Мне очень нравится творчество Довлатова, видимо автору данного творения тоже, но как-то совсем уж под другим углом. Здесь он алкоголик, пессимист, плохой писатель, никудышный эмигрант и всё это под бесконечное нытьё самого Довлатова, причитания которого вырваны из общего контекста. Никакой дельной информации, одни лишь мелкие крохи, под аккомпанемент лишней музыки и бесконечно сменяющегося фона. Картинка представляет собой набор пейзажей туристического характера. Пожалуй где-то там и побывал сам Довлатов. Особенно умиляли вставленные фотографии, которые якобы служили эффектом присутствия. Но атмосфера отсутствует полностью, поэтому любые старания вызывали лишь зрительскую снисходительность.
Главный недостаток этой картины в том, что она снята сугубо для подготовленного зрителя. Увиденное не толкает на скорое знакомство, оно ни сколько не заинтересовывает. Лучше бы на фоне фотографий зачитывали гениально-житейские тексты Довлатова - сам Довлатов, это лучшая приманка для ещё невежественных счастливчиков.
Фильм можно глянуть, но рекомендовать его точно не буду. Остаётся надежда на новую картину Германа. Жду с нетерпением.
Биография Сергея Донатовича Довлатова сложна, удивительна, трагична и уникальна. Ее невозможно понять только через призму времени, вынуждавшего многих идти одной общей, пусть и с частными отклонениями, дорогой, через вереницу скупых фактов, случаев и событий. Историю Довлатова нельзя понять, но ее можно почувствовать.
Главная дилемма для исследователей - выбор самого надежного источника, чему верить - хроникам или написанному автором «Зоны» и «Заповедника»? Сам писатель и люди из его окружения без устали твердят, что лирический герой Сережи, по сути, один, сквозной во всех текстах, ни в коей мере не равен реальному человеку. Но так пронзительно, искренне и смешно о грустном писал Довлатов, так убедительно и просто внедрял в свои тексты факты биографии, так ловко показывал правду жизни, умножая ее на художественную правду, что хочется верить в первую очередь не фактам, а мироощущению С. Д. В конце концов, творчество писателя важнее его судьбы?!
Рома Либеров в очередном своем талантливом фильме идет на компромисс (знаковое словечко для Довлатова): он сооружает каркас из фактов биографии писателя и нанизывает на него слова самого Сергея Донатовича, ловко компонуя фрагменты из записных книжек, «Филиала», «Невидимой книги» и других произведений. И создается впечатление того, что сценарий к этой картине, вышедшей через 22 года после его смерти, писатель придумал сам. И семантика заглавия «Написано Сергеем Довлатовым» усложняется: зрителя знакомят не только с произведениями, которые написал Довлатов, но и с тем, что он написал о своей жизни, своей жизнью.
- Я... Слушай меня внимательно... Я - чемпион Америки. Знаешь, по какому виду спорта?
- О Господи... Ну, по какому?
- Я - чемпион Америки... Чемпион Соединенных Штатов Америки - по любви к тебе!..
Можно спорить о мультипликации, о пригодности голоса Сергея Пускепалиса для озвучивания строк Довлатова, о музыкальном сопровождении (хриплые, надрывные интонации Billy`s band), о видеоряде, но главное, что удалось сделать Либерову - точно передать внутреннее ощущение неустроенности писателя, который в 1978 году замечал: «Кого интересуют признания литературного неудачника? Да и жизнь моя лишена внешнего трагизма. Я абсолютно здоров. У меня есть любящая родня». Для человека, который всем делом своей жизни считает литературу, нет большей трагедии, чем запрет на публикацию, попытки развалить или максимально изуродовать книгу. Довлатов отчаянно страдал из-за этого, чувствуя, что он пишет хорошо, но не получает отдачи в виде признания. Есть ли большая мука для писателя? Есть - уйти из жизни накануне оглушительной славы, любви и почитания. И сия чаша тоже не миновала Довлатова...
