По сюжету главная героиня Нина переживает серьезную утрату - смерть мужа. И меня больше всего меня поразило то, как именно это происходит. С одной стороны, она понимает, что надо жить дальше, работать и возможно завести отношения. А с другой - ей очень сложно. Травма утраты тянется за ней тяжелым грузом и в итоге является в виде призрака мужа.
Нина отпустила его как человека и как личность, но она не в состоянии отпустить утрату. Это хорошо можно наблюдать в эпизоде, где она решила полежать в ванной: призрак мужа пробирается к ней, и она просит его оставить ее в покое хотя бы на время. Позже Нина также находит в себе силы озвучить и признать, что ей невыносимо видеть счастливые пары вокруг и то, как она ненавидит все это.
Конечно, напрашивается аналогия со знаменитым 'Привидением', но здесь есть тонкая грань, Нина переживает и тоскует не столько по конкретному человеку, сколько не может справиться с болью от его утраты, которая не дает спокойно жить, дышать и хоть как то выбраться из этого состояния.
Немного скажу про актеров. Девушку на главную роль подобрали замечательно. Может это грим, или актерский талант, но она реально там выглядит, как человек в депрессии, несмотря на красивую одежду и миловидную внешность. Ей можно ничего особо не делать, просто стоять в кадре, мимика все скажет за нее. Немного смущали густые усы ее мужа, я понимаю, что такая была мода и все такое, но они несколько выбивают из общего лирического настроения фильма.
Моя оценка, однозначно смотреть, хорошее кино 90-х, сейчас такого не снимают.
В 1990-м году режиссёр Джереми Цукер, известный до этого эксцентричными комедиями «Аэроплан» и «Голый пистолет», каким-то образом умудрился снять самый любимый фильм домохозяек (который по силе любви к нему может заткнуть за пояс даже «Красотку») – мистическую мелодраму «Привидение». Этот фильм получил два «Оскара» (сценарий и женская роль второго плана) и вывел трёх актёров в звёзды – Вупи Голдберг (она и получила заветную статуэтку), Патрика Суэйзи и Деми Мур. Ну, в общем-то, обо всём этом знают многие, но далеко не каждому известно, что в том же 90-м был снят другой фильм со сходным сюжетом (мужчина умирает, но возвращается с того света, чтобы помочь своей супруге, которая очень его любит и страшно переживает трагедию).
Это картина «Верно, безумно, глубоко» Энтони Мингеллы, которой он дебютировал в режиссуре. Картина английская, это объясняет отсутствие номинаций на «Оскар», но зато у фильма есть три номинации на премию Британской академии. За лучший сценарий, а также за лучшие мужскую и женскую роли (великолепный дуэт Джульет Стивенсон и Алана Рикмана). В итоге награду из съёмочной группы «Верно, безумно, глубоко» получил только сценарист, а лучшим актёром и актрисой стали участники другого шикарного дуэта – Энтони Хопкинс и Джоди Фостер, думаю, вы и сами догадаетесь, за съёмки в каком фильме они её получили.
Немного расскажу об ощущениях от картины Мингеллы. Очень камерная, без спецэффектов, погонь, криминальных преступлений и прочего экшна. Зритель наблюдает за душевными приключениями. Героиня проходит путь от полной невозможности существования без любимого человека, подавленности горем и опустошённости утратой, до возникновения нового чувства. И проходит его не без помощи умершего супруга. Для этого он и вернулся, чтобы показать ей, что жизнь – это тепло, огонь и переживания, а не замерший вне времени локальный мирок с призраком.
Забавные второстепенные персонажи, бессовестно перетягивающими одеяло зрительского внимания на себя, странные эпизоды, без которых, кажется, можно было бы запросто обойтись и картина от этого не пострадала бы – чувствуется, что режиссёр только ещё пробует своё ремесло на вкус, только входит в раж. Шедевры ещё впереди, уже проглядывает узнаваемый почерк Мингеллы, но пока ещё не найдена собственная манера рассказа.
Слишком «мусорно». Любуясь своей историей, автор не может пока ещё отделить важное от второстепенного, и рассказывает всё, что знает, мешая трагедию с комедией, фарс с анекдотом, фельетон с политическим заявлением, социальную сатиру с драмой одиночества, пронзительные зарисовки о силе духа и милосердии с гэгами из ситкомов.
