Как же это мило, когда начинающие режиссёры признаются в любви мастодонтам кинематографа через свои скромные работы-копирки. Некто Феликс Умаров с дебютным «Эдемом» – лучший тому пример.

Говорят, воровать нехорошо, но не все согласятся. Впрочем, если воровать – то хотя бы с умом. Тарантино тоже ворует из других картин. Много ворует. Только делает это качественно. Привносит что-то своё. Много своего. Тарантино – это как босс мафии. А Феликс Умаров – это как мелкий карманник. Берёт хорошо. Роняет быстро. «Палится» жёстко.

Перед нами – фантазия ценой в одну копейку. Если выкинуть из памяти, что до Умарова и во время Умарова существовало кино, то да, стоит признать: работа делалась чрезвычайно старательно. Количество склеек лучше даже не пытаться отследить: ни один кадр не длится более пяти секунд. Законы съёмки клипов соблюдены. Законы съёмки трипов – тоже, но с меньшей любовью. Зато автор невероятно помастурбировал на цветокоррекцию (так вырвиглазово с первого раза фильм не покрасишь), при этом весьма банально замаскировав сам эффект от употребления героями некоего лабораторного вещества. Вместо деформации звука, предсказуемо заменённого долбящей музыкой, Феликс где-то поиграл с оптикой, где-то наложил эффект, где-то изнасиловал монтаж, а где-то замедлил или убыстрил скорость изображения – короче, пошёл дешёвым экспериментальным путём. Гаспар Ноэ, коему тут неприкрытое поклонение в каждой секунде, в «Экстазе» (своеобразным выкидышем которого синонимичный «Эдем» и является) иначе показывал момент вхождения в трип, да и вообще более изобретательно работал как с пространством, так и с объектами в нём. Умаров в данном направлении стараться не может, не хочет. Выбирать простые пути – верный постулат плохих карманников.

Смысловая составляющая аналогично не имеет для молодого подражателя особой ценности. Поэтому максимум, что он делает – проводит очевидные параллели с Библией. Акт искушения в райском саду равен акту искушения в клубе, но, простите, есть ли сейчас хоть капля открытия? Разве наркотики сами по себе (ой, не лукавьте, будто «Эдем» не про них!) – не прямая аналогия с известным всем яблоком, ибо и то, и другое действует по единому принципу? Слишком тупо указывать пальцем на то, что безоговорочно понятно.

Далее мы сталкиваемся ещё с одним актом пресмыкательства – перед Ларсом фон Триером. Сравнение персонажей с животными есть тот самый приём, который пополнил коллекцию наворованного: незачем стесняться, все свои. В конце концов, серия краж достигает апогея, когда «Эдем» чуть ли не сливается с «Экстазом» в кульминационной сцене. Великолепно, боже мой! Так вчистую «подлизывать» могут только (само)избранные.

Умарову удалось на короткий момент провозгласить себя наглейшим «карманником» от мира кино. Наиболее удобные жертвы – те, кому нет дела ни до Ноэ, ни до Триера, ни до Библии, ни до наркотиков, ни до любого проявления логики (про мораль вообще молчу): вот они купятся на этот аттракцион сразу. Потому что он яркий. Стробоскопический. Способный расшатать. Удобной жертве понравится притягательная атмосфера клипа-трипа, частая смена картинки, скрупулёзность общего исполнения, нарочитая образность – целый набор ядов.

А вот тому, кто не рад обманываться, сложнее принять происходящее за чистую монету. Ибо краденая монета чистой быть не может. Она пятнает того, кто её украл. А потом ему рубят руки на площади: красть надо уметь. Это искусство.

Жаль, не каждый Феликс поймёт.

5 из 10