Зритель, особенно японский, привык умиляться кавайности детей на экране, но также готов сопереживать их судьбе, зная, что юный возраст не защита от трагедий. «Котаро живет один» смог объединить оба ощущения — причем в непривычном соотношении: переход от кавайности к требованию эмпатичности так прямолинеен, что сбивает с толку.