Первая попытка киноэкранизации 'Легенды о святом пропойце' была предпринята ещё в 1963-ом году - режиссёр Франц Йозеф Вильд снял более чем двухчасовую версию романа Йозефа Рота для немецкого телевидения. Фильм, естественное дело, не получил широкой огласки, но произведение писателя не перестало интересовать кинематографистов. Так 'Легенда о святом пропойце' попала в поле зрение одного из самых любопытных итальянских режиссёров своего времени - Эрманно Ольми, неоднократного лауреата различных самых престижных европейских кинопремий, в том числе Каннского и Венецианских кинофестивалей. Для адаптации романа Йозефа Рота, Ольми привлёк Туллио Кезича - одного из известнейших в то время итальянских кинокритиков, публицистов и драматургов. А на заглавную роль - бывшего шахтёра Андреаса Картака, совершившего нечаянное преступление, а ныне бездомного, завсегдатая рюмочных заведений (как бы у нас это назвали), ночующего под мостами - пригласили нидерландского актёра Рутгера Хауэра, который уже имел на тот момент мировую известность.

Эрманно Ольми критики склонны причислять к когорте так называемых неореалистов, хотя сам постановщик это отрицал. Но он часто в своих фильмах задействовал приёмы, характерные для фильмов в этом стиле. То есть, медленное развитие действия, длинный хронометраж, отображение философских и социальных вопросов и проблем на примере маленького человека в бушующем большом городе, где чуть ли не каждый по-своему одинок. Практически всё это отображено в 'Легенде о святом пропойце'. Всё начинается с того, что недавно вышедший из-под моста Андреас Картак встречает почтительного мсье, который, повинуясь собственным пожеланиям, хочет безвозмездно одарить его суммой в двести франков. Андреас не хочет брать деньги просто так и заявляет, что обязательно их отдаст, но великодушный мсье отвечает, что лучше он тогда принесёт их в Церковь святой Терезы, которая находится неподалёку. Андреас даёт слово, что отдаст двести франков в ближайшую воскресную мессу, но невольно он каждый раз не может этого сделать, встречая на своём пути неожиданных людей.

Ольми раскрывает перед нами тему одинокого человека, который внезапно оказывается втянутым в жизненный водоворот, хотя до этого всё его время проходило за очередным бокалом вина. Постепенно всё это меняет главного героя, но он не замечает и того, что сам приносит изменения тем, кого встречает, когда опять хочет отнести деньги в Церковь. И вот тут перед нами раскрывается непостижимая истина: для нас, если мы впервые бы увидели такого, как Андреас, то навесили бы на него клеймо павшего человека, но он оказывается душой и сердцем может быть лучше, намного лучше многих из нас. Он бескорыстен, он честен, он прекрасный друг и любовник. Он мог бы быть хорошим человеком, завести семью, обрести счастье и кров, но одно стихийное мгновение изменило всё. И если вначале фильма персонаж Рутгера Хауэра нам немного непонятен, то даже после неспешного, но чувственного развития, мы как бы проникаемся этим человеком и уже очень хочется, чтобы ночёвки под мостом и пьяное безмолвие наконец-то остались позади как несмешной дурман. Но это фильм о трагедии маленького человека...

Картина Эрманно Ольми 'Легенда о святом пропойце' по произведению австрийского писателя Йозефа Рота получила мировое признание, а у себя на родине взяла четыре статуэтки 'Давид ди Донателло' (итальянский аналог 'Оскара'), в том числе за лучшие фильма и режиссуру, а также была выдвинута на соискание 'Оскара' в категории 'Лучший фильм на иностранном языке', но в конечном итоге так и не вошла в шорт-лист. Но 'Легенда о святом пропойце' того заслуживала, так как это очень глубокая философская работа, полная драматургии, отличающаяся великолепным актёрским воплощением. К тому же это ещё и очень сложная работа, так как не каждый справится с той задачей, чтобы можно было отобразить на плёнке если не всё, то хотя бы многое из того, что хотел сказать писатель в своём литературном первоисточнике. Но всё же надо отметить, что 'Легенда о святом пропойце' - это всё же больше фильм для киноэстетов, для которых работы Микеланджело Антониони, Федерико Феллини и Пьер Паоло Пазолини не являются пустым звуком, а принимаются как культурная ценность.

