Ненужные ветераны и веселье в блокаду: Изнанка войны в советском кино

На прошлой неделе чувства консервативной общественности (в большинстве своем чиновников) вновь были оскорблены — на этот раз слухами о никем еще не виденном фильме Алексея Красовского «Праздник». Действие этой камерной комедии происходит в доме крупного советского ученого под блокадным Ленинградом. Режиссер уверяет, что в центре сюжета не блокада как таковая, а комедийный конфликт — привилегированная семья пытается скрыть свое положение от обычных людей, которые случайно оказываются в ее доме.

Однако по мысли российских политиков слова «комедия» и «блокада» не могут стоять в одном предложении. Общий государственный тренд таков, что события Великой Отечественной должны ассоциироваться исключительно с пафосом, героизмом и жертвенностью. Тем не менее даже советское кино, о стандартах которого нередко тоскуют сотрудники профильных и непрофильных госучреждений, достаточно смело, свободно и даже фривольно говорило о той войне (правда, иногда эти фильмы все-таки ложились на полку).

Расцвет фронтовых комедий пришелся как раз на то время, когда советские солдаты сражались с нацистами. Во время Великой Отечественной или сразу после нее выходят «Небесный тихоход», «Беспокойное хозяйство», «Антоша Рыбкин». А после войны кино в СССР начинает поднимать и некомфортные темы, его режиссеры показывают жизнь и смерть без прикрас. Выйди такие фильмы сейчас, был бы скандал, и им бы, скорее всего, не дали прокатное удостоверение: каждая из этих картин жмет на болевую точку, портит минорной нотой или неприятной деталью упрощенный миф о Великой войне и Великой Победе, который конструируется на наших глазах.

«Пять дней отдыха» (1969), режиссер Эдуард Гаврилов

Неудобная тема: веселье в блокадном Ленинграде

Интересный вопрос: а смеялись ли вообще в блокадном Ленинграде? Ответ утвердительный: единственным театром, который не прекращал работу в осажденном городе, был Театр музыкальной комедии. В фильме Гаврилова солдаты приходят в дни отдыха именно сюда, на островок света и цвета в замерзающем черно-белом городе. Не страшная Седьмая симфония Шостаковича, а опереточные шлягеры запрещенного нацистами венгра Имре Кальмана про чертовок из кабаре звучат музыкой надежды для интеллигенции, работяг, солдат.

«Порох» (1985), режиссер Виктор Аристов

Неудобные темы: слепая жестокость законов военного времени, а также несовершенный контингент защитников

Блокада в кино также бывает цветной и бывает летней. В старательно забытом ныне фильме Аристова идет двадцатый день осады города. Военспецы, отправляющиеся на опасное задание в Кронштадт, примерно понимают серьезность ситуации, но не в силах предугадать картину предстоящего ужаса и того, сколько он продлится. Горожане вместе с полчищами беженцев из области думают не столько о войне и победе, сколько о том, чтобы найти угол получше и обустроить личную жизнь. В фильме нет тех легендарных ленинградцев, что с суровым мужеством, все как один, крепят оборону города. Растерянные люди, которые в большинстве скоро умрут (и не только от голода, но и от трибуналов военного времени, как мастер Копылов, покинувший в рабочее время свой завод), только нащупывают контуры будущего, уже проявляя однако и героизм, и самопожертвование, и цинизм, и жестокость военного времени, к которой еще не привыкли окружающие.

«Женя, Женечка и „Катюша“» (1967), режиссер Владимир Мотыль

Неудобная тема: в вермахте тоже люди, а в Советской армии есть харассмент.

Редкий пример поздней фронтовой комедии. Олег Даль играет невозможного главного героя — интеллигентного юношу не от мира сего, который и во дворе-то неизвестно как выжил, а еще хочет отличиться на передовой. Он все ищет какую-то истину в хаосе войны и не прочь по этому поводу поговорить даже с фашистами под шнапс, случайно зайдя к ним на огонек. Но на этом пути его ждут одни утраты. Нелепо познакомившись со своей любовью — в голом виде, под хохот солдатни, — почти так же нелепо он ее теряет. Комедия с трагическим концом и рыцарь без победы — фильм закономерно разгромили за пацифизм, а положительная рецензия Александра Хмелика стоила места тогдашнему главному редактору «Искусства кино» Людмиле Погожевой.

«Иваново детство» (1962), режиссер Андрей Тарковский

Неудобная тема: дети, которые превращаются в монстров из-за войны

Дети любят играть в войну, и взрослые нередко поощряют эти игры в качестве патриотического воспитания, воспитания командного духа или мужественности. Наполеон считал подростков лучшими солдатами в силу их бесстрашия и неразвитой рефлексии. Но настоящая война уродует ребенка непоправимо, особенно если он стал хорошим солдатом. Это необратимое превращение и показывает Тарковский. Детские фантазии Вани Бондарева оборачиваются реальным ужасом, тени на стенах блиндажа в свете фонарика превращаются в чудовищ, а лучшей игрушкой становится верный трофейный кинжал. Не вовремя повзрослевший мальчик сам становится несчастным и жутким существом, переполненным ненавистью. Сентиментальный рай детства вытоптан сапогами, в нем растут только мертвые деревья.

