Представьте, что вы принадлежите к той категории людей, которую очень любят употреблять в своем творчестве кинематографисты, но вместо того, чтобы постоянно видеть на экране свое отражение, вы все время видите нечто совершенно иное - человека, который водит машину, на которую вы бы даже не посмотрели, человека, который использует те слова, что являются неприемлемыми или не знакомыми для вас, человека, который заходит в магазин, о котором вы даже не слышали, и, что самое главное, за ошибками во внешних атрибутах не скрывается точное совпадение с вашим внутренним содержанием, и вы видите человека, который поступает так, как вы никогда не поступали, и переживает о том, что вас никогда не волновало. Что вы можете сделать со своим непониманием и яростью? Вариантов тысяча - вы можете пережить ее в себе, можете высказать друзьям, можете написать комментарий в социальной сети или отрицательную рецензию на Кинопоиске. А что если вы режиссер? Тогда самый очевидный вариант для вас только один - снять фильм, который разобьет этот классический не правдивый образ, который вы постоянно видите на экране. Именно этим принципом руководствовалась при выборе темы для своего первого полнометражного фильма Джилл Солоуэй, феминистка и автор сценариев для эпизодов таких сериалов, как 'Соединенные штаты Тары' и 'Клиент всегда мертв'. Будущий режиссер фильма 'Полуденная нега' была возмущена тем, что практически никогда не видела на экране интересный образ женщины за тридцать, который показывал бы, что она человек, со всей свойственной нашему роду противоречивостью и многослойностью, и про которую можно сказать, что она не вписывается ни в никакую нишу классической классификации всех женщин по категориям, типа девушка из соседнего дома или роковая женщина, к которой бывает так пристрастно кино. Так же Солуэй не очень восхищается фильмами, которые показывают только хорошие стороны, но в то же время не питает любви и картинам, пытающимся вместить в себя как можно больше надрыва, крови и трагедий. Из этих трех 'нет', трех вещей, который Солуэй не хотела видеть в своем кино, и сложился дебютный фильм режиссера 'Полуденная нега', который берет на себя больше, чем на самом деле может выдержать.

Парадокс в том, что несмотря на страстное желание автора картины дать людям еще один повод перестать складывать женщин в коробки, с заранее приклеенными на них ярлыками, при просмотре 'Полуденной неги' в первую очередь приходит один из самых классических женских образов, который только можно найти в кино и сериальной продукции, а именно домохозяйка с кризисом среднего брака. У нее хороший дом, чудесный ребенок, верный и хорошо зарабатывающий муж, но рутина заела ее, поэтому между обязательными для американской версии такого персонажа посещениями психолога и посиделками местного женского клуба, она отправляется искать острых ощущений, вспоминая молодость, когда невозможно было перейти все грани дозволенного, потому что их попросту не было. Те же самые слова, типа 'мы с моим мужем так давно не занимаемся сексом', те же самые измены или почти измены, та же самая фальшь, которая скрывается за внешней идеальностью женщин средних лет из богатых пригородов, которые занимаются благотворительностью, если только за ними кто-то наблюдает или если есть возможность выложить все это в твиттер. Джилл Солуэй утверждает, что этим образом она попросту манипулирует, чтобы зритель смог разглядеть все новаторские идеи, которые она хочет передать с помощью ситуации, постигшей главную героиню, во многом схожей с сюжетом фильма 'Добро пожаловать к Райли', только вот если у Джейка Скотта получилось заставить зрителя посмотреть на один из банальных типажей женского персонажа под новым углом, то Джилл Солуэй просто преподнесла в слегка новой обертке то, что мы уже знаем о домохозяйках, благополучный районах и работницах секс-индустрии.

Желание показать только темные стороны тоже не сыграло на руку в дебютном фильме режиссера -демонстрировать только отрицательные поступки каждого героя, только его фальшь и ложь, это все равно, что показывать только хорошие черты, затушевывая самым черным фломастером все остальное, это мешает разглядеть персонажа во всей его полноте, это радикальность, которая может быть уместна только в ограниченном количестве картин на ограниченное количеством тем, которые могут потянуть очень немногие режиссеры, и Джилл Солуэй на данный момент не одна из них. Можно, конечно, сказать, что ее работа это что-то вроде современной версии 'Теоремы' Пазолини - в доме появляется новый загадочный жилец, что притягивает взгляды всех людей, вхожих в это жилище, и все вдруг начинают проявлять свои самые греховные черты. Вот только если итальянскому режиссеру понадобилось меньше тысячи слов, чтобы убедить зрителя не на один десяток лет, то сколько бы слов не произнесли разговорчивые герои 'Полуденной неги', это не убеждает даже в момент просмотра - кто не слышал от героинь, работающих в секс-индустрии, что они не знают своих отцов или что им нужно посылать деньги домой? Не говоря уже о том, что во времена Пазолини даже самые смелые режиссеры знали, что у них существуют некие ограничения в показе определенных сцен, некие барьеры, которые они не могут перепрыгнуть, и если они имели наглость использовать в своих картинах подобные моменты, то имели талант убедить зрителя, что это было даже не то, что необходимо, а совершенно естественно для героев и стилистики картины, избранной автором. Во времена Джилл Солуэй таких ограничений уже нет, поэтому, она использует секс в самых комичных и грубых формах, как единственный мотив, единственная форму действия, единственное проявление сущности героев, и иногда кажется, что это и есть весь инструмент, что имеется в наличии у режиссера для построения фильма, который как бы говорит, что да, они все пали, никакой благотворительности, никакой компетентности, никакой человечности, только девочка с красивым телом и куча разношерстных героев, поддавшихся на искушение, которые никогда не были достаточно личностями в картине, чтобы зритель мог проследить всю историю их падения, от начала, до конца.