Manners of Dying - буквально 'Манеры умирания' или 'Облики смерти'.
Кино снято в псевдо документальной стилистике. Последние часы перед казнью, мельчайшие подробности и нюансы приготовления к процедуре (последний ужин, последняя просьба, возможность исповеди или беседы со священником, путь в комнату смерти, приговор, последнее слово, приведение приговора в исполнение).
По замыслу авторов, зритель наблюдает процесс деформации личности приговорённого, под тяжестью нарастающего внутреннего напряжения. Это путь на 'эшафот' одного условного заключённого, но представлен он в восьми вариантах. Стоическое спокойствие, дикая агрессия, мольбы о пощаде, насмешливое издевательство над процедурой собственной казни, нервный срыв и истерика, суицид во время ожидания...
Рой Дюпюи творит здесь невозможное, выступая в восьми ипостасях умирания, настоящий бенефис. Не уступает ему Ив Шабронне (начальник тюрьмы), хотя его диапазон значительно уже, он действует в рамках подробных инструкций и правил, но играет блестяще. Да и вся актёрская команда очень хороша.
Статья приговора намеренно вынесена за скобки, о вине приговорённого ни слова. Картина идеологическая и концептуальная. Приговорён к смерти человек - микро космос, а система правосудия, как известно, может ошибаться.
Красной линией через сюжет проходит последняя просьба казнимого - отправить видео запись его матери. Которая становится нравственной дилеммой для начальника тюрьмы.
В общем, говорить о фильме можно много и долго. Но, лучше посмотрите, редкая вещь, точнее штучный продукт.
P.S. Про дуэль между заключённым и тюремщиком в аннотации не согласен, от фонаря написано.
Жизнь человека может вызвать разные эмоции. Его можно ненавидеть, любить. Он может быть безразличен. Но это не имеет значения в камере смертников. Потому что здесь речь уже не идёт о жизни. Задача персонала тюрьмы - умертвить человека, поэтому тут имеет значение только смерть.
Зрителю не говорят, кем был Кевин Барлоу при жизни, потому что теперь это не важно. Зрителю предлагается наблюдать за его смертью. Восемь раз Кевин будет умирать, переживая восемь разных эмоций. Восемь раз его палач будет размышлять над его последним желанием.
Основа фильма - это, конечно, потрясающий Рой Дюпуи. Все восемь основных человеческих эмоций он блестяще исполняет на смертном одре Кевина Барлоу. Его жалеешь, над ним смеешься, завидуешь, боишься, его ненавидишь, даже не зная толком за что. Гнев, страх, тоска, интерес, радость... Похоже, смертник может чувствовать практически всё, что угодно. Он лишь не в состоянии оставаться спокойным.
С другой стороны, перед зрителем предстаёт палач - начальник тюрьмы и его команда, призванные привести приговор в исполнение максимально в соответствии с правилами. Вероятно, многие смертники не знали такого уважения при жизни, какое директор Харли Парлингтон проявляет к их смерти. Слово 'палач' тут обретает совершенно другой, практически противоположный смысл. Однако казнь остаётся казнью, как бы она не соответствовала правилам. Серж Уд составил достойную пару Рою Дюпуи. В общем-то, актеры - это все, что есть в этом фильме, однако этого более чем достаточно.
Очень сильный фильм, который заставляет задуматься о своём отношении к жизни и смерти. Подумать, о чем бы ты сам говорил с тюремным священником за несколько часов до своей казни.
Кто эти люди, которые приходят смотреть на смерть другого человека? Кем надо быть (или не надо?), чтобы участвовать в казни человека... такого же человека, как ты сам? Кем надо мнить себя, чтобы приговорить себе подобного к смерти? Кто ты, чтобы решить, что этот человек должен умереть? И все это происходит согласно законам нашей реальности. Не знаю, сочтут ли это спойлером, если я замечу, что в течении всего фильма ни разу не упомянули то, за что был приговорен к казни Кевин Барлоу. И, в конце концов, становится понятно, что в ситуации, когда часы на стене отсчитывают последние минуты твоего земного существования. это не так уж важно. Все, что тебе остается теперь - это последний ужин и разговор со священником. Самый жуткий, пробирающий до костей момент фильма, для меня, это шаг, который Кевин делает самостоятельно или с чьей-то помощью, из камеры смертников к месту казни. Можно абсолютно по-разному встретить свой конец: можно до последнего момента храбриться, можно изрыгать проклятия, можно просить о помиловании...Нельзя только одного - уйти от смерти.