«Проверка на дорогах» (1971), режиссер Алексей Герман

Неудобные темы: преследование советских пленных советской же властью, коллаборанты, полицаи, невозможность массового героизма

Предательство — худший грех. Подлежит ли этот грех отпущению, принимается ли в расчет мотив человека и нечеловеческие обстоятельства войны? Майор Петушков из фильма Германа (в первом варианте сценария — работник НКВД) так не считает. На его взгляд, каждый человек должен постоянно быть готов к героизму. От имени государства он клеймит изменниками не только перебежчиков, но и всех, кто имел несчастье попасть к нацистам в плен. Он готов принести в жертву тысячи людей. Из-за этого персонажа Анатолия Солоницына фильм и был отправлен на полку.

«Великий перелом» (1945), режиссер Фридрих Эрмлер

Неудобная тема: равнодушие cтавки к потерям, в том числе и среди гражданских

Бывший чекист Эрмлер был рупором сталинского режима, доносившим официальную версию важнейших событий в жизни страны до широких зрительских масс. О коллективизации рассказывал его хоррор «Крестьяне». Об убийстве Кирова якобы троцкистами — остросюжетный триллер «Великий гражданин». О войне Лысенко с генетикой — sci-fi-драма «Великая сила». А кабинетный (почти все время герои фильма сидят в штабе) военный фильм «Великий перелом» — это история решающей победы под Сталинградом.

При этом в каждом фильме Эрмлера есть необъяснимые проговорки, которые совершенно противоречат общему пропагандистскому запалу. Например, бородатые троцкисты в «Великом гражданине» вполне связно и точно излагают оппозиционную точку зрения на развитие страны. А командующий Сталинградским фронтом Муравьев (Михаил Державин-старший) прямо говорит о цене нашей победы. В одной из сцен Муравьев заявляет, что вывозить заводы из города и эвакуировать рабочих, как это было сделано на Украине и на западе СССР, не станет. Потому что «пустой город армия защищать не будет». Как быстро немцы уничтожат заводы? Примерно через месяц, прикидывает Муравьев и принимается рассчитывать график потерь рабочей силы.

«У твоего порога» (1963), режиссер Василий Ордынский

Неудобная тема: война всех против всех, конфликты между Красной армией и мирным населением, а также среди самих солдат на фронте

Расхожий персонаж военных фильмов — простой парень, как Василий Теркин. Не слишком грамотный, но ловкий и смекалистый.

В киноповести режиссера Ордынского о битве под Москвой меняется полярность: парень из народа может быть лживым, подлым и трусливым, а тихий интеллигент — героем (тему интеллигента и мужика под огнем продолжит «Восхождение» Ларисы Шепитько). Экстремальные условия войны не всегда могут нивелировать классовую вражду и способствовать пресловутому сплочению. Также показательна сцена, где деревенская женщина едва ли не гонит со двора остановившихся на постой солдат, которые предлагают «почикать» корову на мясо: «Уже пол-России прочикали».

«Иди и смотри» (1985), режиссер Элем Климов

Неудобная тема: коллаборационизм — массовые расправы (и не только над евреями) на оккупированных нацистами территориях осуществляют свои же, ставшие полицаями

В последнем фильме Элема Климова сошлись темы ребенка, лишенного детства из-за войны, и массового коллаборационизма. До сих пор темы сотрудничества местного населения с нацистами, Отечественной как второй Гражданской и участия в геноциде ради сведения личных счетов фактически табуированы. В фильме самые активные и отвратительные палачи говорят на русском и белорусском, а вовсе не по-немецки.

«Рабочий поселок» (1965), режиссер Владимир Венгеров

Неудобная тема: ветеран как отрицательный герой

Покалеченный на войне человек в советской культуре был фигурой умолчания, да и в жизни улицы крупных городов стремились очистить от раздражающего присутствия инвалидов. Миллионы мужчин, вернувшихся с войны изувеченными, вызывали презрение окружающих и быстро опускались на социальное дно. В фильме Венгерова ослепший герой Олега Борисова живет в фабричном поселке и горько пьет с другими героями, потому что ни места, ни работы, ни смысла в новой жизни ему нет. По законам советского кино в конце все образуется, и социальный недуг будет излечен рабочим коллективом. Но зрителю запомнится отвратительный облик ветеранов, потрясающих своими наградами, пропивающих детские вещи, горланящих песни и требующих от окружающих немедленной оплаты морального долга.

«Крылья» (1966), режиссер Лариса Шепитько

Неудобная тема: фронтовики как лишние люди; общественное презрение к женщинам-ветеранам

А что же те ветераны, которые вернулись целыми? В фильме Ларисы Шепитько показано, что и они отвергнуты изменившимся миром. Только за год до выхода «Крыльев», в 1965-м, в стране начали праздновать День Победы. К этому времени участники Великой Отечественной — стремительно стареющие люди из прошлого, чья догма и правда в глубине души чужда молодежи шестидесятых годов. Героиня фильма, бывшая военная летчица и директор ПТУ, либо ранит грубостью и принципиальной жесткостью близких, коллег, учеников, либо мешает им. За ненужностью следует моральная деградация, остается лишь мечта о небе, полеты во сне и наяву. Еще одна высказанная между строк мысль фильма, которую не считывает современный зритель, но прекрасно понимала публика в 1960-е: женщины-ветераны стигматизированы предрассудками советских обывателей, считавших всех воевавших женщин морально нестойкими «военно-полевыми женами».