Я так давно собиралась посмотреть этот фильм Энтони Мингеллы, лет 10, наверное, и вот только вчера собралась. Ради Рикмана, прекрасного, но призрака. Призраки и такими бывают. Когда их играет Рикман. У Мингеллы. Гений у Гения. Можно сколько угодно говорить, что это (наш английский ответ Чемберлену) Цукеру на 'Приведение' со Суэйзи и Мур. Но нет. Это абсолютно иное кино про иную жизнь. Это не мелодрама, не слезовыжиматель, и тут не нужна Вупи Голдберг, чтобы разбавить всю эту драму своим комическим даром. Тут каждый из героев сам себе и Мур, и Суэйзи, и Голдберг.
И непонятно ещё, кто играет филиграннее: Рикман, Джульет Стивенсон (Нина), или все персонажи второго плана, коих масса. Потому что это фильм про большую любовь двух людей, в одночасье оказавшихся по разные стороны бытия (так бывает, внезапно!), да, со слезами и психоаналитическим сеансами, но и с нелепым парадоксальным Лондоном с его King's Kross, и красными переполненными даблдекерами, и прогулками вдоль Темзы, и виолончелистом у дверей кафе, и группой людей синдромом Дауна под присмотром педагога, влюбленного в Нину, и прекрасным паркетом 19 века под изъеденным молью ковром в викторианском доме, где живут крысы и надо спать под 5 одеялами, чтоб не сдохнуть ночью от холода. Да, она такая, эта Англия ( она была такой в 90е, а потом и в 2000е, и ее надо или любить, или ненавидеть, иного не дано). Но Мингелла не соврал ничуть ни про то, как по-свински англичане относятся к польским, итальянским, испанским.. эмигрантам, как им недоплачивают и унижают, и как невозможно жить и дышать, когда скоропостижно умирает твоя любовь, но и жить только потому, что каждый вечер призрак твоего любимого приходит к тебе домой с друзьями- призраками-любителями Чаплина и Китона, чтобы посмотреть видео, потому что 'туда' они ещё не попали, а 'тут' все как при жизни. Когда приходится выбирать: жить прошлым или начинать новую любовь и новую жизнь. И Джейми с Ниной надо окончательно расстаться, и уложить его виолончель в футляр, и помахать ручкой призракам-синефилам. И друг другу.
Это прелестное, просто прелестное кино незабвенного мастера Мингеллы, столь английское, сколь и паневропейское, грустное, смешное, изящное, экзистенциальное, и очень понятное. Великое кино для тех кто рос и воспитывался на Тех Самых Кинообразах от Чаплина и Китона до Годара, Висконти, Калатозова и Лелуша. Для тех, кто дышал с Мингеллой одним воздухом, любил того Мингеллу и его соратников-актеров, которых представил американскому зрителю старший брат Харви MeToo. Вайнштейн, храни его Бог за одно это, как он любил и ценил Мингеллу и как он рыдал, когда того не стало! Счастье, что у нас был мистер Энтони и его фильмы. Ну а Рикман и тут, как всегда, божество, такое трагифарсовое и местами излишне театрализованное, но божество.
Ах, как же пусто без них в киномире 21 века, их уникальность ни повторить, ни заменить невозможно.
Всё дело в том, что любимые – всегда призраки. Кто-то хватается за безответное чувство, не находя устойчивого стержня в себе самом и зыбкой жизни. Кто-то начинает любить, но знает, что влюблённость растает, как мираж, а обрастёт ли плотью этот пунктир по судьбе? Кто-то любит, но видит, что сегодня его любовь не то, что вчера, а завтра дело призрачное. Все мы пребываем в процессе потери; потеряв или не обретя, часто теряем или не обретаем собственную жизнь, каждый день общаясь с призраками несбывшихся надежд. Так что фильм Мингеллы, похоже, совсем не о том, о чём «Привидение» Цукера того же года выхода; это – не о походах с т ого света, это – об опасных свойствах наших чувств.
