«Краткая история кино» — новая рубрика, в которой кинокритик и редактор КиноПоиска Василий Корецкий будет раз в месяц рассказывать о кино определенного десятилетия через десять знаковых фильмов. Начинаем с 1920-х — эпохи немецкого экспрессионизма, советского авангарда и немых блокбастеров.
1
«Кабинет доктора Калигари»
Начнем с германских кошмаров. Рожденный Первой мировой войной (в 1916-м немецкое правительство запретило импорт и показ иностранного кино), современным искусством и общим декадансом Веймарской республики, немецкий экспрессионизм заложил основу для всего жанрового кино ХХ века — нуаров, антиутопий и хорроров. Зловещие герои — маньяки, душевнобольные, сомнамбулы, вампиры. Болезненные, изломанные готические декорации, похожие на то, что спустя 70 лет начал делать Тим Бёртон в своих мультфильмах. Сюжеты о монстрах («Голем, как он пришел в мир», «Носферату, симфония ужаса» — первый фильм о вампирах!), серийных убийствах и закулисных кукловодах, управляющих реальностью (например, фильмы о докторе Мабузе).
Доктор Калигари — один из таких манипуляторов. Всклокоченный психиатр странствует по стране со странным багажом — сомнамбулой Чезаре, который все время спит в гробу и просыпается лишь по команде доктора во время представлений на площади. Проснувшись, сомнамбула указывает на кого-нибудь из публики и приговаривает его к скорой смерти. Так и происходит. Город охватывает эпидемия странных убийств. Догадаться о том, кто стоит за ними, современному зрителю несложно, но придумавшие «Кабинет» Ганс Яновиц и Карл Майер готовят зрителю невероятный финальный твист, который делает эту историю еще более жуткой.
2
«Метрополис»
Антиутопическая фантазия «Метрополис» Фрица Ланга о революции любви в строго классовом индустриальном обществе — венец киноэкспрессионизма и догитлеровской немецкой киноиндустрии. Фильм стал международным хитом, повлиял примерно на всё — от фантастической литературы до «Звездных войн» и аниме — и вобрал в себя самое модное на тот момент (эстетику Баухауса и кубизма, архитектуру ар-деко и идеологию коммунизма, с которой Фриц Ланг полемизирует). При съемках истории о том, как сын Хозяина города встретил простую рабочую Мари и спас родной метрополис от катастрофы, было изобретено несколько революционных спецэффектов (микромодели, трюки с зеркалами, позволяющие соединять в кадре живых актеров и уменьшенные модели зданий, применение множественной экспозиции прямо на площадке, а не в лаборатории) — фильм до сих пор выглядит как мощный стимпанк-блокбастер. Отдельно стоит сказать о музыке: кроме оригинальной симфонии Готфрида Хуппертца, существует несколько десятков альтернативных саундтреков на любой вкус — от попа Джорджио Мородера и техно Джеффа Миллза до электронного краута Дитера Мебиуса. Оригинальная восстановленная версия фильма была выпущена на цифровых носителях в 2010-м с исходным саундтреком.
3
«Наполеон»
1920-е вообще были десятилетием технологических прорывов и мегаломанских проектов. Байопик великого французского полководца, снятый Абелем Гансом, — еще более грандиозное и новаторское кино, чем «Метрополис» (шестичасовой хронометраж! первая попытка снять широкоэкранный фильм! первые опыты с субъективной камерой, в том числе и съемка с точки зрения снежков, которыми кидается маленький Наполеон! первый полиэкран!). Финальную часть «Наполеона» проецировали с трех проекторов на три экрана одновременно и снимали так же, тремя синхронизированными камерами (в некоторых сценах три разноцветные части экрана образуют французский триколор). Субъективная трактовка имперской темы (оригинальное название фильма было «Наполеон глазами Абеля Ганса») сделала режиссера мишенью критики, обвинившей Ганса в «правизне». Всего режиссер планировал снять аж шесть фильмов про Бонапарта, этот лишь первая часть, посвященная детству и юности будущего императора. Сняв ее, режиссер надорвался и оставил идею продолжения.
Сейчас реконструкцию «Наполеона» спонсирует Netflix, так что ждите это великое полотно на экранах ваших ноутбуков.
4
«Шинель»
Советский авангард был вторым по популярности направлением 1920-х. Разумеется, кино новой республики не обходилось без зарубежных влияний, тем более что европейские и американские фильмы шли в кинотеатрах Москвы и Петрограда. Мастерская «Фабрика эксцентрического актера», основанная режиссерами Ильей Траубергом и Григорием Козинцевым, активно перенимала и опыт комедий Чарли Чаплина и Бастера Китона, и жанровые приемы американских фильмов с погонями. И не забывала о родном материале: теориях формалистов о необходимости остранения, петербургской фактуре и русской литературе. Их экранизация Гоголя превратила николаевский Петербург в «Кабинет доктора Калигари». Впрочем, сам Козинцев отрицал немецкое влияние и говорил, что главным референсом для фильма была суровая питерская зима 1920—1921 годов. Так или иначе, «Шинель» — это чисто питерское кино, отзвуки которого слышны даже в фильмах Балабанова.