- Я хочу приехать в Ленинград, в Питер, но не каким-нибудь бедным родственником или приятелем, а писателем со своими книгами
Этот фильм не сообщил мне почти ничего нового - тексты одного из любимейших авторов зачитаны до дыр, о нем прочитаны книги, статьи, просмотрены разные картины, - но он еще раз воскресил перед моим взором могучую фигуру Довлатова, которая так трагически не вязалась с его обостренным восприятием действительности. И сердце снова тревожно заныло, оборвалось... и снова долго не получалось уснуть. Может, все потому, что мы, рожденные 3-го сентября, как-то по-особенному смотрим на вещи и устройство мира?
10 из 10
P.S. Невыносимо захотелось перечитать всего Довлатова, получив мало с чем сравнимое удовольствие от этой горько-ироничной прозы. Чего и вам желаю!
Роман Либеров в документально-анимационном фильме 'Написано Сергеем Довлатовым' использует активный, можно сказать, временами даже клиповый монтаж. Меняются места действия, плавность движения камеры, наполнение композиции кадра.
Либеров совмещает в картине множество составляющих. Во-первых, это кадры мест, где жил и работал Довлатов, переплетенные с вставленными, например, в окна домов фотографиями его и знакомых ему людей. Это дополняет слова Сергея Донатовича, звучащие за кадром. Во-вторых, анимация, стилизованная под иллюстрации Довлатова из его же книг. В третьих, отрывки интервью жены писателя. Мне очень сложно судить о том, насколько однобокая картина выстроилась из-за того, что режиссер взял лишь одного человека, рассказывающего о герое фильма. Но все же я считаю это спорным решением. Мне кажется более правильным, когда режиссер в таком биографическом фильме (о Довлатове, а не о его взаимоотношениях с женой) задействует либо несколько людей, либо ни одного. Ну и в четвертых, хроника как видео, так и газетная. Безусловно, она добавляет документальной достоверности и точности, но не влияет на художественную составляющую фильма. Соединение четырех вышеперечисленных частей создает определенную перегруженность. При всем при том, что видеоряд, по моему скромному мнению, не играет смыслообразующей роли в работе Либерова. Если звук отключить, то мы получим довольно странную подборку видеоматериала с единым звеном – Довлатовым.
Аудиоряд в фильме Либерова тоже состоит из нескольких частей. Самая важная – закадровый прозы, стихов и автобиографических записей Довлатова. Тут вся смысловая нагрузка фильма. Именно слова Довлатова дают нам хоть какое-то представление о нем, как о творце, семьянине и просто человеке. Вторая часть аудиоряда, музыка безусловно одаренного коллектива Billy’s Band, как мне кажется, вообще неуместна. Она перетягивает внимание на себя там, где не должна этого делать. Да и сама личность героя (так, как она показана Либеровым) противоречит джазу и блюзу в исполнении этой группы.
В документальном кино о людях искусства, как мне кажется, авторы должны передавать особенный внутренний мир своих героев и знакомить с ним зрителей. Ну хотя бы должны попытаться это сделать. К сожалению, художественный хаос не позволил Роману Либерову справиться с этой задачей.
Если судить со стороны зрителя, который только читал Довлатова, но не интересовался его биографией, то лента имеет интерес. Погрузиться в географию этого замечательного писателя, посмотреть из окна поезда, в котором автор рассказывает о себе, очень занятно. Всё это сопровождается хорошим музыкальным сопровождением, анимацией в стиле авторских рисунков этого человека. С этой стороны нареканий нет.
НО с другой стороны, в каждом фильме, претендующим на что-то большее, чем одноразовый просмотр, будь он художественный или документальный, должна быть драма. Ибо только через конфликт зритель может понять героя и его поступки. Конфликт обнажает нерв героя, помогает увидеть, прочувствовать и объяснить почему Довлатов стал Довлатовым. Тем писателем, который записал своё имя в истории. А вот этого у фильма Либерова нет совершенно. За всей занимательной географией не видится писателя, только невнятный образ. Мне резонно могут возразить, что настоящий Довлатов есть в его же книгах и рассказах. Но тогда к чему было снимать этот фильм? Вот в чём главный вопрос после просмотра.
Очень долго я ждала выхода этого фильма. Уж слишком сильно хотелось взглянуть на любимого писателя под другим углом, узнать интересные, необычные подробности из его жизни, просто услышать его голос... И вот 50 минут пролетели как один миг. Впечатления разные... есть как плюсы так и явные ( на мой взгляд) минусы.