10 из 10

Фильм Эрманно Ольми «Легенда о святом пропойце» относится к тем редким случаям, когда экранизация получается куда лучше литературного оригинала. Повесть австрийца Йозефа Рота перенесена в сценарий полностью, без купюр и с такими незначительными изменениями, как профессия одного из персонажей (боксёр вместо футболиста). Скупое и сухое книжное повествование расширено многочисленными микросценками и символическими образами: воспоминания из прошлого героя, его вечно грязные руки, постоянное доставание им часов из коробочки, видение собственных стариков-родителей. Сцен и символов куда больше, и все они складываются в параллельный сюжет об унынии, искушении и спасении души.

Удивляет игра Рутгера Хауэра, обычно способного внушить ужас даже партнёрам по съёмочной площадке. Он, известный наёмник, андроид и маньяк, здесь перевоплотился в симпатичного и безалаберного французского бродягу из-под моста Сены. Не суть важно, что его герой родом из польской Силезии, а сам он нидерландец. В кадре представлен неунывающий любитель вина, женщин и красивой жизни, не задумывающийся о завтрашнем дне. Волосы подлиннее, смешные торчащие усы, запущенная рыжеватая небритость – и бесцветные глаза душегуба смотрят уже по-детски доверчиво и простодушно, открывают свою небесную прозрачность и глубину. Обычный для Брюса Уиллиса приём, но создающий здесь не комедийный, а трагический образ.

Представьте: к бомжу и алкоголику Андреасу обращается неизвестный господин и даёт немалую сумму, утверждая, что деньги эти от святой Терезы. Вернуть их наказывает как-нибудь, по возможности и в церковь. Осчастливленный бездомный считает себя человеком чести и даёт слово. Увы, всё его дальнейшее поведение показывает, что он лишь калиф на час. Ребёнок, нашедший кошелёк и потративший всё на сладости и на духи, чтобы собаку и цветы побрызгать. Зачем? Просто так. Взрослый мужчина стал беззаботным младенцем (с поправками на итальянскую и французскую культуры), потеряв голову от чудесной череды везения. Не прилагая усилий, он раз за разом получает нежданные подарки судьбы и привыкает к этому. Мораль в том, что люди – горькие пьяницы, напрасно прожигающие жизнь свою в грехах вместо того, чтобы спасать душу? Пёс возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи? Не так всё просто.

Подобно христианским праведникам, Андреас начинает жить, как птицы небесные, что не сеют и не жнут, но всегда накормлены. В Париже тридцатых годов двадцатого века этот «птах» помимо хлеба получает ещё вино, женщин и развлечения, но в скотство и разврат не впадает. Умудряется проделывать всё легко, естественно и совершенно не задумываясь. Живёт моментом, принимая всё и не думая ни о чём. По воскресеньям он вспоминает о долге, спешит в церковь, искренне собираясь вернуть его – и каждый раз ему что-нибудь мешает. Уж не ловит ли его снова и снова у церковной ограды нечистая сила? Нет, всё кажется случайными совпадениями: старая любовь и молодая любовница, случайный знакомый, банальное опоздание… Сквозь бытовые мелочи прорастает высокая христианская мистика.

В сюжете переплетены два плана: земное и духовное. Необычно то, что первое не выглядит грехом и грязью, а второе отличается от догматического католичества. Если бы не заявленные автором и режиссёром религиозные мотивы, всё можно было бы представить волшебством некой доброй феи. Связано это со святой, должником которой нежданно-негаданно стал Андреас. Тереза Малая, в отличие от «большой» тёзки, родилась в 1873-м году во Франции, стала монахиней сразу после достижения пятнадцати лет и умерла в двадцатичетырёхлетнем возрасте. Она – одна из четырёх женщин, удостоенных титула Учитель Церкви, покровительница Франции и заступница атеистической России двадцатого века в глазах западного мира. Её называли самой любимой девушкой на земле и ещё до канонизации приписывали ей тысячи чудес.

«Я не могу бояться Бога, который стал для меня таким маленьким», – вот одно из «программных» высказываний святой Терезы Младенца Иисуса и Святого Лика во времена сразу после «богоборчества» и тяжких раздумий Ф. М. Достоевского. Какой такой страх Божий, если Бог есть любовь? Богословы до сих пор недоумевают: разве святость можно достичь не подвигом, а повседневными мелочами? Как святость стала детской сказкой и розовыми лепестками над распятьем? А девочка смеялась, утверждая, что каждый взгляд, слово и внешне непримечательный поступок проявляют и доказывают любовь. Нисколько не удивляет то, что только её – а ещё святого Франциска – одинаково почитают как в западном и восточном христианском священстве, так и в простом народе.

