Признаться, когда-то, еще в далеком детстве, прочитав в журнале 'Вокруг света' за 1981 г. популярный пересказ средневекового романа 'Смерть Артура', я представлял себе волшебника Мерлина этаким седовласым старцем с длинной бородой и посохом 'а ля Гэндальф'. Не поколебало этот образ и знакомство с оригиналом книги Томаса Мэлори (XV в.) в более зрелом возрасте.

Поэтому несказанно был удивлен внешностью знаменитого наставника короля Артура в мини-сериале Стива Баррона, созданном компанией 'Hallmark Entertainment Productions' по мотивам знаменитого эпоса. Мерлин в исполнении Сэма Нила ('Мертвый штиль')- стройный, подтянутый, моложавый, в оригинальном шлеме и без единого признака растительности на открытом и честном лице - произвел на меня странное, но чарующее впечатление. Правда, столь оригинальный подход к трактовка хрестоматийного персонажа не слишком оправдан: Мерлин выглядит не всесильным волшебником, а каким-то святым мучеником, его монологи походят на христианские проповеди. Тем не менее, общая идея верна: в традиционном древнекельтском обществе господствовало представление о 'священстве выше царства': друид - жрец и маг - неизменно стоял выше короля.

Под стать 'христианскому' Мерлину и его невинно пострадавшая от огнедышащего дракона возлюбленная Нимуэ, которую играет Изабелла Росселини ('Одиссей', 'Наполеон'), хрупкая и женственная, но излишне жертвенная и пассивная. Потрясающе величественным и, вместе с тем, отталкивающим выглядит король бриттов Вортигерн. Роль его блестяще исполнил Рутгер Хауэр ('Плоть и кровь', 'Слепая ярость', 'Lexx', 'Женщины-воины'), которому не привыкать играть средневековых злодеев.

Подлинным воплощением темного женского начала выглядит 'языческая богиня' Медб (Миранда Ричардсон), терзающая дьявольскими выходками несчастного Мерлина на протяжении всего фильма. В ее инфернальном образе сценаристы Эд Хмара и Дэвид Стивенс воплотили расхожее представление о кельтском язычестве, якобы обреченном на полное забвение с приходом христианской веры. В реальности, однако, в те далекие времена, справедливо названные историками 'темными веками', новая вера поначалу органично сочеталась у кельтов с дохристианскими культами, вовсе не носившими характер некого 'дьяволопоклонства'. То, что создатели мини-сериала совершенно проигнорировали подобное обстоятельство, сильно портит общее впечатление от увиденного.

Другой заметный инфернальный персонаж - злой тролль Фрик - в исполнении Мартина Шорта вовсе не выглядит таким уж отталкивающим: актеру удалось привнести в этот образ заметный налет юмора. Кроме того, по ходу развития сюжета образ Фрика несколько 'эволюционирует', и изворотливый чертяка, рабски преданный Медб и виртуозно способный оборачиваться то воронами, то красавцами-мушкетерами, в конечном итоге превращается в ехидного, но милого старикашку, испытывающему к изрядно одряхлевшему Мерлину исключительно дружеские чувства.

Потрясаюше талантливая Хелена Бонэм Картер ('Генрих VIII') способна привнести заметный налет сексапильности даже в такой отталкивающий образ, как образ феи Морганы, прилежной, но своенравной и тщеславной ученицы Фрика. Незаконный отпрыск Артура - Мордред - в исполнении Джейсона Дана начисто лишен брутальной агрессивности, и его истерические выходки заставляют многих зрителей даже в чем-то ему сопереживать.

Вот только Артур в исполнении Пола Куррана, инфантильный и нерешительный, не производит решительно никакого впечатления, хотя бы отдаленно совпадающего с расхожим представлением о славном вожде бриттов V в. н. э. Его супругу Гиневру играет сексапильная Лина Хиди ('Аназапта', '300 спартанцев'), не привнесшая в этот образ ничего нового, кроме, пожалуй, нетрадиционной молчаливости (ср. Гвиневер в исполнении другой британской 'звезды' Киры Найтли в 'Короле Артуре' Антуана Фукуа). Однако роль эта - скорее эпизодическая, поэтому здесь мы не будем столь пристрастны. Примечательно, что в новых 'Спартанцах' Лина Хиди, как это ни странно, с лихвой 'наверстывает упущенное' (спартанцы, в отличие от других греков, болтать не любили).

Удачным, на первый взгляд, решением создателей сериала является попытка воссоздать 'колорит' эпохи. Правда, римские доспехи времен Нерона (I в. н. э.) как-то мало вяжутся с раннесредневековым вооружением дружинников Вортигерна (V-VI вв.). Впечатление портят 'волшебные сцены', в которых Фрик то надевает пиратскую треуголку, то берет в руки фехтовальную рапиру. Совершенно не понятно, что именно хотел сказать режиссер (сценарист?) зрителю подобной 'милой шуткой', разве что представить себя умнее других? В целом 'римско-британский' исторический антураж выглядит более органично, чем рыцарские атрибуты старых 'киноартуриан', однако неубедительно поставленные батальные сцены сильно сглаживают подобное впечатление.

В итоге можно сказать, что зритель получил не костюмно-исторический эпик, а красивую сказку с традиционным сюжетом, поданном в оригинальном сценарном решении: легенда об Артуре и рыцарях Круглого стола рассказана с точки зрения королевского воспитателя и мага. Но у неискушенного зрителя вполне может сложиться впечатление, что перед ним - очередная христианская 'агитка', щедро разбавленная дорогостоящими спецэффектами, как пряностями - дешевое вино.