Героиня фильма – переводчица, помогающая эмигрантам адаптироваться в новых условиях. И это символично: её клиентам, которых она опекает, как детей, приходится стоять на грани двух миров, заново учиться видеть небо, землю, простые вещи – называть их другими словами, видеть их другими глазами. Героиня – музыкант, пианистка, музыкантом был и её ушедший возлюбленный; музыка сближала обоих. Героиня – женщина, некрасивая, но полная того светлого жизнелюбия, которое притягивает мужчин сильнее красоты. Её любимый умер совершенно нелепо, неожиданно; и героине, как в первых кадрах фильма, каждый день приходится выходить не только из преисподней метрополитена, но и из преисподней своего отчаяния. Музыкой, воспоминаниями, своей любовью она одухотворяет опустевший дом. Теперь она находится на грани двух миров, теперь она учится новой жизни; и любовь её просто не может не вернуть умершего к ней. И этот призрак, выкликанный, вымоленный и выстраданный, - безусловно, плод её воображения, но не плод безумия. Он нужен был ей так же, как она была нужна своим клиентам. Начальник, влюблённые в неё мужчины, сестра с племянником, - все, значащие для неё немало, появляющиеся, как побочные герои в пьесе-диалоге, ненадолго, но наносящие какие-то новые штрихи на портрет героини, - были бесполезны, пока она не смогла до-узнать и до-понять ушедшего мужа и проводить его без слёз.
Фильм об умеющих играть полон музыки, фильм о светлых людях, не умеющих долго страдать, полон света, того света, с того неба, которое героиня учит подопечную видеть и называть по-английски. По-настоящему темны только первые кадры; женщина, само одиночество снаружи и всё ещё вторая половинка внутри, считает шагами верстовые столбы моста и верстовые машины по бокам темнеющей дороги, но уже крыльцо её дома освещено; а дальше свет будет любить героиню так же, как – затаённо-нежно – её знакомые мужчины, будет окружать линии тела и предметы спелым солнечным теплом. Приближающееся яркое красное пятно двери в обрамлении влажной от ночного света садовой зелени перетекает в пятно солнечного света, обрамлённого уже зеленью древесных верхов, дневным окном. Таких буквально экскурсионных следований камеры по самым красивым уголкам отнюдь и заведомо не пейзажных, не экскурсионных мест будет много, и их не замечаешь специально, они приходят и уходят словно сами собой, обыденно. Так и получается, что картина, как и женщина, красива только где-то «на третий пригляд». Все потом отметят это особое привлечение внимания к красоте мира в фильмах Мингеллы; но после будут батальные полотна, а это – это этюд. Будут миры, а это – мирок.
Алан Рикман позже в интервью перед камерой говорил, что в первый день съемок Мингелла, собрав всех, просто попросил «помогите»; напряжение отпустило, ибо помощь всегда радостна. Первый полнометражный фильм режиссёра, по собственному сценарию, с актёром, который после ещё тогда свежего «Крепкого орешка» стал невероятно знаменитым. Звезда одного взошла, звезде другого ещё суждено было взойти: впереди был «Английский пациент», трагедия большого размаха. «Верно, безумно, глубоко» - фильм камерный, фильм, созданный режиссёром-драматургом и одушевлённый актёром (до самого конца карьеры и жизни) театральным, не переигрывавшем, нет, но игравшем так, чтобы было видно, слышно, проникающе кому-то из дальнего ряда. Джульет Стивенсон, такая же необычная, нестандартная, с тем же знанием силы голоса, с тем же умением улыбаться по-особенному и ощущать лицом невидимый пух одуванчика, переменчивое дуновение эмоции, составила прекрасную пару. Первый фильм получился верным, немного безумным, и, безусловно, глубоким. Верным оттого, что никому не приходилось переступать через себя, оттого, что на площадке царило уважение, как опять же вспоминал Рикман, и уважение, вещь глубокая и основательная, отличная от простой химии, рядом не стоящая с суетой и выяснениями отношений, прошла нитью через всю историю. Безумным, совершенно безумным в фильме получилось то, что смерть стала основой практически комедии, комедии светлой, воспевающей жизнь и родство душ, безумным, но опять же верным и глубоким получилось это состояние абсолютной реалистичности фантазии и абсолютной волшебности реальной жизни.
