Материал не предназначен для читателей младше 18 лет
Закончился второй сезон «И просто так», тут же продленный на третий. Однако можно растянуть удовольствие, пересмотрев «Секс в большом городе», который стартовал 25 лет назад. За что его любят, за что критикуют и каким он ощущается из сегодняшнего дня? Собрали четыре мнения — трех зрительниц и одного зрителя — о том, как с годами меняется восприятие и какие детали стали сегодня значимее.
Кристина Ятковская
Редактор рубрики «Книги»
«Секс в большом городе» — один из тех сериалов, которые на протяжении моего детства-отрочества и юности постоянно крутили по телику. Стоило ему закончиться на одном канале, как тут же он возрождался на другом. Он был ненавязчивым домашний фоном: короткие серии, знакомая музыка, четыре героини… Кэрри, Саманта, Миранда и Шарлотта для моего поколения оказались предшественницами появившихся чуть позже четырех хогвартских факультетов.
Мне казалось, я хорошо помнила сериал, который смотрела 10 — 15–20 лет назад. То засыпая под СВБГ на мамином диване, то попадая по сто раз на одни и те же эпизоды. И сейчас, обнаружив мемы про возвращение Эйдана в «И просто так», я вдруг поняла, что эти тетеньки из первоначального СВБГ — мои ровесницы. Мне 34, и им в первом сезоне было столько же (Саманта чуть постарше, но тс-с). Осознав это, я решила посмотреть сериал вдумчиво от и до.
Наконец я доросла до разговоров, которые, как выяснилось, остались такими же актуальными. Я понимаю проблемы и сомнения героинь, их поступки и реакции, казавшиеся прежде непостижимыми — вообще всё и всех теперь понимаю! Я вижу, каким смелым и революционным был СВБГ в свои годы, и лишь в редкие моменты ловлю его на устаревших деталях. Больше всего поражает, как все четыре героини отказываются принимать бисексуальность — просто как концепцию. В целом возвращение к классическим сериалам, которые смотришь в юности, в разные периоды жизни фокусирует внимание на новых аспектах. При этом знакомые герои и сюжетные коллизии превращают это в очень комфортное зрелище, поддерживающее силой четырех подруг сразу.
А что подруги? Это как с Beatles: детям обычно нравится Маккартни, тинейджерам — Леннон, после двадцати начинают проникаться Харрисоном, а там уже и до Старра дойдет черед.
В детстве мне нравилась Шарлотта, самая порядочная и воспитанная. А сейчас я смотрю на Саманту и поражаюсь ее жизненной мудрости и уверенности в себе: как говорили в фильме «Ширли-мырли», дай бог каждому. Единственный, кто был и остается любимым героем тогда и теперь, — Стэнфорд. Пожалуй, это один из самых добрых и светлых персонажей за всю историю американского телевидения.
Забавно, как переплелись сюжеты из моей собственной биографии с сериалом. Мне посчастливилось побывать в Нью-Йорке и полюбить его всем сердцем. Теперь узнаю любимый книжный магазин Barnes & Noble и вижу, каким моднейшим стал Бруклин, который в сериале казался какими-то выселками. Мне довелось поработать пиарщицей (привет, Саманта), выставляться в галереях с моим искусством (Шарлотта), я повкалывала в офисах, продвигаясь по карьерной лестнице (Миранда), выпустила собственную книжку (Кэрри) и вот прямо сейчас я сижу и пишу эту колонку.
А еще в детстве я не замечала практически неумолкающий джазовый саундтрек первых сезонов, который наконец-то слышу сейчас — чем не еще одно маленькое бунтарство, тихий реверанс такому же влюбленному в Нью-Йорк Вуди Аллену? Морали не будет: иногда хочется, чтобы просто играла музыка.
Даулет Жанайдаров
Редактор видеоэссе и подкастов
Впервые я узнал про «Секс в большом городе» где-то классе в шестом, и для меня это был какой-то запретный 18+ сериал; настолько откровенный, что его задвигали по эфирной сетке на поздний вечер (куда-то в сторону ночного программирования РЕН ТВ). Кроме полифонической мелодии на заставке, которую можно было скачать, отправив СМС на номер 4242, и мем-фрагмента, где Михаил Барышников читает на английском Бродского, а переводчики с НТВ пытаются как могут перевести это на русский, я мало что помню о первых впечатлениях от шоу.
Вернулся я к нему уже лет в двадцать с небольшим, когда понимал, что такое HBO и престижное телевидение, и встретил какое-то количество девушек, определявших себя через Кэрри/Миранду/Саманту/Шарлотту (выбрать нужное). Тогда я посмотрел целиком первый сезон и, если честно, помню только то, как сильно раздражала Кэрри. В тот момент я, видимо, себя ассоциировал больше с Бигом (и немного Мирандой) и сериал воспринимал как увлекательную экскурсию в женский образ мыслей (надеюсь, не очень ужасно звучит — то было много лет назад). Я воспринимал сериал через призму озвучки российских каналов, его героини не стали для меня ролевыми моделями, и я и не ставил «Секс» в один ряд с шоу вроде «Шерлока» или «Доктора Хауса», которые считались «реально крутыми».
По-настоящему я открыл для себя «Секс в большом городе» только в прошлом году: мы с женой решили пересмотреть его к выходу «И просто так», потому что начитались колонок о том, какое это важное произведение, кажется, даже более определяющее для современных сериалов, чем «Сопрано». Нельзя было не заметить, насколько формалистски и изящно сделана структура телепроекта: каждый эпизод посвящен определенной теме, и вокруг нее завязаны все линии героев. Не говоря уже о связке вымышленных и как бы документальных моментов и того, что четыре героини воспринимаются живыми и одновременно архетипичными.
