В остальном главное достижение ньюэлловского прочтения — упор на любовную линию, разворачивающуюся между Эстеллой и сыном кузнеца Пипом, которую остальные адаптации обычно странным образом заглушают. Именно этот момент и делает фильм Ньюэлла годной добавкой к корпусу работ по мотивам — хотя сравниться с и по сей день почти идеальной версией Дэвида Лина, снятой еще в 1946-м, ему, к сожалению, не по зубам.