Оно понятно, первый фильм. Как задалось, так и дальше пошло. Началось выжиманием соплей, и закончилось, в общем-то, Английским пациентом, квинтэссенцией соплевыжимания. У тётки, которую называют девушкой, и девушкой красивой, хотя она страшна, как крокодил, помирает возлюбленный. Причём комично, как-то там от боли в горле, скорее всего, анафилактический шок, а в больничке тупо адреналина под ручками не было. Короче, тётка в горе, но ей сильно горевать не дают. Она типа харизматична, и вокруг неё, как вокруг мёда, роятся мухи. То скачет трататуй подвыпивший поляк-эмигрант (тётка занимается адаптацией эмигрантов, а в качестве хобби поигрывает на пианинах). То вдовец заглядывает, не надо ли чего. Начальник и тот глаз положил, да не по нему пирог. Сожителя тётки играл-таки сам Алан Рикман, Царство ему Небесное. Харизматичный красапет всё-таки был. Кто ей после этого нужен? Посему тётка рыдает, зовёт любимого, и тот берёт и приходит. Заклинала ж Ивановым днём.
Тётка всё это, конечно, сама выдумала. Но выдумка её живая и объёмная оказалась. Её бы в психушечку, но она же дома заперлась – всю неделю прогуляла, на работе не показывалась. Миловалась с трупиком возлюбленного, скакали они, аки козы, а потом… потом она типа многое поняла. В общем, стандартный исход, вполне предугадываемый. Но местами прям таки взрыд берёт.
Фильм очень английский, надо сказать. Это американцы заботятся, чтоб тётки были красивыми, чтоб были красивые интерьеры, чтоб всё было красиво. Тут всё примерно как английский завтрак и обед – мясо непрожарено, овсянка какпопалошна, абы была. Химии между какими бы то ни было героями не чувствуется, всему надо верить. Всё типа очаровательно непричесано. Чтоб было совсем красиво, оператор солнышка подпустил, в окошечко камеру на природу насовал. Диалогов на природе тоже подпущено, и даже ребёночек родился, типа символ новой жизни, которая у тётки непременно будет.
В общем, фильм слащавый, но если уж очень нечего делать или ты снейпоман – можно и посмотреть.
Мои любимые — призраки. Так же и с ним. Его любимые — тоже призраки.
Хана, Английский пациент.
Всё дело в том, что любимые – всегда призраки. Кто-то хватается за безответное чувство, не находя устойчивого стержня в себе самом и зыбкой жизни. Кто-то начинает любить, но знает, что влюблённость растает, как мираж, а обрастёт ли плотью этот пунктир по судьбе? Кто-то любит, но видит, что сегодня его любовь не то, что вчера, а завтра дело призрачное. Все мы пребываем в процессе потери; потеряв или не обретя, часто теряем или не обретаем собственную жизнь, каждый день общаясь с призраками несбывшихся надежд. Так что фильм Мингеллы, похоже, совсем не о том, о чём «Привидение» Цукера того же года выхода; это – не о походах с т ого света, это – об опасных свойствах наших чувств.
Алан Рикман позже в интервью перед камерой говорил, что в первый день съемок Мингелла, собрав всех, просто попросил «помогите»; напряжение отпустило, ибо помощь всегда радостна. Первый полнометражный фильм режиссёра, по собственному сценарию, с актёром, который после ещё тогда свежего «Крепкого орешка» стал невероятно знаменитым. Звезда одного взошла, звезде другого ещё суждено было взойти: впереди был «Английский пациент», трагедия большого размаха. «Верно, безумно, глубоко» - фильм камерный, фильм, созданный режиссёром-драматургом и одушевлённый актёром (до самого конца карьеры и жизни) театральным, не переигрывавшем, нет, но игравшем так, чтобы было видно, слышно, проникающе кому-то из дальнего ряда. Джульет Стивенсон, такая же необычная, нестандартная, с тем же знанием силы голоса, с тем же умением улыбаться по-особенному и ощущать лицом невидимый пух одуванчика, переменчивое дуновение эмоции, составила прекрасную пару. Первый фильм получился верным, немного безумным, и, безусловно, глубоким. Верным оттого, что никому не приходилось переступать через себя, оттого, что на площадке царило уважение, как опять же вспоминал Рикман, и уважение, вещь глубокая и основательная, отличная от простой химии, рядом не стоящая с суетой и выяснениями отношений, прошла нитью через всю историю. Безумным, совершенно безумным в фильме получилось то, что смерть стала основой практически комедии, комедии светлой, воспевающей жизнь и родство душ, безумным, но опять же верным и глубоким получилось это состояние абсолютной реалистичности фантазии и абсолютной волшебности реальной жизни.
