«Так жить нельзя!», – восклицает один из героев фильма «Сладкая банда» в самом финале. Вот только поверить ему, точнее заставившему сказать эту фразу сценаристу и режиссеру Никосу Николаидису, очень трудно. С чего бы иначе тот всю свою творческую жизнь романтизировал всевозможных отщепенцев, выброшенных из нормальной жизни фриков, убийц, грабителей, маньяков и т.д., и т.п., если бы в тайне ими не восхищался? Он ведь даже целый мир для них создал – темный, мрачный, пустынный, но невероятно привлекательный. В этом мире отсутствуют обыватели, в нем нарушаются причинно-следственные и пространственно-временные связи, его жители не имеют понятия о логике и не знают, что такое «завтра». Этот мир имеет только два цвета: черный и белый, причем местами они меняются столь же легко, как стеклышки в калейдоскопе. И в этом мире жить так, как живут придуманные Николаидисом персонажи, не просто можно – по другому просто не получится. Иначе останется только раствориться под каплями дождя в ночном саду – в излюбленном пейзаже греческого режиссера.

Воспринимать историю жизни и смерти четырех грабителей, рассказанную в «Сладкой банде», как криминальную драму будет сущей нелепицей. Даже несмотря на то, что из всех фильмов Николаидиса она кажется самой реалистичной. На самом деле, София, Марина, Аргирос и Андреас существуют в мире фэнтези, пусть он немного и напоминает один из районов Афин. В этом фэнтези существует некий полузаброшенный дом, в котором нашли себе приют три совершенно разных человека: безработный актер, подруга таинственно исчезнувшего преступного авторитета и странная девушка, любящая играть в куклы и грабить супермаркеты. Вскоре к компании присоединяется выпущенный из тюрьмы вор и они… Да, в-общем, ничего особенного они не делают. Не замышляют дело всей жизни, не планируют ограбление национального банка и не совершают покушение на Большого Босса Мафии. Они просто продолжают жить как жили – что-то воровать, кого-то грабить, где-то мошенничать. Но у каждого в шкафу имеется свой скелет, и эти скелеты начинают все сильнее греметь костями.

И вот уже за окном нарисовался угрюмый тип, не отрывающий взгляда от окон, и чувство грядущего пушного белого зверька подкрадывается медленно и неотвратимо. Вот только зверек этот является настолько изящно и грациозно, как впрочем всегда у Николаидиса, что невольно залюбуешься. Да и до его прихода будет еще столько больших и малых дел, совершаемых беззаботной (внешне) четверкой вместе и поодиночке, что скучать будет некогда. По количеству действия «Сладкая банда» превосходит, наверное, все фильмы Николаидиса вместе взятые, обычно ведь у него развитие событий подобно движению мухи в янтаре: ее, конечно, можно взять и куда-то перенести, но лучше положить и любоваться застывшим мгновением. Впрочем, на самом деле действие и в «Glykia symmoria» оказывается обманкой. Все поступки, совершаемые героями фильма никак не влияют ни на их судьбу, ни на заранее известный финал – они суть просто виньетки на изящном фасаде здания, выстроенного Николаидисом по своему проекту, от которого он не отступал на протяжении всего своего творчества. Но виньетки, без которых теряется сама суть строения.

Конечно, как всегда у Николаидиса, не обошлось без шикарных актерских работ. На этот раз не сольных, как у Веры Чеховой в «Эвридике» или у Мишель Валли в «Утреннем патруле», но и квартет сработал безошибочно – или режиссер сыграл на нем, как виртуоз на музыкальном инструменте. Как бы там ни было, два с половиной часа в черно-сером мире «Сладкой банды» пролетают абсолютно незаметно. И пусть мир, созданный Николаидисом, существует в отрыве от реального, пусть он предназначен для бегства от действительности (от которой, собственно, бегут и все герои греческого режиссера), но, черт возьми!, демиургом кир Никос был все-таки замечательным!