Андреас, получив неожиданный подарок от человека, Бога или судьбы, начинает неосознанно следовать «Малому пути» святой Терезы. Он признал собственные ничтожество и слабость, но уверовал в благость Бога. Ожидает и принимает от Него абсолютно всё, как малый ребёнок от доброго отца. Он и сам теперь творит множество добра, позволяя пользоваться собой в корыстных целях несчастным и проявлять милосердие в отношении себя счастливым, но не считает это заслугами. Он согрешил в прошлом и грешит сейчас, но, в полном соответствии учению святой Терезы из Лизьё, «никогда не впадает в отчаяние из-за своих прегрешений, потому что дети часто падают, но они слишком малы, чтобы сильно ушибаться».

Примечательно, что в истории нет не только героев и злодеев, но и просто положительных или отрицательных персонажей. В повести это стало причиной отстранённости автора и читателя от происходящего, в фильме послужило аллюзией на равенство всех перед Богом. Люди как дети, творящие добро и зло по причине своей малости и неразумия. Убить, украсть, приревновать, спасти, помочь и отпустить может каждый. Суровые библейские патриархи карали грешников и вели за собой праведников, как стадо. А одна маленькая девочка вспомнила, что Иисус даже на кресте простил великого грешника, улыбнулась и ушла к Нему, и люди пошли за ней сами.

У любой души, даже самой пропащей есть свой пастырь. Ангел ли это, периодически слетающий к нам, или какая то высшая сущность, посланная от благостного престола, кто знает. В минуты отчаяния, проявленными контурами, гость тут как тут. Несколько ободряющих фраз. Разговор приводящий к осмыслению своей потерянности в мире. Протянутая Вам мелочь помощи. И дышится легче. И клубы черни несколько рассеяны. Некая стройность намеченным путём предложения. Зигзаги дорог оставлены за спиной. Неужели выход из лабиринта найден? Неужели забрезживший свет обретён? Кому как. В руках лишь путеводная нить. Едва уловимая на ощупь. Лишь разжал ладонь, отвлёкся на очередную потеху мира, выскользнула...

- Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной.

- Не может этого быть! Его не существует.(М. А. Булгаков 'Мастер и Маргарита')

Андреас пребывает в затянувшемся жизненном кризисе. Когда он начался, сложно припомнить. У него нет дома. У него нет работы. Нет ничего. Он нищий, ночующий на набережной Сены под мостом. Перст судьбы протягивает ему помощь. Незнакомец распахивает бумажник. И 200 франков авансом открывающихся перспектив. Дьявол ли его искушает? Пролившийся ли свет на нём прибывает? Выбор направления, ответом.

Каждый день за стаканом

Каждый день за вином

Ослеплённым быть, пьяным

Не жалеть ни о чём

Раскуроченной жизни, не сложить, не собрать

Я сегодня на тризне буду петь и играть.

История любви. История несчастья. История падения человека вниманию зрителей. Отрывочными воспоминаниями между хмельным забытьём оживают картины. Здесь боль и страдание надрывами сердца. Здесь пронзительный взгляд в каждого из нас. Словно на таинстве исповеди присутствуем. Содрогаясь от жалости к этому большому, совершенно не приспособленному к жизни в социуме мужчине. Он словно дитя. Неразумное, наивное. В пороке питья нашедший отдушину. Приподнимаемый от угара и воспаряющий. Но лишь к очередному падению идущий.

Человеческая жизнь в бликах миражей. Притча о каждом из нас. О счастье, однажды бывшем, но давно ушедшем. И вечном блуждании словно в сумраке тумана.

Полная драматизма роль Рутгера Хауэра потрясает воображение. А на параллели с воплощёнными им ролям злодеев на кинофабрике Голливуда, и вовсе выглядит чем-то не естественным, не земным. Персонаж его, словно ангел выпавший из гнезда небесной обители, расшибшийся в кровь при падении, измятый, изжёванный, но лучистыми глазницами в нас глядящий.