На фильме так по-английски нет плёночки лоска, он шершав, непричёсан, как жизнь, в которой слёзы меняются на смех так часто, юмор так ненарочит, а мило-слабая женская отвага так похожа на оскал игрушечного кота перед крысой. Он словно мечта англичан пошутить на похоронах, где шутить нельзя; он – вечное человеческое «он бы не хотел, чтобы я», он – видео постмортем, которое не пугает и пугать не может, ибо любая подобная фотография была актом любви, не убивавшим живого рядом с мёртвым, но воскрешавшим мёртвого для последнего «прости». Фильм об умеющих играть полон музыки, фильм о светлых людях, не умеющих долго страдать, полон света, того света, с того неба, которое героиня-переводчица учит иммигрантку видеть и называть по-английски. По-настоящему темны только первые кадры; женщина, само одиночество снаружи и всё ещё вторая половинка внутри, выходит из преисподней метро, считает шагами верстовые столбы моста и верстовые машины по бокам темнеющей дороги, но уже крыльцо её дома освещено; а дальше свет будет любить героиню так же, как – затаённо-нежно – её знакомые мужчины, будет окружать линии тела и предметы спелым солнечным теплом. Приближающееся яркое красное пятно двери в обрамлении влажной от ночного света садовой зелени перетекает в пятно солнечного света, обрамлённого уже зеленью древесных верхов, дневным окном. Таких буквально экскурсионных следований камеры по самым красивым уголкам отнюдь и заведомо не пейзажных, не экскурсионных мест буде много, и их не замечаешь специально, они приходят и уходят словно сами собой, обыденно. Так и получается, что картина, как и женщина, красива только где-то «на третий пригляд». Все потом будут отмечать это особое привлечение внимания к красоте мира в фильмах Мингеллы; но после будут батальные полотна, а это – это этюд. Будут миры, а это – мирок.
С появлением в доме мёртвого дом оживёт, а потом и отпустит, как отпускает пленника крепость, эта странная крепость с вечно по забывчивости незакрытой дверью. Впрочем, она сама не могла быть долго закрытой, она, переводчик в английскую жизнь, переводчик в жизнь из смерти. Музыкант потеряла музыканта, но волшебница нашла волшебника. Камера в начале выделит, осмотрит, представит каждый предмет, но позже заставит забыть о мелочах, уступит речи, а фильм уступит место спектаклю. Классический, выпуклый диалог, словно снятый камерой со сцены крупным планом, диалог с музыкальными вставками, с опорными точками, на которых полагается аплодировать или замирать с выступающими на глазах слезами. Диалог, изредка прерываемый выходом и уходом за кулисы побочных героев. Театр, снова сменяющийся кинофильмом, в котором сцена приветствия из-за стекла тех, кто жив и нуждается в помощи, зарифмуется со сценой прощания тех, кто уже мёртв, и, к сожалению, не может помочь двигаться дальше. Пронзительным стихотворением всё закончится до финала, как началось после начала стремительным объятием. Но в памяти почему-то остаётся звучать совсем непричастная фильму, инородная строчка: сквозь пелену и пасмурную полночь спешишь ко мне на помощь, чтобы предупредить неверное движенье. Таково свойство любви: даже уходя, уступая, она никогда не проходит. И при этом неважно, стоят ли рядом с нами во невидимой плоти наши ушедшие, или же мы сами согреваем себя неумирающей памятью о них, логически завершая, как неоконченные повести, недосказанное ими.
Режиссёр и актёр теперь это точно знают, но нам не спросить.
Если бы не Алан Рикман, я бы не обратила внимания на этот фильм. Сейчас думаю, что немного бы потеряла.
