Хотя Стефан Цвейг далеко не самый любимый автор французского режиссера Патриса Леконта, малоизвестная новелла писателя «Путешествие в прошлое» сразу привлекла его внимание и показалась хорошей основой для фильма. Главный герой по имени Фридрих (Ричард Мэдден) — сирота, всего добившийся своим усердием. Молодой человек, недавно окончивший университет и изучавший химию, в 1912 году устраивается на сталелитейный завод Карла Хоффмайстера (Алан Рикман). Трудолюбие и блестящий ум помогают ему быстро подняться по карьерной лестнице, и, когда Хоффмайстер из-за слабого здоровья вынужден работать из дома, Фридрих становится его личным секретарем и фактически его заместителем на заводе. Тогда же он знакомится с фрау Хоффмайстер, молодой женой Карла, Шарлоттой (Ребекка Холл).
Фридрих восхищен красотой Шарлотты и влюблен в нее. Он предлагает свою помощь в обучении Отто, сына Хоффмайстеров. Карл просит Фридриха переехать в их поместье, тот соглашается, и скоро становится очевидно, что фрау Хоффмайстер тоже неравнодушна к подчиненному мужа. Однако молодые люди понимают, что их любовь невозможна. Когда Карл отправляет Фридриха в Мексику представлять интересы компании, Шарлотта шокирована перспективой разлуки на долгие два года и признается в своих чувствах Фридриху, однако не поддается страстному напору окрыленного возлюбленного и дает ему обещание ждать его возвращения. Впрочем, Первая мировая война внесет свои коррективы в их планы, и они встретятся только через 6 лет.
«Меня интересовало не столько то, выдержит ли их любовь испытание временем, сколько то, может ли желание продлиться годами, — рассказывает Патрис Леконт. — Есть в этом что-то ошеломительное — признаться в любви, но поклясться не принадлежать друг другу в течение нескольких лет. Мне показалось очень трогательным, что они испытывали такую сильную страсть, но не говорили о ней».
Несмотря на то, что основное действие разворачивается в 1912 году, накануне Первой мировой войны, политическая атмосфера эпохи намеренно остается в тени.
«Я не хотел, чтобы предчувствие войны перетягивало на себя внимание от того, что мне казалось более важным, от чувства, объединяющего двоих персонажей. Их эмоции служат защитной оболочкой, охраняющей их от всех внешних событий. Но в данном случае это не мое изобретение. У Цвейга в повести тоже нет описания начала войны». Зато Леконт позволил себе поменять финал истории. Если Цвейг не питал иллюзий по поводу встречи главных героев спустя столь долгое время и был уверен, что они стали друг другу чужими, то французский режиссер увидел их будущее в более светлых тонах.
Изначально Леконт из уважения к Цвейгу предполагал снять фильм в Германии и на немецком языке. Однако потом он подумал, что французу, не зная немецкого языка, снимать в Германии фильм по Цвейгу — это какой-то абсурд. Тогда продюсеры предложили универсальный вариант — снять картину на английском языке с англоязычными актерами.
КиноПоиск освещает события кинофестиваля ежедневно с помощью аккаунтов в социальных сетях Twitter и Instagram, а также в специальном разделе «Венецианский кинофестиваль Live».
«Ребекка Холл снималась в нашем фильме сразу после „Железного человека 3“, огромного американского проекта, где ей нужно было в течение пяти минут в день играть на фоне зеленого экрана, и она была в восторге от съемок в „Обещании“, — вспоминает Леконт. — Как и Алан Рикман, который признался мне, что после двух крупных американских картин потерял вкус к актерской игре. Когда в конце съемок он обнял меня и сказал, что я вернул ему интерес к кино, для меня это было круче, чем получить орден Почетного легиона».
«Патрис постоянно шутит на площадке, — заметил Рикман. — Он снимает очень серьезный фильм, который требует большой концентрации, но делает это с легким сердцем». «Патрис всегда стоит за камерой, поэтому во время дубля тебе кажется, что он вместе с тобой участвует в сцене, — поспешила добавить Ребекка Холл. — Он всегда очень близко! Его энтузиазм невероятно заразителен! Если у нас был удачный дубль, он выскакивал из-за камер, брал меня в охапку и начинал вальсировать со мной по всей комнате. Это было очень мило. Вот если бы так поступал каждый режиссер!»
Ричард Мэдден создает на экране образ смущенного, подавляющего свою страсть молодого мужчины. Когда Фридрих появляется в опустевшем доме Хоффайстеров спустя шесть лет, Мэддену удается одним выражением лица показать, через что прошел его герой за это время, как он повзрослел и даже постарел.
«В „Обещании“ меня поразила тема самоограничения, — объяснил на пресс-конференции гладко выбритый и совсем не похожий на Робба Старка Мэдден. — То, как люди могут держать в себе эмоции и не давать им волю, особенно актуально сейчас, когда у нас есть твиттер, Фейсбук, мобильные телефоны, а вся коммуникация происходит мгновенно. Что-то ушло из наших отношений друг с другом из-за этой всеобщей доступности. Я актер, моя работа — рассказывать человеческие истории, и поэтому проекты, действие которых происходит в другие эпохи, дает мне отличную возможность глубже исследовать человеческие отношения, ведь это было время, когда люди смотрели друг другу в глаза и пытались сказать друг другу правду. Именно этого мы пытались добиться с Аланом и Ребеккой — честности эмоций. В конце концов, это самое важное в повествовании».
Также смотрите один из последних выпусков венецианского видеоблога.