Плюсы: Рассказ о герое представлен в декорациях тех мест, где происходили события из его жизни. Вплетены в сюжет уникальные фотографии, документы, архивные материалы. Благодаря чему чувствуешь, что становишься немного ближе к писателю...Нельзя не похвалить блестящую операторскую работу и подбор озвучки за кадром. Сходство поразительное. Словом, чувствуется легкость во всем происходящем.
Теперь о минусах. Фильм странным образом теряет свою целостность. Выдернуты цитаты, которые как-то не соединяются в один сюжет. Некоторые места откровенно затянуты. Когда хочется поскорее услышать что будет дальше, нам показывают виды Нью-Йорка, например, или Ленинграда...Очень жаль, что в фильм совсем мало вошло интервью с женой Сергея Донатовича. На мой взгляд она еще много чего интересного могла рассказать о нем, как о человеке, развеяла бы какие-то мифы. И лично я весь фильм ждала, когда же будет интервью с Катей, его дочерью...так много про нее говорится, а ее нет. Интересно было бы даже просто взглянуть какая она сейчас, каким запомнила отца. И последний момент: совсем нет концовки..рассказ оборвался магическим образом...
В заключение, хочется посоветовать всем любителям творчества писателя посмотреть этот фильм. Пусть вы не узнаете практически ничего нового из жизни Довлатова, зато насладитесь легкой атмосферой фильма. Ну а за то, что в нашей стране снимают фильмы о таких культовых личностях, отдельное спасибо его создателям.
Герои Довлатова горят так же ярко, как у Солженицына, но в гораздо более веселом аду
Сергей Довлатов. Начнем с того, что это талантливейший писатель, у которого богатый жизненный опыт, отображающийся в его рассказах. Понял я это еще давно. Как-то попался в руки его увлекательный 'Заповедник', с которого все и началось. Довлатов вкладывает в свои произведения всю любовь и искренность, и в тоже время эти рассказы сами по себе просты. Как правило, сочетать это удаётся далеко не всем, но к С. Д. Довлатову это никак не относилось. Прямо как и к режиссеру Роману Либерову, который вложив всю душу в документальный фильм, наотрез отказался участвовать в каких-либо фестивалях и премиях. И здесь, кажется, нельзя сказать, что это один из тех людей, который хочет угнаться за деньгами и славой, как сейчас делают многие из такого рода профессий. Но все-таки фильм без внимания не остался. На протяжении года Роман Либеров сам устраивал показы для публики, отвечая на их вопросы. И это охарактеризовывает проект только с лучшей стороны. По моему мнению, фильм больше подходит для поклонников творчества Сергея Донатовича. А те, кто не читал его, лишь издали прониклись в этот фильм.. Довлатов - это личность со своими особенностями, которые нужно прочувствовать, прочитав его рассказы.
Время остановилось. Эти несколько секунд я ощутил как черту между прошлым и будущим. (с) Довлатов.
По словам одного из кинокритиков, этот фильм никак не цепляет за душу. А вы знаете, он и не должен. Прежде всего, это документальный фильм. и нить в фильме, безусловно, есть, главное, не потерять её. Но для тех, кто читал Довлатова, фильм должен оставить приятные впечатления.
Волосы на животе растут уложенными от краев к центру. У солнечного сплетения стоит палец. Он начинает движение и стремительно опускается вниз. За какую-нибудь секунду достигает паха. Подкожный жир волнуется и передает эхо движения упитанным бокам. Подобным же образом движение человека через пространство и время воздействует на толщу жизни. «Вы мертвы!» — кричит Сара Коннор. Она не понимает, насколько опасно близка к истине. Иллюзорная сущность никогда не жившей Сары гораздо более жива, чем многие из нас.