Нина потеряла любимого мужа. Она пытается жить дальше, но у неё, казалось бы, не слишком получается. И когда Джейми возвращается к ней - всё такой же любящий, заботливый, искренний - поначалу счастью Нины нет предела. Они проводят всё время вместе - забыта работы, забыты друзья - и, кажется, так могло бы продолжаться и дальше. Но на этом любовь заканчивается и начинается совсем другая история - о женском двуличии и бесчувственности, о беспримерном эгоизме и нежелании понять другого. Нина очень легко рушит отношения с мужем, и кидается в новый роман с человеком, который, в отличие от Джейми, жив. При этом никаких угрызений совести она не испытывает, никакого ИНТЕРЕСА к вернувшемуся мужу у неё не было и в помине. Он ей быстро надоел, от прежней 'любви' не осталось и следа. Если кто и любил, так это Джейми. Нина толком с ним даже не попрощалась, свалил - и замечательно. До неё так и не дошло, что он вернулся и жил на этом некомфортном для него свете только ради неё. Нина пошла по жизни дальше, а муж - так он ведь уже умер, что думать о нём и его чувствах. Последние кадры, где Джейми смотрит на свою супругу в объятиях другого, расставляют всё по своим местам. Рикман одним взглядом передал и боль, и ревность, и страдание. Конечно, он её простит. Конечно, Нина никогда не почувствует за собой никакой вины. Но от всей этой истории остался горьковатый привкус. 'Привидение', где героиня Деми Мур осталась верна умершему возлюбленному, на мой взгляд гораздо больше претендует на романтику, чем этот фильм о том, что любовь, оказывается, можно очень быстро забыть.
- Ты замечательная девушка. Я рассказал своей жене о тебе.
- Джордж, простите, но я думала, ваша жена умерла...
- В 1978 году. Я с ней до сих пор разговариваю.
Талантливый режиссер с музыкально звучащим именем - Энтони Мингела - снял прекрасный фильм, тихий, пропитанный инструментальной музыкой, наполненный размышлениями о жизни и смерти. Он не похож на бенгальский огонь, бросающийся в глаза визуальными эффектами; скорее - на свет настольной лампы, которая светит и даже согревает теплом.
К любящей жене (Нина) возвращается недавно умерший муж (Джейми). Поначалу безумно обрадованная Нина со временем понимает, что, отказываясь признавать смерть, она отталкивает и жизнь от себя. Недаром в фильме даны обе стороны жизненного цикла: и смерть, и рождение новой жизни.
Героине приходится делать нелегкий выбор. Жизнь побеждает, ведь Нина жива и способна на новое чувство. Хотя выбор этот дается ей ох как нелегко. Джульет Стивенсон хорошо показывает ее нерешительность, страдания и сомнения. Чувство же умершего Джейми неподвластно времени. И именно любовь позволяет ему, несмотря на всю боль, отпустить Нину... Блестящий артист Алан Рикман, имея облик живого человека, тем не менее удивительно передает отстраненность и 'потусторонность' героя.
Редко фильм с мистическим сюжетом обходится без спецэффектов. Здесь как раз редкий случай. Джейми не похож на привидение, это дает зрителю осознать, каким близким и настоящим чувствует его Нина, несмотря ни на что, и как это тяжело. Отсутствие спецэффектов здесь - своеобразный художественный ход, от которого фильм только выигрывает.
Картина заставляет задуматься над вечными вопросами, о жизни и смерти, о любви. Хотя она располагает даже не столько думать, сколько чувствовать и сопереживать героям. Душевный и трогательный фильм.
Я целиком и полностью осознаю, что мне не удастся оправдать единственный негативный отзыв об этом кино, но не написать совсем ничего было бы неправильно, а в том, чтобы сглаживать острые углы, смысла я не вижу. Свое настроение могу объяснить только тем, что фильм воспринимается главным образом на уровне эмоциональном, и в моем случае эти самые эмоции вышли совсем не такими, какие могла бы подарить картина такого рода.
То есть фильм, наверное, смотреть стоило, просто он не оправдал возложенных на него ожиданий. Людям, которые увиденное принимают близко к сердцу, перенося на себя и прокручивая в голове то, что происходит на экране, а также трепетно относятся к таким понятиям, как 'любовь', 'верность' и вообще к отношениям 'ОН и ОНА', смотреть нужно с осторожностью. Лично у меня не осталось никакого светлого чувства, правда, и гнетущего тоже, только лишь удивление и тоска.