Рой Дюпюи провел своего героя через множество вариантов встречи со смертью. Каждый вариант бил, что называется под дых. Не знаю, как ему удалось пропустить через себя это состояние, когда ты точно знаешь, сколько времени осталось до твоей смерти, но убедителен он был в каждой истории.
Смерть страшна именно своей неизвестностью. Может в современном обществе пора придумать адекватную альтернативу смертной казни. Не должен один человек (или несколько) решать кому жить, а кому умирать.
Есть ощущение горечи и бесконечной грусти после просмотра фильма. И вопрос о принятии или непринятии смертной казни становится не таким уж гипотетическим. Я свои выводы сделала.
Сильная работа сценариста, режиссера и, безусловно, актера.
'Смерть - это просто, - говорит Никита, прижав дуло пистолета к виску трясущегося парнишки. - Тебе не нужно ничего делать. Это о жизни приходится волноваться…' Кевину Барлоу осталось волноваться о жизни меньше суток - он приговорён к казни через инъекцию. Умереть в его случае действительно просто, но каковы будут его последние часы?
'Живём вместе, умираем в одиночку', - говорит Джек, и от фильма ожидаешь, что он будет сугубо личным, раскрывающим трагедию центрального персонажа. В голове молоточком стучат вопросы: кто он, какое преступление совершил, виноват ли, справедливо ли был осуждён? Предательский синопсис обещает конфронтацию между управляющим 'исправительного' учреждения и приговорённым, и с первых кадров цепляешься за каждую мелочь в поведении персонажей. Вот Гарри Парлингтон берёт диктофон, чтобы записать отчёт о прошедшей 'процедуре', и невольно обращаешь внимание, трясутся ли его руки… Вот Кевин первый раз появляется в кадре (камера постепенно выхватывает его силуэт из толпы тюремщиков, пробирается сквозь решётки камер, фокусируется на его спине, наконец, на лице), и в его глазах ищешь то самое 'зеркало', подсказку…
'Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог её доводят?' - вопрошает князь Мышкин. А уже через десять минут фильм оказывается совсем не обо этом. Кевину Барлоу придётся умереть восемь мучительных раз - каждый на свой манер. Рою Дюпюи посчастливится сыграть восемь разных персонажей в пространстве одного повествования, не имея особой поддержки ни со стороны сценаристов, ни со стороны художников по костюмам и гриму. Фильм аскетичен, как тюремная камера: на голом полу сюжета лишь самое необходимое. Схематично обрисованная ситуация, персонажи второго плана, выполняющие не больше функций, чем стол или стул, железные прутья решётки, запирающие действие в себе. Здесь нет ни флэшбэков, ни длинных диалогов, ни объяснений. Есть только центральный персонаж и его (такие разные) реакции на одни и те же условия.
'Я только что понял, - говорит Кевин Барлоу, - что я - это вы все, а вы все - это я'. Первые несколько циклов 'ухода' главного героя можно подумать, что режиссёр играет со зрителем, заставляя его выбирать, какая же версия настоящая. Управляющий Парлингтон вставляет в диктофон новую кассету, тяжко вздыхает и начинает заново. Может быть, он сам не может решить, что произошло? Или, может, все смерти, которые он видел, слились в одну? Каждый новый виток обозначается новым блюдом, которое просит приготовить заключённый, и новой эмоцией в глазах Дюпюи. Он то рыдает, как дитя, то посылает всех к чёрту, то истерически смеётся. Но что бы ни исчезало у него во рту (икра с шампанским или варёная картофелина), как бы ни вело себя его тело (сжималось в комок от страха или тряслось в нетерпении), каждый раз всё сводится к одному. Просьба отправить матери видеозапись его последних часов - и неизбывное, отвратительное 'Хватит!', пульсирующее в мозгу у зрителя, пока смерть ползёт мутно-жёлтым хлоридом калия к распростёртой руке Кевина.