К тому же внезапно оказалось, что «Секс в большом городе» — очень язвительный и грустный сериал с кучей точных культурологических наблюдений.
Нашлась честная серия про аборты, серия про разницу Лос-Анджелеса и Нью-Йорка, печальный эпизод про развод Шарлотты и то, как глянец создает ложные мечты; в сериале есть не только комические секс-перипетии, но и критика современного общества. Ближе к последним сезонам эта исследовательская сверхзадача чуточку отступает под натиском мыльной оперы, чтобы окончательно скатиться в сахарное месиво в полнометражных фильмах.
Когда тебе за тридцать, «Секс в большом городе» выстраивается в узнаваемую энциклопедию взросления. В каком-то смысле его можно считать развязным сиквелом «Друзей»: это тоже одиссея городских невротиков в поисках счастья с примерами на все случаи жизни.
Кира Голубева
Редактор Кинопоиска
Обычно я просто включала самые любимые эпизоды, а этим летом пересмотрела сериал целиком. Думаю, на это подтолкнули всплывающие треды и тиктоки, где обсуждают, насколько он устарел, и говорят, что взаимоотношения между персонажами — точная репрезентация токсичности и сплошные red flags. Захотелось окинуть СВБГ свежим взглядом в эпоху новой этики.
Когда-то это скандальное шоу привлекло сексуальными сценами, поражало Нью-Йорком и его желтыми такси, сумками Baguette от Fendi и конвенциональной дружбой, где самой большой проблемой казалась невозможность заказать столик в новом ресторане. Мы, конечно, можем вспомнить, как СВБГ повлиял на продажи Jimmy Choo и Manolo Blahnik, однако самое важное его наследие — в женской эмансипации.
Главный вопрос, звучащий в каждом сезоне: что значит быть одинокой?
Поразительно, что сейчас он звучит так же смело, как в 1990-е. Культура и общество, в которых мы живем, до сих пор испытывают дискомфорт от мысли о бездетной или — еще хуже — незамужней женщине. Ее успех по-прежнему измеряется семейным положением, а не способностью занять руководящую должность или купить квартиру. Все, за что женщины сражаются сегодня, Кэрри, Саманта, Шарлотта и Миранда пытались нормализовать еще 20 лет назад. Наше право на свободный секс, неврозы, на принятие своего тела и возраста, на отказ от семьи в пользу работы или отказ от карьеры в пользу материнства — это вещи, которые не должны осуждаться. Желание быть любимой, любить и даже раствориться в любимом человеке не превращает женщину в Барби (и кто сказал, что этот человек должен быть мужчиной?). Равно как выбор одиночества не делает из нее радикальной феминистки.
Конечно, сериал неидеален. Стэнфорд и Энтони в нем выглядят типичными друзьями-геями, темнокожие персонажи в СВБГ появляются эпизодически, а секс показывают в основном гетеросексуальный. Сегодня, после «Девочек» и «Сексуальной жизни студенток», странно выглядит отсутствие сюжетных линий с активным согласием. Современная молодежь больше и свободнее говорит о сексе и отношениях, в то время как СВБГ избегал темы сексуальной политики, и к его смелому продолжению «И просто так» есть вопросики из-за шаблонно выведенных небинарных персонажей и обвинений в домогательствах, выдвинутых против Криса Нота.
Но, мне кажется, те, кто пытается с самым серьезным лицом углубиться в тему расового и гендерного многообразия в шоу четвертьвековой давности, лишают себя возможности почувствовать ностальгическое тепло и испытать счастье. Оно похоже на те чувства, что не покидают нас после встречи с любимыми подругами.
Ксения Грициенко
Главный редактор оригинальных проектов Букмейта
«Секс в большом городе» — это, конечно, пресловутый опросник Пруста от мира сериалов, по которому можно фиксировать себя в каждой точке жизни. Вот тебе 16, и на экране взрослые и самодостаточные живут свою лучшую жизнь, а вот тебе 26, и ты с калькулятором подсчитываешь, как с гонораром в 1000 долларов за колонку Кэрри эту жизнь могла себе позволить. Еще 5 лет — и ты миришься с финансовой привилегированностью героинь, но совсем иначе смотришь на их отношения: оказалось, с возрастом и вправду сложно быть самоотверженной подругой, а представлявшиеся романтическими отношения сейчас образцово иллюстрируют пример отношений дисфункциональных.
Но мы знаем, что Кендес Бушнелл действительно жила или хотя бы старалась жить жизнью Кэрри Брэдшоу: за свои колонки она получала гонорары гораздо выше рынка, не пропускала ни одного светского мероприятия под руку со своим Мистером Бигом, издателем Vogue, и даже водила дружбу с Бретом Истоном Эллисом. Сначала Кендес Бушнелл, а потом Сара Джессика Паркер последовательно формировали обманчивый портрет современной писательницы — богатой, глянцевой, сексуальной и востребованной.
Первоисточник (к слову, гораздо более сатирический и мрачный) Бушнелл не дотягивает до оформленного литературного феномена, но намеренно встраивается в традицию американской литературы.
В последней колонке книги Кэрри, альтер эго авторки, говорит, что она, конечно, «не замахивается на Толстого», при этом «Секс в большом городе» подчеркнуто рифмуется с романами Эдит Уортон. Оказывается, что в 1920-е, что в 1990-е может меняться оптика, но почти не меняются обстоятельства: правила жизни все еще диктует патриархальная этика, а Кэрри Брэдшоу почти не отличается от Эллен Оленской из «Эпохи невинности» — им обеим, тридцатилетним и одиноким, приходится отстаивать свое право на свободу и самоценность. И в этом смысле «Секс в большом городе» и вправду немного Толстой: это вечный текст и вечный сериал, по которому можно мерить не только себя, но и всех вокруг.