Наверное, по отношению к сценаристам и операторам претензий быть не может, они достойно выполнили свою работу. Актерский состав, разумеется, на высшем уровне. Не могу сказать, что я в восторге от игры Джульет Стивенсон, но ничего против не имею. Про Него говорить не будем, я думаю, здесь все понятно, как ясно и то, почему многие из нас смотрят это кино. Вопросы и претензии только к режиссуре. Я до сих пор не могу разобраться: фильм непродуман, или недопонят лично мной, или не вписался в мои представления о некоторых вещах, а, может быть, все это сразу? Возможно, человек, снимавший его, разочаровался в жизни, или в его представлении любовь выглядит именно так? Как бы там ни было, той самой светлой истории любви, на мой взгляд, не получилось.
Если вы хотите поплакать, вам это удастся: подходящих моментов предостаточно. Только они, собственно, и были интересными: сцены откровения героини в начале фильма и разговоры тет-а-тет с внезапно появившимся мужем. Начало очень трогательное и многообещающее: Она страдает, не находит себе места, Он возвращается, Они счастливы, а дальше...
Дальше начинает происходить какая-то ерунда. И мы как-то сразу понимаем, кого героиня любит больше: мужа или себя. Казалось бы, потеряла смысл жизни после смерти супруга, обезумела от радости, когда он вернулся к ней с того света. Но ничего, кроме этой радости, не говорит о любви к нему.
Ни разу не спросила, чего ЕМУ стоит находится там, откуда давно пора уйти. Видит, как ОН страдает от болезни и думает только о том, как ей самой жарко. Довольно скоро начинает воспринимать его приход как должное, качать права, в то же время продолжает жить обычной жизнью, с кем-то встречается, принимает ухаживания (удерживая рядом с собой мертвого мужа, как вам это нравится?) и даже на пытается понять того, что ОН находится на этом свете, страдает и не может уйти только из-за нее. Только для нее.
В конечном счете из всего клубка мыслей, впечатлений и эмоций остается ясной и справедливой лишь жалость к Джейми. В том, что он любит свою жену, сомнений нет. Мне думается, что вся эта заварушка с друзьями-покойниками была придумана не столько для того, чтобы скрасить часы одиночества, неизбежные в его случае, сколько для самой Нины, чтобы вызвать в ней негативные чувства по отношению к супругу.
Он действительно хочет, чтобы Нина жила дальше. То, с какой легкостью она соглашается забыть свою любовь, приводит в ужас. Стоила ли игра свеч? Очевидно же, что она любит не столько ЕГО, сколько привычный распорядок жизни, который она потеряла вместе со смертью Джейми. Я просто в ужасе от того, как она обошлась с тем, кто пошел ради нее на это безумие.
Любовь - это самопожертвование, притом взаимное. Здесь этого нет. С его стороны - да, с ее - ни намека (грелка вообще выглядела как насмешка). Я не обнаружила даже диалога между ними. Каждый будто в себе и о своем.
И последнее, не могу не добавить. Этот фильм является еще одним (не помню, каким по счету) подтверждением моего тезиса: 'Алану Рикману не идут усы и борода'. Не потому, что сказывается на мимике (как раз-таки нет), просто Его лицо прекрасно без всяких излишеств.
Несмотря на то, что рецензия отрицательная, советую смотреть. Каждый увидит свое, но что-нибудь увидит наверняка.
Мои ноги устремятся за тобой, но я буду жить дальше…
Нина осталась одна, когда ее муж Джейми скоропостижно умер. Потеряв самого дорогого человека, она не хочет жить дальше, все глубже впадая в уныние и тоску по ушедшему времени, отчаянно цепляясь за былое. Пока в один вечер муж не приходит к ней с того света, что бы помочь вернутся к жизни и отпустить его.
Нереально романтичный фильм. Местами смешной, местами трагический. Он не оставляет гнетущего ощущения только чувство светлой грусти.
Прекрасный актерский дуэт Стивенсон и Рикман. Им веришь. Каждому слову, жесту. От их образов так и веет любовью, грустью, нежностью. А сцена прощания потрясла до глубины души, растрогала до слез.
Смотрите и не сомневайтесь. «Верно, безумно, глубоко» стоит каждой минуты потраченного на него времени.
