Фильм же так и мечется между Гумбольдтом и Гауссом, между возвышенной живописностью пейзажей и карикатурностью всех до одного персонажей второго плана, между просветительством и необходимостью развлекать. К финалу, впрочем, Бук все-таки определяется — и уходит в усугубленный старческим гримом для молодых актеров гротеск с фальшиво философским посылом.