9 из 10

Притча о парижском пропойце и бомже, ночующем под мостами на берегу Сены, стоит в стороне от модных и актуальных течений кино 1980-х, оставаясь вещью в себе, востребованной разве что фестивалями, ориентированными на кино категории арт-хаус, да особо искушенными синефилами. Итальянским классиком Эрманно Ольми за основу была взята книга австрийского писателя Йозефа Рота, главный герой которой - бывший шахтёр Андреас Картак - становится парижским клошаром.

В самой неожиданной своей роли Рутгер Хауэр создает образ меланхоличного алкоголика, преисполненного внутреннего достоинства, но не наделенного силой воли. Судьба одаривает его 200 франками и одновременно устраивает проверку: когда-нибудь, если ему представится такая возможность, он должен вернуть эти деньги в церковь Святой Терезы в виде пожертвования. Ольми выстраивает на этом материале религиозно-философское иносказание о вере, греховности и нравственном выборе.

Мучительная борьба Картака с искушением пропить или потратить дармовые деньги на другие удовольствия становится для него почти непереносимым испытанием. Особая неспешная ритмическая организация повествования будто стремится запечатлеть остановившееся время. Насыщенность символами и аллегориями делает картину почти уникальным явлением для эпохи постмодернизма, чьё тотальное торжество оказалось невозможным по той «простой причине», что «старым мастерам», вроде Ольми, ещё было, что сказать.

С кинематографической точки зрения не сделал Эрманно Ольми ничего сверхординарного. Просто умело закрутил минималистическую трагедию, усилив ее мощным финалом (преимущественно рассчитанным на католическую аудиторию). После толкового вступления лента попадает на мель скучных флэшбеков сменяющихся неторопливым развитием сюжета. Возможно, если бы не яркий финал, который по эмоциональности вполне можно поставить в один ряд со 'Смертью в Венеции' (а по конструктивному подтексту - на порядок выше), картина бы не показалась мне чем-то значительным внимания.

Между тем, весь смысл заключен вовсе не в явлении святой Терезы Авильской. Ключевое значение имеет как раз вязкая и маловыразительная середина фильма. Главный герой ищет что-то. Разумеется, тема с долгом, который он должен вернуть в церковь - лишь приятная метафора. Шаг за шагом его сознание стремительно перемещается из одного интерьера в другой. Бессвязные и не совсем логичные действия героя напомнили мне об одном известном в определенных кругах произведении - 'Внутренний замок' Терезы Авильской. Ведь все метания героя Рутгера Хауэра можно изобразить как показ его души, которая блуждает сквозь призму былых поступков и ищет свой путь к Иисусу. Получая как великое вознаграждение в финале самую сокровенную встречу.

Рутгер Хауэр играет отчаянного грешника, который натворил так много, что спокойное существование уже не представляется для него возможным. Но будучи отчаянным по натуре, его герой совсем не относится к сонму отчаявшихся в жизни. Он мужественно принимает все удары судьбы, ценя малейшие ценности скрытые в бытовой канве. При этом, он обладает редкостным даром - быть в мире с собою. И учитывая все неустойчивость сложной конструкции, его спокойствие распространяет свое действие и на окружающих. Вот уж удивительный контраст - трясущиеся руки с промерзшими пальцами и ясный взгляд голубых глаз оттенка горного озера. Рутгер Хауэр не особо напрягаясь (признавался ведь и не раз, что кинематограф для него лишь способ заработка) выдает одну из своих лучших ролей в кино всем своим видом иллюстрируя слова апостола Павла - 'К миру призвал нас Господь' (1 Кор. 7. 15). Кстати, немного повысил оценку именно в силу участия Рутгера.

8 из 10

В названии фильма не зря фигурирует слово 'легенда'. Послушайте, ведь история, приключившаяся с бродягой, нереальна. Кто в наше время даст бездомному 200 франков, прося лишь об одной услуге - вернуть деньги церкви? В наше время атеистов, безбожников и закостенелых богатеев, пускающих слюни над счетами в банке? Тем ни менее 'Легенда о святом пропойце' настолько гармонична, что при просмотре и мысли не возникает, что это ложь, что, может, зрителя хотят обдурить.

