Самый удивительный пока фильм конкурсной программы фестиваля «Маяк» — склизкий боди-хоррор с оттенком пленки «Свема». О том, какое отношение дебют режиссера Моисеева имеет к советскому научпопу и современной модной философии спекулятивного реализма, рассказывает Павел Пугачёв.
Павел Пугачёв
Кинокритик, редактор сайта журнала «Сеанс»
В начале 1980-х все-таки случилось столкновение с инопланетной цивилизацией. Над Землей по всей ее территории более-менее равномерно распределились неопознанные летающие объекты и… просто зависли. Ни угроз, ни сигналов — ни-че-го. Периодически на местности встречают гуманоидов, прибывших на этих транспортных средствах, но и с ними тесного взаимодействия не происходит. Зеленые человечки, которых называют «биопогами», не расположены к вербальному да и любому контакту в принципе, агрессии не проявляют и вдали от кораблей живут совсем недолго. А огромные металлические шары, напоминающие пережаренные плоды каштана, все висят и висят в воздухе.
В наших широтах инопланетные гости легко стали частью общего социокультурного ландшафта. Биопоги тут стали Виталиками — так их когда-то назвала старушка, первой установившая контакт с пришельцем, приняв его за своего сына, погибшего в Афганистане (режиссер признается, что идея фильма родилась из истории кыштымского карлика). В некоторых городах начались массовые беспорядки и волнения, спровоцированные нежеланием власти раскрывать всю правду, но на общую историческую колею это не особо повлияло. И вот уже рядом с очередным Виталиком улыбается Борис Николаевич, вот маски гуманоидов становятся хитами детских утренников, а вот они уже рутина из дневного эфира.
Живущая в глухой провинции бывшая медсестра Нина (Ирина Саликова) выхаживает одного такого Виталика, погибающего вдали от корабля. Чтобы он жил, его нужно вернуть обратно. Но контакты с пришельцами запрещены законом. Нинин ушлый бойфренд (Сергей Гилёв), прикуривающий сигареты от электрошокера, предлагает авантюру: принести Виталика на закрытый объект, а когда он чуть поправится, продать на черном рынке выделяемое железами пришельца вещество «прак», которое, как считается, обладает целебными для человека свойствами.
Увы, все эти экзотические обстоятельства в «Контактах» оказываются интереснее собственно сюжета. И, возможно, это понимают сами авторы, кропотливо и остроумно стилизующие немалую часть фильма под документалистику «Леннаучфильма» и аналогичных советских киностудий. Эти фрагменты можно хоть сейчас показывать на фестивалях архивных фильмов и научно-популярного кино. Да и все остальное заботливо обработано «под старину»: оператором фильма стал Даниил Фомичев, который работал над «Витькой Чесноком» и над одним из фильмов конкурса — «Невидимый мой» Антона Бильжо, где тоже не обошлось без наследия позднесоветского научпопа. Он снял «Контакты» на пленку, в академическом квадратном формате кадра, с неуловимо ностальгической серо-бурой цветовой гаммой.
Хоть на дворе здесь и наше время (есть современные машины и упоминается даркнет), но снятая в подмосковном Чехове «глухая провинция» производит впечатление то ли фильмов Балабанова 1990-х, то ли Арановича 1980-х. «Контакты» легче легкого описать через референсы вроде «Если бы „Инопланетянина“ тогда же пересняли на „Ленфильме“», но, к счастью, этот амбициозный и неординарный проект представляет собой нечто большее, чем просто продукт кинематографической вивисекции. «Миджорни» такого не придумает.
«Контакты» раздражают и цепляют крупностью плана. Не только в буквальном смысле, но в неком концептуальном изводе. Об устройстве этого мира мы узнаем не только через фрагменты несуществующих документалок, но гораздо больше через непосредственные столкновения героев с реалиями. Вот какие-то проходимцы проникают на «страшно охраняемый» режимный объект, просто подкупив сторожа. Вот мы проезжаем мимо ДК «Контакт». Вот героиня успокаивает Виталика — а скорее, себя — фразой «Мы с тобой в России, понимаешь, ну то есть не во вселенной, не в космосе» (тут в зале раздались аплодисменты). Все самое важное произносится впроброс, вытекает из контекста.
Другой важный аспект фильма — тактильность. Камера тут зачарована телами, биологическими формами, жидкостями, слизью. Моментами это почти что боди-хоррор. Просмотр «Контактов» не назовешь приятным развлечением, но ценителям Дэвида Кроненберга (вот, кстати, еще один удобный референс: «Если бы Кроненберг работал на „Леннаучфильме“ 80-х») или читателям модной несколько лет назад книги философа Бена Вударда «Динамика слизи. Зарождение, мутация и ползучесть жизни» будет чему порадоваться. «Контакты» довольно точно иллюстрируют «темный витализм» Вударда и дают большой простор для интерпретаций и спекуляций.
Может ли это все заинтересовать широкого зрителя? Навряд ли. «Контакты» — кино атмосферное, тягучее и неординарное, но все-таки сильно на любителя. Возможно, в виде сериала он смотрелся бы лучше, но, в любом случае, это важный прецедент — артхаусная фантастика, снятая в России, где и обычной фантастики не то чтобы много. В конце концов, в недалеком будущем «Контакты» точно станут объектом для референсов.
