Гомеш, как и Мурнау, делит «Табу» на две главы — и, как и у великого немца, действие первой происходит в своеобразном раю, а второй — после его утраты. Оба фильма крутятся вокруг одних и тех же тем: природы и колониализма, желания и эскапизма, телесных порывов и классовых уз; оба заигрывают с экзотикой, в большей или меньшей степени оказывающейся на грани китча. Но, прямо скажем, история, получившаяся у Гомеша, куда радикальнее.