Черта, за которой милая эксцентричность чудака перерастает в однообразные кривляния сумасшедшего (тем хуже, что мнимого), приходится минуту на тридцатую — дальше смотреть фильм тяжело и, в общем-то, неприятно. Вдвойне неприятно потому, что так, судя по всему, и было задумано.