5
«Стачка»
Не самый знаменитый, но самый лютый фильм Сергея Эйзенштейна. Главный герой «Стачки» — толпа, человеческое море, бурлящее, заливающее улицы, отступающее под казацкими нагайками и водометами. Хлесткий, почти что клиповый монтаж проводит параллели, приводит примеры и делает выводы: вот так осуществляется давление на активистов, так — дискредитация забастовщиков, а таким образом полиция прибегает к помощи провокаторов, уголовников и люмпенов. Масса сцен жестокости, так любимой режиссером, — смятая казаками толпа рифмуется на экране со скотом на бойне. Молодой Эйзенштейн планировал целую серию политических фильмов, рассказывающих о разных стадиях революционной борьбы (стачка, агитация, вооруженное восстание), а еще мечтал экранизировать «Капитал» Маркса (но ему запретил Сталин).
6
«Киноглаз»
Главный оппонент Эйзенштейна в 1920-х — Дзига Вертов (настоящее имя — Давид Кауфман). Документалист и пропагандист, пытающийся снять стопроцентно неигровое кино и вообще исключить автора и человеческий фактор из процесса фиксации реальности, в отличие от Эйзенштейна, который буквально вбивал в голову зрителя нужные мысли агрессивными монтажными сопоставлениями. Кинокамера и так видит лучше и четче нас, считал Вертов, и она-то уж точно увидит ростки нового общества на руинах старого. Вертов работал точь-в-точь как современные документалисты цифровой эпохи: делегировал съемку материала сотням корреспондентов-«киноков», настаивал на съемке скрытой камерой и вольно монтировал отснятое ими (кадры, снятые по всему Союзу и за границей, как будто сами складываются в рассказ). В общем, старательно создавал этакую фабрику по производству визуального контента, на которой кино делало бы себя само. Эксперимент, правда, не очень удался. Сегодня самыми интересными кадрами «Киноглаза» кажутся именно те, где виден автор. Вот «кинок» вспугнул бездомного, спящего на лавке; вот нэпманши начинают кокетничать с братом Вертова Михаилом Кауфманом, оператором и модным парнем в кожанке, который едет по улице в авто, вооружившись заграничной камерой; вот старуха, чуть не сбитая его машиной, шлет водителю неслышные проклятия.
7
«Нанук с Севера»
За несколько лет до того, как братья Кауфманы отправились на улицы и в деревни снимать пионеров, американец Роберт Флаэрти поехал в Канаду снимать быт эскимосов (он уже сделал фильм о них в 1916-м, но материал сгорел от упавшей на пленку сигареты). Долгое время «Нанук» считался эталоном этнографического документа, но сейчас мы знаем, что это гениальное мокьюментари. Да, эскимосы в кадре настоящие. Но одеты они для пущей экзотики в декоративную старинную одежду, сцена охоты на моржа — чистая постановка, а семья охотника Нанука и вовсе подставная. Известно, что Флаэрти взял в экспедицию проектор, чтобы отсматривать материал вместе с эскимосами и исправлять ошибки в дублях. Так чем же ценен «Нанук»? Тем, что он правдив в главном. Флаэрти показывает своих героев не дикарями, а живыми, цельными людьми со своей культурой, которая вызывает у режиссера очевидное уважение.
8
«Аэлита»
Едва ли не самый известный на Западе советский фильм 1920-х (известнее только «Броненосец „Потемкин“»). Что не удивительно: экранизация сай-фай-романа Алексея Толстого создавалась с расчетом на экспорт. «Аэлита», история межпланетной революции, устроенной на Марсе группой товарищей с Земли, снималась силами советского авангарда. Музыка Стравинского и Скрябина. Марсианские декорации Виктора Симова — соратника Станиславского и революционного сценографа, работавшего со сложной механикой и архитектурой (в фильме он и вовсе ушел в конструктивистскую абстракцию). Футуристические костюмы марсиан придумали Исаак Рабинович (через два года он станет профессором ВХУТЕИНа, советского аналога Баухауса) и Александра Экстер, ученица Малевича и знаменитый дизайнер, придумавшая форму для Красной армии, модели для «Москвошвеи» и ткани с абстрактным орнаментом. Режиссер — Яков Протазанов, только что вернувшийся из европейской эмиграции. Кроме того, это настоящее советское инди-кино: фильм снят частной кооперативной студией «Межрабпом-Русь».
9
«Большой парад»
Антивоенный немой блокбастер Кинга Видора стал вершиной немого Голливуда. Картина примечательна не только своими натуралистическими батальными сценами, но и сборами — 3,4 млн долларов. Это абсолютный рекорд эры немого кино. «Большой парад» рассказывает о юном богатеньком лентяе, который попадает на Первую мировую во Францию, на ужасный Западный фронт, узнает что почем и влюбляется во француженку. Исполнители главных ролей Джон Гилберт и Рене Адоре немедленно стали суперзвездами. Правда, вскоре Адоре умерла от туберкулеза.
10
«Паровоз Генерал»
И все же главный жанр немого кино — это физическая комедия, слэпстик, клоунада; ее элементы проникли даже в революционные фильмы Эйзенштейна. Две главные звезды немой комедии — Чарли Чаплин и Бастер Китон. Чаплина вы наверняка видели и без наших рекомендаций. Поэтому обратите внимание на Китона — комика с покерфейсом, который никогда не смеялся в кадре. В «Генерале», снятом по мотивам реальных событий времен Гражданской войны в США, комедия соединяется с еще одним ударным жанром немого кино — фильмом-погоней. Тут погони роскошные — на настоящих паровозах, с рискованными трюками без дублеров и стрельбой из пушек.
