«Глаза-сердечки» предлагают невинную влюбленность в попытках спастись от надвигающейся угрозы. В конце концов кто как не Амур с кровавыми помыслами лучше всего иллюстрирует риски первых свиданий?
Артистка Самохина — единственная, кто не дает картине рассыпаться на плакатные лозунги, ее осмысленность и умение держаться так или иначе трогают, когда начинаешь вчитываться в противоречивые сигналы.
Осгуд, вооружившись, казалось бы, малопримечательным рассказом Кинга, среди всполохов крови успевает задуматься о чувстве вины, которое остается в наследство от каждой потери.
«Если бы у меня были ноги, я бы тебя пнула» — фильм-удар, разряд тока, который невозможно не пропустить через себя. Но при всей бескомпромиссной и неминуемой драматичности Бронштейн снимает хоть и едкое, но подлинно гуманистическое кино и позволяет функции вновь стать человеком.
«Микки 17» — ладно скроенная фантастика о плохих и хороших, об эмпатии и безучастности власти, в конце концов и о любви к тому самому человеку во всех ипостасях.
Скандинавская баллада о матери, рвущая душу в клочья.
С одной стороны, «Моди», несмотря на заявленную хулиганистость, дух бунтарства и практически рокерскую удаль, вышел фильмом упрямо старомодным — опоздавшим на 20 лет. С другой — озорство и мальчишество Деппа как постановщика выглядят инфантильно и совсем неубедительно: протест как форма коммуникации провоцирует не обожание, а скорее жалость и сочувствие.
«Ночной дозор» встречает «Очень странные дела».
Диетическая, но нарядная версия сказки Александра Волкова для совсем юных зрителей.
Пышущая энергия возмездия постепенно сменяет меланхоличный дискурс о травмах и методах исцеления. «Мой сосед — монстр» идеально вписывается в общий контекст как будто бы легковесной попыткой найти диалог со своим гневом, его приручить и направить агрессию в конструктивное русло.
Почти 94-летний Иствуд пытается решить, идеалист он или реалист, и, кажется, даже колеблется, но, несомненно, понимает одно: ложь и слепоту спонсирует только лень и халтура на местах.
Возможно, если бы фильм все-таки дотянулся до формата сериала и в кадр попало бы больше воздуха, пауз, а вместе с ними и жизни, то проект стал бы одним из любимых у старшего ностальгирующего поколения.
«Фантастическое путешествие» не пытается переизобрести жанр семейного приключения, а верно следует проверенным схемам, уповая на харизму исполнителей главных ролей.
Еще одна экранизация романа «Жребий Салема» — бестолковая, но жутко обаятельная.
Едва ли у нас есть возможность придумать, как правильно все закончить, остается только провожать, встречать, цитировать Джеймса Джойса и ждать в комнате по соседству.
Увы, после череды заданных вслух вопросов ясно одно: Филиппс потопил свой флагманский корабль в море вторичных идей и упущенных размышлений.
В разговоре об архитектуре самого «Бруталиста» стремительно хочется обратиться к альтернативным медиумам за пределами кинематографа — назвать фильм грандиозным романом или даже живописным полотном в массивной раме, а может быть, оперой или устремившимся вверх (или же вниз?) монументом — стелой посреди площади.
Пока же фильму не хватает ни амбиций, ни драматургических сил, чтобы посоревноваться на одном жанровом поле хотя бы с «Каскадерами» и тем более с упомянутыми «Друзьями Оушена».
От подрыва на этической мине «Плохую девочку» спасает ироничная интонация: Николь Кидман воплощает не только аватар сексуального желания, но и неуверенность, а потому не боится и в той, и в другой ипостаси быть смешной, а значит, по-настоящему живой.
Но, несмотря на формальность и некую парадность действия, Мария запомнится и тем, что наконец красивая женщина разрешила себе быть смешной. Пусть анекдот и вышел очень грустным.
Фильм сочинен с нескрываемой любовью и бережным отношением к памяти: в отличие от многих продолжений, «Битлджус» совсем не воспринимается как откровенный паразитизм на ностальгии.
Нежное, грустное и смешное переосмысление поджанра «месть за изнасилование».
Фильму уготована резонансная судьба, а прокатное будущее пока туманно, но кажется, что аналитическая работа проделана недостаточно вдумчивая и кропотливая, чтобы «Ученик» мог называться провокационной политической картиной, которая предлагает острое высказывание для оживленного обсуждения.
«Анора» — кино настолько безудержного энергетического заряда, что во время просмотра сердце бешено стучит, а дыхание то и дело сбивается.
Разнузданное и несдержанное кино, которое пугает и завораживает.