Смерть это не окончание, но самое начало. Трансформация механизма существования. Мертвые мертвы с самого рождения. Для живых смерть — суть переход к пост-жизни. Сергей Довлатов не умер двадцать четвертого августа девяностого года. Он жив сейчас. И с каждым новым человеком, первый раз проникающим в его тексты, жизнь Довлатова получает новые продолжения, бессчетное количество. Иногда оно, посредством вездесущей диалектики, переходит в качество. Бесформенное множество разрозненных мнений и взглядов извергает из своих глубин нечто, сходное по сути, но аномальное по воплощению. Осознанное уникальное авторское высказывание, построенное на достоверных фактах. Анимационная документальная лента «Написано Сергеем Довлатовым».
Роман Либеров не ошибается там, где это невозможно. Ключевые позиции подсвечены слишком ярко, чтобы промахнуться мимо, путь Довлатова вне литературной реальности достаточно линеен. При этом главными документами, подтверждающими его правдивость, являются художественные произведения. Для этого факта Либеров нашел весьма точный визуальный эквивалент. Холодная объективность нестабильной камеры, фиксирующей текущую реальность довлатовсвких мест прямоугольником кадра, обогащена инъекциями анимированных элементов. Фигуры людей возникают из наплыва и нижними челюстями имитируют диалоги. Буквопад цитат заливает экран. В окнах квартир то и дело мелькают полупрозрачные фотографии. В небе Петербурга летают те самые птицы. Одни только псковские дали никому не дали.
При всем повышенном содержании Довлатова в теле киноленты, самого Довлатова в ней минимум. Образность и стиль Либерова не находят точек соприкосновения с тем Довлатовым, который живет на бумаге, сформирован собственным языком и мифологией, обрамлен мотивами и персонажами, идущими рука об руку с авторским альтер-эго, которое гораздо более эго, нежели альтер. Более того, режиссер неоправданно вольно поступает с музыкальным сопровождением, через которое череду неоспоримых художественных фактов неожиданно и неуместно окрашивает алкогольно-жалостливым тоном, появление которого возможно где угодно, кроме документальной ленты.
Венчает относительный провал любопытного начинания Романа Либерова неспособность наполнить переходы от этапа к этапу чем-либо, кроме беспричинно уткнувшейся в небо камеры. Она отказывается снимать то, что современно нам. Она согласна показать нам троллейбусные провода и небо, заточенное в питерских колодцах. Пьяная, под не по-довлатовски антигуманистическую песню, шатается изо двора во двор, покуда ничего не происходит. Странная и аморальная растрата и без того непродолжительного экранного времени.
Жизнь, литературная жизнь и пост-жизнь Довлатова в сумме своей достаточно огромны, чтобы при вхождении в смерть мертвеца изменить направление вектора его ложного движения из небытия в небытие. То, что написано Сергеем Довлатовым. Не то, что «Написано Сергеем Довлатовым» — не мертвое, нет, но мертвенное, сухое, хранящее печать жизни, но не жизнь, как отшелушившийся эпидермис на ветру.
Всем, кто когда-то влюбился в тонко-ироничную и пронзительно-душевную прозу Сергея Донатовича от всего сердца рекомендую сей фильм к просмотру.
Это документальное, по сути своей, кино, в котором автор (о нем – отдельно) словами Довлатова-писателя помогает понять Довлатова-человека.
Поверьте, даже если Вы читали все 4 тома от корки до корки, то даже и тогда (а может – именно тогда) Вы увидите новые штрихи и чёрточки в портрете, казалось бы, столь близко знакомого (ведь мы все так хорошо его знаем, не правда ли ?) человека, писателя, пьяницы и «чемпиона США по любви к тебе…»
Большое спасибо автору – режиссеру и сценаристу Роману Либерову, за ненавязчивость. Тактичную ненавязчивость. Ведь Довлатов – как сказал сам автор, - у каждого свой. И то, что после просмотра фильма у нас остаётся у каждого свой Довлатов, только чуть более лиричный… и более близкий… - в этом, наверное, главная ценность … А может быть не в этом. Подражая Роману, предоставлю возможность решать этот вопрос каждому индивидуально.
Всем пришедшим на просмотр 16 марта очень повезло - Роман Либеров устроил настоящий творческий вечер. Вступительное слово, совершенно ненавязчиво растянувшееся минут на пятнадцать, настроило всех на соответствующую фильму тональность, а после просмотра состоялся довольно длительный диалог автора с залом. Кстати, зал, несмотря на практически полное отсутствие рекламы и анонсов, оказался почти полон, был абсолютно «в теме», интеллигентно не ржал в голос, но прыскал в кулак, не шуршал попкорном и весьма активно участвовал в постпросмотровом диалоге.