Главный герой живет под мостом, укрывается газетками и бреется в близлежащей реке. Он таскает с собой баул с личными вещами и, как появляются деньги, стремиться в бар 'Тары-бары', чтобы выпить стаканчик вина (а то и бутылку) и съесть горячего супа. Мужчина в шляпе, в плаще и галстуке - кто бы подумал, что это бездомный? Но лицо - зеркало души: щенячьи глаза, потерянность и разочарованность, крах надежд - все написано чернилами, которые не смыть.

Этот бродяга не молился, не просил помощи, но ему было дано. Недавно 'просветившийся' добродушный старикан учтиво протягивает бродяге денег, чтобы тот унял свою боль и тоску, а по возможности потом вернул деньги священнику в церквушке, где стоит она - Маленькая Тереза.

Маленькая Тереза считается покровительницей Франции, где и происходит действие фильма, а также миссионеров, то есть путешественников. После получения денег герой начинает совершать свое путешествие, путешествие от обещаний к Богу. Жизнь его должна измениться, стать праведной и чистой.

'Легенда о святом пропойце' полна лирических отступлений. Безмолвные, 'крупноплановые' часто камбэки пронизывают весь фильм, дополняя основную сюжетную линию, а также раскрывая героев второго плана, которые попеременно появляются в киноленте. Вот бывшая возлюбленная в платке, запачканное лицо нежно смотрит на него, рабочего человека. Вот родители, которые провожают на поезд, который идет в большой город, поглощающий человеческие мечты. А вот он сам - сидит в кафе и смотрит на себя в зеркало, пьет кофе и улыбается.

На протяжении фильма мы видим, как герой получает то, о чем так мечтал: работа, женщины, друзья и интересные разговоры, приятные рестораны, теплая постель... Такая легкая, такая чудесная жизнь пришла, когда ее совсем никто не ждал. Что же еще пропойце желать? Только вернуть долг.

Бродяга - человек чести. Дав обещание, он не может его нарушить, оттого он так терзается, когда отходит от своего маршрута путешественника. И сегодня кто же похвастается такой верностью? Поистине, грязный пропойца, заблудшая душа - святой.

8 из 10

Сам по себе рассказ (легенда) о пьянице и бродяге, отрешившемся от всего мирского не представлял бы собой интереса, если бы не раскрытие характера персонажа, его внутреннего мира (чаще даже смешения мира внутреннего и внешнего) засчет хорошей постановки и мистической, одухотворенной игры Р. Хауэра.

Итак. Мужчина средних лет - без прошлого и без будущего проживает свое настоящее, живет под мостом и преследует одну лишь цель - выпить дабы забыть, умертвить гнетущее чувство утраты и вины. Пропойца так бы и канул в небытие, не оставив на Земле никокого следа, если бы не чудо.

Чудом этим в свою очередь является нравственное преображение, произошедшее с одним человеком, который и приходит на помощь нашему бродяге. С этого момента для главного героя начинается новая жизнь. Он в буквальном смысле слова, возвращается в колею судьбы, ведущей его к спасению.

Особую роль в фильме играет сочетание звуко- и видео-ряда, которые в свою очередь наложены, нанизаны на философский контекст и призванные слегка размыть черту отделяющую фантазию от реальности. При просмотре обратите внимание на зеркальные отражения - имеет значение - видит ли зеркальный объект герой или зритель - данная деталь несет в себе важное метафорическое значение. Ну а музыка Игоря Стравинского говорит сама за себя.

Хауэр в данной роли предстает этаким чудаком, добряком - всем помогающим, со всеми приветливым, не желающим зла, чуждым корысти и пошлости, он доброжелателен и ничуть не боится и не чурается своего бедственного положения. С развитием сюжета мы постепенно начинаем понимать по какой причине он вынужден оглушать себя лошадиными дозами алгокоголя.

Но получив шанс на преображение и избавление бродяга использует его не сразу. Его всячески отвлекают мирские прихоти, земные дела. Но в итоге, он все же очищает свою душу от всего преходящего, и получает заслуженную награду - смерть легкую и прекрасную.

Затруднительно было бы в нескольких словах описывать замысел фильма и все богатсво символических, метафорических и религиозных контекстов. Режиссер задумал снять многоходовую, многоплановую картину, создав концепт со множеством входов и выходов. Понять полностью я его не смог (как и глубокий характер персонажа скудного на эмоции). В сочетании с удивительной по красоте музыкой и несколько загадочной операторской работой фильм являет собой почти иллюзорную, иносказательную притчу о бытии и смерти. Но, несмотря на казалось бы трагическую тематику он полон веры и добра.

