой яркое явление постмодернизма, неоклассики – осовремененную трагедию. К этому явлению по-прежнему применима вся критика с позиций модернизма, вкратце сводящаяся к соображению, что трагедийное поведение является следствием примитивного личностного и общественного склада (недостатка ума, отсутствия иронии, самоиронии, способности возвыситься над, абстрагироваться от «предрассудков»). В духе модерна была снята трилогия «Крестный отец», представляющая нам мир «современных» людей возвысившихся над наивностью предрассудков древнегреческих царей, пожалуй, самое яркое явление модерна в кинематографе в котором у героев очень нетрадиционные отношения с совестью. С этих модернистских позиций можно высказаться о таком образчике неоклассической драматургии как «Субмарино» сказав нижеследующее.
Клещ падает с дерева, впивается в тело и способен загубить жизнь, одна случайная половая связь способна передать СПИД и все – жизнь загублена… Фильм об этом – фильм о том как случай превращается в судьбу, довлея надо всей жизнью человека…
Родовое проклятие нависло над родом Баскервилей… Что касается меня, то я буду Шерлоком Холмсом, намеренным развенчать подобного рода легенды. Обладайте здоровой психикой – не может случай быть судьбой, не может случай довлеть над Жизнью Человека, а уж тем более целой фамилии. Умейте посмеяться над случаем, противостоять казуистике, ведь любой казус забавен и только лишь – не должен случай выворачивать наизнанку все мировоззрение человека, подменять собой судьбу, которая есть многообразие случайностей и не только их!
Фильм о людях примитивных, искренних и впечатлительных, предрасположенных к предрассудкам и фанатизму, добрых и очень несчастных – фильм о рабах случая. Фильм о людях, которым можно легкомысленно лгать, глубоко раня их, фильм о людях … ничтожных по своим личностным качествам, людях не умных и беззащитных, которых «на, бери!» тепленькими, цепляя их на крючок лжи как какую-нибудь рыбешку.
Главный герой Ник и его брат когда-то в детстве послужили причиной гибели младенца, сейчас они … опустившиеся, запрограммированные на неудачу люди.
Из-за чего? Из-за случайности? Но ведь это же слабость, граничащая с безумием!
Яркая, выразительная сатира на примитивных людей, предрасположенных к паранойе, болезненно зависимых от одной какой-то идеи, обреченных на вымирание.
Такими их создал Господь, да, их много таких примитивно, узко, параноидально относящихся к своей судьбе людей, людей примитивного склада, практически животных. Мне думается, что Господь создал их без любви к ним.
Родовое проклятие нависло над родом Баскервилей… Не смешите вы здравомыслящих людей, маэстро Винтерберг! Мир сойдет с ума если не … унизит ваших героев насмешкой!
Не бойтесь жить, экспериментировать и … забывать результаты, не бойтесь … повторять одни и те же ошибки, если только это предоставляет вам возможность выжить. Не бойтесь отнестись с иронией к судьбе другого человека, запасшись самоиронией, ведь все в нашем мире парадоксально…
Впрочем, Томас Винтерберг не сказал ничего нового, сняв классическую трагедию с небольшой модернизацией, что вообще говоря характерно для барокко. Дело в том, что в классической драме результатом раскаяния были самоубийство или как минимум членовредительство – античный человек не выносил как правило угрызений совести, предпочитая пресечь отравленную ею жизнь. Античный человек страстно боялся голоса совести, хладнокровные герои Томаса Винтерберга живут наедине с ней, живут, отравляя себе каждое мгновение жизни чувством вины… Томас не сторонник самобичевания в прямом смысле слова и хотя бы за это ему спасибо!
Живое, реалистичное искусство, игнорирующее любимую мной эпоху абсурдистской, модернистской пьесы…
Лишенные яркого ума и презрения к людям, а, с другой стороны, страха перед ними герои живут … нормально в этой современной северной драме.
Мы по-прежнему, как и древние, способны быть напуганы случаем, как клещ впивающимся в плоть нашей судьбы, нас так легко запугать – ведь нам так недостает ума. Но мы хотя бы не впадаем уже в затмение страха, ужаса Эдипова членовредительства, самоубийства…
Все казалось бы просто в этом фильме, да не все так просто. Дело в том, что у Ника есть что-то вроде склонности к самоубийству, а именно склонность к самопожертвованию. Он зачем-то берет на себя преступление своего приятеля, да и гибель младенца в детстве по его вине с точки зрения общественной морали не является грехом, но для Ника это грех. Дело в том, что Ник хочет быть кристально чист перед самим собой, людьми, Богом – кристально! Ник заслуживает трепетного к себе подхода, хотя … ведь это может показаться проявлением своего рода, особенной, гордыни. У гордеца Ника комплекс «ангела» -- он хочет чтобы к нему относились как к крылатому белокурому созданию…
