С самого начала просмотра не покидает чувство дежавю: канадская деревня, люди, едва сводящие концы с концами, «бедная Лиза», попавшая в сложную ситуацию, и Рой, словно ещё молодой, рубящий стволы и засматривающийся на девиц. Отличить «Серафина» от «Дочерей Калеба» оказалось задачкой не из лёгких.

Место и время действия сами по себе указывали на историческую значимость картины, а литературная основа и популярный в своё время сериал-предшественник («Красивые истории холмов») внушали надежды на классическое детализированное повествование. К сожалению, всё, что осталось от Канады начала двадцатого века на экране, это могучие леса и холодные реки. Есть также, конечно, холщовые штаны и деревянные хижины, есть несколько сцен, иллюстрирующих бедноту поселенцев, есть Дюпюи, тоскливо смотрящий на горизонт и мечтающий освоить девственные земли. Но полноценного «путешествия во времени» не получилось – да и сюжетная линия постоянно скатывалась то в бытовуху, то в романтику.

История любви, впрочем, вышла довольно вялой. Несмотря на то, что Рой в свои тридцать восемь (на момент съёмок) выглядит на двадцать, и режиссёр не устаёт эксплуатировать его брутальную «непричёсанную» сексуальность, поверить в его чувства к девушке довольно сложно. Играет он убедительно, но проблема в том, что зрителю не дают возможности узнать о нём хоть что-то, кроме имени. Неясно, что связывает молодых людей, кроме свежего воздуха и приятной внешности. Нам просто предлагают поверить в эту любовь до гроба, как будто она возникает на экране сама, если заставить актёров повторять Je t’aime.

Где-то в середине фильма зарождается надежда, что образ Дональды будет раскрыт более подробно, чем образ её избранника. Много времени уделяется выбору героини, её решению нести свой крест до конца. С религией ли это было связано или нет, но подобное самопожертвование и сейчас требуется от людей. Выйти замуж за нелюбимого человека, чтобы спасти семью, это выбор из двух зол меньшего. Была ли бы она счастлива, если бы дождалась Алекси и позволила своему отцу умереть? Конечно, нет. Но что расстраивает: на каком-то этапе режиссёр, как в «Дочерях Калеба», просто скатывается в чернуху. Его больше не интересует жертва Дональды, он только обрушивает на неё всё больше и больше неприятностей, пока, наконец, она больше не может это выносить.

Финал картины донельзя сентиментальный – и даже предсказуемо морализаторский. Непонятно, зачем было вставлять сцену из прошлого главного злодея (в начале фильма), если он так и не сделался человеком. Удивляет также год выпуска фильма – для Дюпюи это был явный шаг назад. После завершения «Никиты» его должны были ждать большие роли, а не повторение пройденного, как в «Серафине».