Роман Либеров – довольно молодой выпускник ВГИКА, снял до этого три документальных фильма: о Бродском, Владимове и Олеше, а в настоящее время заканчивает работу над фильмом об Ильфе и Петрове. Картин этих я не видел, и понимаю, что точно хочу посмотреть. Снимает на свои собственные деньги (понравилась сентенция о том, «что нельзя же одной рукой… а другой давать деньги на искусство» - в том смысле, что от властьпредержащих ничего брать не станет) и деньги таких же участников проекта. Большое ему человеческое спасибо за то, что делает что-то настоящее, некоммерческое, для души и при этом является замечательным, добродушным и светлым человеком.
И за Сергея Донатовича Довлатова (у каждого – своего) – спасибо отдельное.
В поисках искренности или Мой февральский Довлатов.
В современной литературе, как и в современном искусстве в целом, слишком размыта грань между искренностью и фальшью. Многие книги не дочитываешь до конца, устав от какой-то излишней натуги, притянутой за уши метафоричности, эзотеричности и прочей мейнстримной чертовщины. Хорошо, хоть противоядие есть. К примеру, Серёжа Довлатов.
Для меня его фигура – неотъемлемая часть образа идеального мужчины. Этакий большой, харизматичный, брутальный до нелепости и добрый до наивности. Говорит просто о сложном, смешно о грустном, коротко о вечном. Настоящий. Без пафоса. Без натуги.
И ведь чуть больше 20 лет после смерти прошло, а о нём уже добрый десяток документальных фильмов снят. Последний – «Написано Сергеем Довлатовым» Романа Либерова (2011) - даже в кинопрокат запустили. Правда, не ценят у нас неигровое кино. Вчера насчитала на вечернем сеансе 7 человек...
Между тем, кино получилось. Всё на своих местах: и хронологическая достоверность, и прямая речь, и крупные планы, и примитивная анимация, и несравненный вокал Билли Новика, и художественный прием фото-проекции на окружающие объекты, и даже последняя жена Лена вполне на своём месте…
Правда, с некоторыми акцентами режиссёр явно перестарался. Биллисбэндовский лейтмотив «так я катился вниз, так я падал» звучит в картине чаще, чем нужно, словно персонаж – слабый безвольный неудачник, упивающийся жалостью к себе. И это вместо филигранного довлатовского умения смеяться над собой в любой курьёзной или тяжёлой жизненной ситуации.
В общем, смотреть стОит, в любом случае. Даже если «Соло на ундервуде» - для вас пустой звук.
Хотя бы в качестве достойного образца неигрового кино 21 века.
Рядовой сеанс, на котором я побывал, собрал рекордное количество публики, по крайней мере, в сравнении с теми фильмами, которые мне довелось посмотреть в кинозалах за последние несколько месяцев.
Неформатная документальная картина, появление которой не приурочено ни к какой дате, не пропиарено в СМИ и в каком-то смысле случайно, притягивает к себе точно так же, как и проза его главного героя, на которую уже третий десяток лет подсаживается всякий, кому она попадает в руки. Первое, что лично мне вспоминается: жаркое лето 1994-го. Отправляясь в тот год к родственникам в Ростовскую область, я решил захватить с собой только что появившийся трехтомник Довлатова, в надежде полистать его на досуге. Эта фамилия, тогда ассоциировавшаяся у меня только с «Комедией строгого режима», снятой по его ещё непрочитанной повести «Зона», внушала какой-то необъяснимый интерес. Чтобы в итоге сделать Довлатова самым востребованным автором, лучше других заполнившим для меня экзистенциальную пустоту безумных 90-х.