Меня устраивает выход самый тривиальный – я стану пить, и буду пить до тех пор, пока не умру. Я не буду больше ничем заниматься, поскольку любое действие в этом мире является приумножением зла; только пить, ночевать под мостом, укрывшись газетой, просыпаться и идти вперёд, не сомневаясь, – Бог всегда мне подкинет пару монет, чтоб к вечеру я смог вновь напиться.

Этот город хорош, в нём тепло даже под холодным дождём с ветром, мне нравятся его жители, почтенные добропорядочные граждане, им можно доверять, они не отнимут у тебя последний грош и всегда угостят стаканчиком вина. Быть клошаром в этом городе – настоящая роскошь. Мне повезло, я люблю людей и верю в чудеса. И когда я умру, в церкви, выполнив свою миссию, исполнив акт покаяния, в воздухе под музыку Стравинского загорятся слова: «Пошли, Господь, всем нам, пропойцам, такую легкую и прекрасную смерть!»

Рутгер Хауэр сыграл в этом фильме одну из лучших своих ролей. Его врожденное благородство, несколько диссонирующее с ролью бродячего пьяницы, придает фильму притчевую глубину – с первых кадров мы понимаем, что перед нами не просто фильм о вреде алкоголизма, например, или о социальных проблемах шахтеров, хотя по форме всё сделано строго реалистично. Здесь высокое соединяется с низким, подробности бродячей жизни с классической музыкой, а честь и благородство с мещанскими ценностями. Одним из главных мотивов фильма для меня стал мотив доверия людям и человечности. Жизнь святого пропойцы гораздо более счастлива и полна смысла, чем жизнь менеджера из города нашего времени, полная обмана, отчуждения и равнодушия. Что же мешает менеджеру возвратить себе ощущение подлинности жизни? Алчность? Нет. Страх потерять всё, что имеет? Сомневаюсь. Сам менеджер понимает призрачность всего того, что его окружает. Гордыня? Да. Герой Хауэра ищет покаяния, в этом проявляется религиозность фильма. Менеджер никогда не пойдет на покаяние, он чувствует себя абсолютно и непоправимо безгрешным. Но всё проходит, годы идут, всё нажитое лежит мертвым грузом, как и душа, похороненная в начале карьеры, - жизнь предстает перед ним не имеющей выхода. А у меня есть выход самый тривиальный – я стану пить, и буду пить до тех пор, пока не умру.

Богоспасительная история о бомже-алкоголике. Андреас Картак, иммигрант, бывший шахтер, живет в Париже нелегально, имея в своем паспорте штамп: «Выслан». Былые грехи, знаете ли… Зато сегодня у него все хорошо. Он прекрасно коротает ночи с бутылкой розового вина под надежным каменным мостом, уютно обложившись старыми газетами. Разумеется, ему не помешало бы немного денег, так, на всякие мелкие расходы. И вот в один прекрасный день на набережной появляется незнакомец. Мужчина средних лет обратился к истинной католической вере, избрав в качестве своей святой юную Терезу, покровительницу нищих. Он старается помогать бедным, жить их жизнью, и дать нуждающемуся двести франков для него ничего не стоит. Месье может вернуть долг когда сочтет возможным, а лучше пусть отдаст эти деньги священнику из храма святой Терезы. Спасибо, что не отказываетесь от помощи, месье. Всего наилучшего (приподнял шляпу).

Фильм достойный, хотя и сложный. Можно посмотреть, если вы – вообще или по настроению – любите неторопливые экзистенциальные драмы. Подойдет также поклонникам Рутгера Хаура. Этот актер, родившийся в Голландии, стал известен благодаря, в основном, боевикам и хоррорам. Но в данной ленте его талант открывается с совершенно другой стороны. Играет он тонко, я бы сказал, интеллигентно, и совсем не похож тут на маньяка или вампира – скорей на человека, безвозвратно потерявшего в жизни что-то большое и важное. Интересны и второстепенные роли, особенно женские, музыкальный ряд – произведения Игоря Стравинского – и многие визуальные решения. Обратите внимание на величественное оформление эпизода в танцевальном зале. Красивое кино не для всех.

p.s. Интересное название у приречной забегаловки. «Тары-бары»?