'Не убий', - говорит Иисус. В учреждении мистера Парлингтона используют слова 'процедура' и 'ситуация', и каждый занят своим маленьким безобидным делом. Лес за деревьями не виден, все просто выполняют свою работу. Повар готовит последний ужин, священник предлагает исповедоваться, доктор щупает пульс. Наполнить шприц павулоном - ведь это не убийство? Пристегнуть ремешком руки и ноги заключённого - ведь это просто входит в обязанности? Зачитать приговор и снять очки - ведь это всего лишь гарантирует безукоризненность процесса? Режиссёр задаёт эти вопросы не напрямую, а исподволь: минималистичными деталями (дрожащие пальцы у одного из 'исполнителей', бутылка виски в шкафчике у другого) и экспрессивной, разноплановой игрой Дюпюи. Кем бы главный герой ни был, что бы он ни совершил, как бы он себя ни вёл - нечеловеческие муки его последних минут очевидны.
'Все мысли о смерти нужны для жизни', - говорит Лев Николаевич Толстой. Хотя фильм заканчивается одной из самых 'достойных' версий поведения Кевина, это не смерть самурая и не смерть секретного агента, которого Рой сыграл несколькими годами ранее в известном сериале. 'Уйти красиво' - такая же ложь, как то, что летальная инъекция - это гуманно. Гуманным называют избавление от боли, но как справиться с осознанием неизбежности? Ведь главное то, что наверно. Вот уже через час, через тридцать минут, через пятнадцать… А жить ещё две улицы осталось – или два броска костей. Изысканная пытка, выдуманная человеком как оправдание. И пока господствует такая подмена понятий, жизнь никогда не приобретёт абсолютную ценность.
Неслучайно, наверное, при довольно-таки высокой оценке, на этот фильм нет рецензий, хотя ему уже 10 лет. Люди интуитивно чувствуют класс, а писать о нём трудно. Вряд ли можно согласиться с аннотацией, что это поединок приговорённого к смерти с начальником тюрьмы, хотя этот мотив в первых изложениях фабулы есть, но они лишь ступеньки в движении авторской мысли. А в целом, они совместно движутся к пониманию того, что такое жизнь и какова её ценность. Сюжет фильма вполне условен, ведь в реальности мог быть только один вариант из тех восьми, которые этот сюжет составляют. Но в том-то и дело, что человеческое в приговорённом к смерти медленно пробуждает живое в его тюремщике, давно привыкшем к формально-бюрократическому 'отправлению обязанностей'. В последних эпизодах у него дрожат руки, он ощущает, что гибнет безвозвратно целый мир, так им до конца и не познанный, уникальный, как и все человеческие миры. И по сравнению с этим бессмысленна безупречность, с которой он привык исполнять свою работу, как и сама эта работа (её абсурдность подчёкнута попыткой оживить человека, чтоб через пять минут казнить его по правилам). Вот и решение формально главного вопроса спора между героями Парлингтон (начальник тюрьмы) изымает из бюрократического делопроизводства и оставляет в распоряжении человеческих чувств матери, осознавая. что бесспорно понять суть её отношений с сыном и мотивы её поведения ему не дано и не должно быть дано. Но меняется и его антогонист. Пройдячерез озлобление, через бунт неподчинения и самоутверждения, через страх смерти, через стремление быть хозяином любой ситуации, сентиментальную иллюзию возможности прожить иную жизнь и замолить грехи, он постигает высшие ценности, до которых в бытовом каждодневном существовании не поднимаются люди. Фильм лишён излишнего пафоса, но это вполне мировоззренческое произведение. Неслучайно вся информация о совершённом преступлении и справедливости наказания подчёркнуто изъята.
Конечно, столь сложные цели не могли бы быть достигнуты, если бы не тончайшая и разнообразнейшая игра Дюпюи (исполнителя роли приговорённого). Он создаёт восемь разных характеров в одних и тех же обстоятельствах, притом что они должны суммироваться условно в один и в каждом из восьми быть абсолютно достоверным, но и неповторимым, иначе не будет донесён замысел. И, на мой взгляд, он настолько достоверен, что чуть не полкартины я верил, что по жизни это один человек. Ещё сложнее пришлось Сержу Уду (Парлингтон), ведь диапазон возможностей здесь резко ограничен должностной инструкцией. Да и весь актёрский ансамбль на хорошем уровне. Особое впечатление произвело минималистское использование музыки. В общем, любители 'другого' кино, на мой взгляд, должны получить удовольствие, хотя темп киноповествования иногда теряется. Жаль, что фильм не замечен, прошёл мимо российского любителя кино.
