Пока Сергей Параджанов окончательно не занял нишу магического сказочника и не прославился на весь мир, он был рядовым работником региональной (по советским меркам) киевской киностудии имени Довженко и выбирать проекты ему не приходилось. Если бы не появились «Тени забытых предков», «Цвет граната», «Ашик - Кериб» и другие изобретательные мифологические шедевры, раннее творчество Параджанова воспринималось бы как пример соцреалистического убожества. Но то, что делалось в 1961 году для трудового советского народа, теперь - коллекционная классика для избранных.
«Украинская рапсодия» ужасна. Сценарий наводит жуть отупляющей глупостью. Актёры бездарны. Сюжет фальшив. Накануне Параджанов снял ещё большую дурость «Первый парень». И как с предыдущим фильмов он не стал тратить нервы на переработку чужих трудов, а сделал то, что требовалось. Другое дело как он использовал свои, тогда ещё, ограниченные возможности постановщика. Если сценарий плох от первого до последнего слова – ничего не остаётся, как «плохое» превратить в «хорошее», Такая вот своеобразная предтеча постмодерна по-советски.
Своим главным учителем в кино, Параджанов называл Ивана Пырьева – одного из первых мифологизаторов номенклатурной идеи киноискусства. В этом плане «Украинская рапсодия» недалеко ушла от «Кубанских казаков», состряпанных по принципу «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». У Параджанова то же яркое изобразительное решение и неуёмный совдеповский пафос. Пасквильная гниль ложных идеалов извращающих правду изображаемых характеров лезет из всех щелей. Но у Пырьева – сюжетный балаган, ярмарка безвкусия, поэтому эстетика имеет некоторое оправдание. Параджанов снимает драму. Про войну. Про любовь. Про силу музыки. Про тупых фашистов. Про вредных американцев. Про ложь на лжи. Снимает и не краснеет, превращая плохой текст в музыкальную феерию на все сто оправдывающую название. Украинские напевы и Бетховен слились в красочном экстазе ярких клиповых вставок разбавляющих вялотекущее движение несуразной истории про Оксану, Антона, Вадима и великую страну, где сердца у всех людей из чистого золота. Не то, что в загнивающей капиталистической послевоенной Европе, где конкурс вокала напоминает торг проституток в подпольном борделе.
С художественной точки зрения фильм может показаться кому-то даже шедевром. Цвет и символика, отдельно взятых, образов – сильная сторона каждой работы Параджанова. В сумме со сценарием и актёрской игрой они, всё – равно, дают кич, но не в этом дело. Чётко осознавая свою элитарность и избранность Параджанов намеренно заставляет презирать картонных персонажей драматической истории, совершая преступление против своих героев и зрителей перестающих верить в то вечное, которое поддаётся на экране снобистскому гоготу. Режиссёр сталкивает форму и содержание, прогибая смысл под грузом эмоциональной холодности и отвращения. Можно прикрываться отвлечённым музыкальном жанром «рапсодии», позволяющей варьировать и фантазировать с помощью элементов киноязыка, но это не поднимает кич до уровня искусства.
5 из 10
