Когда счёт созданным произведениям измеряется десятками, а за каждым из скрываются постоянные поиски, конфликты и трудные решения, наступает момент, когда творец при всей талантливости может приостановить стремительный бег стараний. Выражается ли это в усталости, нежелании следовать модным тенденциям, потаканию отрицательным чертам своего характера или невозможности повлиять на возникшие проблемы, не так уж и важно. А важно прежде всего то, что с особо одарённых персон и спрос особый, а потому появляющиеся в таких случаях прорехи в творческом полотне становятся особенно заметны и уязвимы для метких бросков тухлыми помидорами. Во-многом так случилось со знаменитым сэром Альфредом Хичкоком и его картиной «Разорванный занавес», по ряду причин получившейся спорной.
А причин этих оказалось более, чем достаточно. Долго не складывалось со сценарием, самым важным компонентом постановки по мнению маститого режиссёра, для которого она должна была стать юбилейной, пятидесятой. Масла в огонь подбавило руководство компании «Universal Pictures», в прямом смысле навязавшей ему пару исполнителей главных ролей Пола Ньюмана и Джули Эндрюс исключительно по причине их огромной популярности у зрителей. Кроме прочего, не удалось согласовать натурные съёмки с властями ГДР, где происходит бОльшая часть действия. В довершение всего настал неожиданный конец многолетнему сотрудничеству Хича с композитором Бернардом Херманном, чья партитура была признана неподходящей до такой степени, что согласия не удалось достигнуть даже после правок, старательно внесённых маэстро.
Исходя из вышеописанного, нетрудно догадаться, что атмосфера на съёмочной площадке царила далёкой от творческой насыщенности, опасно приближаясь к губительному вакууму равнодушия, обычно скрытого за маской голого профессионализма. Оказавшись в этом разреженном пространстве, лишённый привычных точек опоры, постановщик делал всё, чтобы создать себе максимально комфортные условия из того, что имеется. Представитель авторитарного стиля работы, при котором весь процесс съёмок подвергается придирчивому контролю, он предельно отстранился от представлявшихся нежелательными персоналий, и за счёт этого сделал ставку на второстепенных героев. Попытки Ньюмана найти контакт с ветераном цеха натолкнулись на глухую стену, а Эндрюс, по её словам, «просто каталась и должна была выглядеть гламурно, но не снималась».
Немудрено, что при таком взаимодействии никакого внутреннего напряжения между протагонистами не возникло. Их блёклые и бесцветные экранные взаимоотношения перекрыли любимица Хичкока, уроженка Санкт-Петербурга Лиля Кедрова в образе обаятельной в своём эпатаже графини Кучинской, «чёрная жемчужина русского балета» Тамара Туманова, представившая своё отрицательное альтер-эго, и, конечно, Вольфганг Килинг, чей колоритнейший Громек одновременно оказался ключевым участником, пожалуй, самой яркой сцены фильма. В ней, а также других, хотя и несколько менее выразительных эпизодах режиссёр демонстрирует фирменное мастерство саспенса, перекидывая Майкла и Сару от одного такого напряжённого момента к другому, что помогает достойно удерживать внимание зрителя на протяжении более чем двух часов хронометража.
Но это не позволяет закрыть глаза на откровенные провисания сюжета, возникающие между этими эпизодами, как и не заслоняет другие слабые места картины. Вынужденная ставка на павильонные съёмки и откровенная, назойливая рирпроекция в сценах поездок быстро создаёт ощущение камерности, словно ты не кино смотришь, а созерцаешь театральную постановку. Такой эффект сам по себе может прийтись к месту, если события происходят в четырёх стенах или каком-то предельно замкнутом пространстве, но когда речь о международных перелётах и перемещениях в разных странах, возникает чувство лёгкой досады из-за упрощения и уплощения происходящего. Затратив массу средств на гонорары главгероев богатая студия позволяет себе халтурить и водить зрителя за нос, неуклюже используя картонную масштабность, пригодного разве что для детей.
Последнее особенно очевидно из-за явственно витающего в воздухе духа старомодности, в реалиях 1966 года воочию предстающего откровенным анахронизмом. Пользуясь отработанными клише, Хичкок и здесь пытается искать в них опору для своих приёмов, с которыми вошёл и прославился в мире большого искусства. Конечно, желание и умение оставаться собой можно только приветствовать, но в данном случае оно не слишком идёт на пользу делу, исподволь отбрасывая фильм из ожидаемой сферы блокбастеров в много более узкий сегмент авторского кино. Даже обращение к ранее опробованной, и к тому же переживающей новую волну популярности шпионской теме не помогает, потому-что её актуальное сердцебиение тогда ощущалось в бойкой и зажигательной «бондиане», по сравнению с которой похождения профессора Армстронга отдают нафталином.
Всё это, конечно, не говорит о том, что «Разорванный занавес» фильм плохой и неудавшийся. Скорее по целому ряду причин он оказался гораздо слабее, чем бы мог получиться, и напоминает неоправданно растянутый эпизод сериала «Альфред Хичкок представляет», музыка из которого для вящей иронии звучит в сцене традиционного камео. Упрямый мастер добился того, что его желания и взгляды взяли верх над всеми составляющими постановки, но вышло из этого нечто выхолощенное. Пресловутый «железный занавес» на поверку обращается бархатным, залежавшимся с прошлого десятилетия материалом и потому основательно страдает от жестокой моли перемен. Невозможно всегда выдавать на гора исключительный продукт, примеру чему «Torn Curtain», вышедший в лучшем случае на четвёрку с минусом. И минус этот, надо сказать, весьма жирный.
Не лучший представитель фильмографии Альфреда Хичкока.
5 из 10