Кто бы мог подумать, что из-за этих книжек у меня в первый и последний раз в жизни случится ожог второй степени. Захватив на пляж первый том (где были, ставшие затем любимыми, повести - «Зона», Компромисс» и «Заповедник»), я завис с ним на несколько часов и пришёл в себя только когда понял, что с моей спиной что-то не так. К вечеру она пошла волдырями. Из трёх недель запланированного отдыха, я большую часть времени пролечился тогда от ожогов. Но не могу сказать, что страдал. Пребывая оставшиеся дни «под домашним арестом», в то время как все остальные купались в речке и загорали, я не просто прочитал весь трехтомник, но сделал этот дважды. От Довлатова, как от жаренных ростовских семечек, было невозможно оторваться. Ведь никто другой не умел так «просто говорить о сложном, так смешно о грустном и так коротко о вечном».
Поэтому я ничуть не удивился, когда спустя 22 года после смерти о нём сняли кино. И самое главное: это сделали влюблённые в него люди. Снимали на фотоаппарат, буквально побираясь по друзьям и знакомым: кто-то давал несколько тыщ рублей, кто-то несколько тыщ баксов, не настаивая на возвращении. Фильм о Сергее Довлатове стал четвертым «томом» Романа Либерова, задумавшего цикл «Поэт в России больше…». Взяв хороший темп, режиссер реализовал за 4 года четыре проекта: «Юрий Олеша по кличке писатель» (2009), «Иосиф Бродский. Разговор с небожителем» (2010), «Один день Жоры Владимова» (2011) и собственно предмет нашего сегодняшнего обсуждения.
Как и Бродский, побудивший Андрея Хржановского снять «Полторы комнаты…», Довлатов стал для Либерова поводом для признания в любви. Как и бывший мультипликатор Хржановский, Либеров активно задействовал в фильме анимацию, оживляя то пожелтевшие фотографии (вот молодой красавец перекинул папироску из одной части рта в другую), то мраморные статуи (вот Ломоносов, над барельефом которого трудился камнетес Довлатов - был и такой факт в его биографии, - вытягивает из-под себя и опрокидывает бутылку водки)…
И вообще Либеров пытается отойти от канонизированного языка неигрового кино, в основном состоящего из говорящих голов и квазидокументальных кадров, где персонажи, зная, что их снимают, автоматически перестают быть естественными, такими, какими могли быть, если бы их снимала скрытая камера. Из говорящих голов здесь только вдова, Елена Довлатова, да и она представлена всего тремя короткими комментариями. Зато очень к месту использован приём, который становится тут едва ли ни ключевым. Режиссёр «метит» портретами Довлатова и теми, с кем он был близок, окна и стены домов и построек, где писатель в свое время появлялся: от зоны в бывшей Коми АССР до Таллинна, от пушкинского заповедника под Псковом до 108-й улицы Нью-Йорка.
Невероятно органичен голос Сергея Пускепалиса, цитирующего от автора щедро представленные (в пределах данного метража) фразы Довлатова. Извлеченные из его читанных-перечитанных текстов, они вдруг начинают жить своей самостоятельной жизнью. Вот песня, сочинённая во время службы в армии, где он писал, чтобы «заработать на колбасу и «Перцовку». Вот матерная реплика в адрес бывшего питерского собутыльника Оси и одновременно будущего Нобелевского лауреата Бродского, который похвалив его повесть в Америке, вдруг, между прочим, заметил: «Мы, кажется, на Вы…»
Довлатов тут, подобно «Влюблённому Шекспиру», прогуливается то по Питеру, то по Михайловскому и вылавливает вроде как проходные и необязательные реплики, чтобы потом обработать и раздарить их персонажам. Многолетнее непечатание заставляло его вновь и вновь шлифовать лежащие в столе тексты, доводя их до того совершенства, аналогом которому может быть разве что гениальная простота поэзии (ну, типа: «Мой дядя самых честных правил…»). В процессе этого бесконечного улучшения писатель даже выработал свои творческие принципы, например, такой: соседние слова в предложении не должны начинаться с одинаковой буквы. Не знаю как у вас, а у меня не раз в жизни случалось замешательство, когда услышав какую-нибудь остроумную, но бородатую фразу, всё время спрашивал себя: это из анекдота или из Довлатова?
Классические телевизионные пятьдесят две минуты, в которые вместили судьбу писателя, так глубоко погрузили в его творческое и душевное пространство, что скорый финал показался почти издевательством. Так хотелось, чтобы всё это ещё длилось и длилось…
