Я шёл пустырём по дурной его части,
Я шёл ни за чем, никуда,
Мне было так плохо, что дождь и ненастье
Со вздохом сказали мне 'да',
И дождь прекратился, и высохли лужи,
И я, оглянувшись вокруг,
Ослабил свой галстук и с грустью подумал
О жалкой никчёмности рук...

Что это такое - 'Извините, пожалуйста'? Драма? Комедия? Забава режиссёрская? Потеха для расслабления? Отдых от трудов праведных? Всего понемногу.

Витаутас Жалакявичюс благоговение вызывает своим творчеством, своими творениями. 'Никто не хотел умирать' 1966 года - это и вестерн, и боевик, и драма одновременно. Фильм-классика. Золотой Фонд кинематографа. Ещё бы - Лесные Братья актуальностью партизанской войны с ненавистным коммунистическим режимом в обёртке от Прибалтики Советского Союза исповедью. Как было, что было. Страх и трепет в глазах всех и каждого. С экрана в упоре взгляда. А где ложь? Где правда скрыты? Люди мордовали друг друга ради лучшей жизни. Не щадя! И кто же прав? Вдруг, после 'тогда', сейчас - всё 'шиворот на выворот' стало. Без цензурных окриков, без идеологии - всё иное. Всё иначе. Белое окрасилось чёрным и наоборот, чёрное - белым обрядилось. Кто герой? Кто враг? Теперь ясно? А это, вообще, окончательно? Или спустя 50 лет вновь переосмысление потомкам уготовано?

Однако 'Извините, пожалуйста' в 1982-м у мастера вовсе не об этом. Совсем не об этом.

Витаутас Жалакявичюс для меня - это 'Рассказ неизвестного человека'(1981) по Антону Павловичу Чехову. С Александром Кайдановским, с Георгием Тараторкиным, с Евгенией Симоновой, Людмилой Зайцевой. Драма и мелодрама одновременно. Какие краски, однако задействованы? Адюльтер - выливающийся в обузу. Подобие семейной жизни - но, со скорым тяготением существования. Пресыщение и, - вот уже рутина, скука, раздражение... Господа и слуги. Людские отношения в прозе буден... Что сказать? Торжество наблюдения! Никак не меньше.

Но, 'Извините, пожалуйста' даже рядом не стоял ни с первым, ни со вторым 'фолиантом' маститого маэстро.

А ещё Витаутас Жалакявичюс для меня - это кино не снятое. Точнее говоря снятое, но не существующее ныне. Нет его. Где оно? Есть? Осталось? Кто-нибудь видел? Смыто? Неужели такое бывает? Неужели было? Да-да... Было-было. Речь о классике Владимира Богомолова - 'В августе 44-го...' Сергей Шакуров - в роли капитана Алёхина, Анатолий Азо - в роли 'старлея'-волкодава Таманцева... Розыскники, 'шастающие' по лесам в прифронтовой полосе. Агентов вражеских день и ночь, круглые сутки ищущие... И так как книга - на зубок знакома, каждый шаг этих парней в соответствии с их образом, мимикой, жестом, конвульсией... Шакуров-Азо - это сопоставимые друг другу величины. Но нет их. Нет их на экране. Лишь память, что Витаутас Жалакявичюс 'лепил' их, осталась...

'Извините, пожалуйста' - это бестолковости гимн, на мой взгляд. Именно так. Сатира на обывательщину начала 80-х годов в окраинной пустоши провинциального городка-села Литвы. Беззлобная зарисовка. Констатация, если хотите. Каждый влачит своё существование как может. Персонажей тьма. Возрастная масть - и старики, и люди среднего возраста. Чем живут, чем дышат, чем умиляются люди? Кто-то работой, кто-то чувствами, кто-то любовью к собаке, кто-то творчеством в потугах... И морды иногда даже бьют друг другу, и выпивают на торжествах в застолье праздника, случается. А итог один, итог закономерен - деменция в преклонности лет гарантирована, сужение мира до стен собственного дома... Всё?

Почти.

... Здесь ловят удачу, теряют надежду,
И лень, словно ночь, обнимает любя,
Здесь громко в тиши, здесь в роскошных одеждах
Ты видишь кого бы ты думал? - Себя!
Здесь место для сна, карнавалов, погостов,
Здесь всё для любви и пятнистых зверей,
Отель исполнения желаний: ты просто войди...

Что сказать ещё? Великие тоже иногда отдыхают. Это как раз тот самый случай и есть. Однако встреча с Регимантасом Адомайтисом, Нийоле Ожелите, Александром Кайдановским, Еленой Соловей, Донатосом Банионисом, оставляет всё же приятное впечатление. Россыпь талантов.

6 из 10

Две обезьяны распиливают атомную бомбу. Одна другой:
- А если она взорвётся?
- Ничего страшного, у меня есть ещё одна.

Анекдот из фильма

Жизнь литовского посёлка городского типа времён бархатной советской оккупации, в который наведывается навестить родителей столичный (в республиканском смысле) шансонье.

Формально ни о чём. Оторваться, меж тем, невозможно. Наркотик.

Очень фактурная, очень, как сейчас сказали бы, атмосферная картина. Дымчатая, сырая, медитативная. Завораживает. Получаешь удовольствие от самого процесса просмотра. Без всяких там осмыслений. Вкусный бифштекс в смыслах не нуждается. Испытываешь растительную радость от употребления вовнутрь.

Упоительная лента. Магия. Как у позднесоветского Тарковского, где фактура самодостаточна.

В главной роли, кстати, Кайдановский того самого, сталкеровского разлива, и трёх лет не прошло. Даже специальная ссылка имеется – на доме сельской культуры гордо красуется афиша опальной уже картины, которую к началу всесоюзного проката фильма Жалакявичуса как раз положили на полку.

Актёры первой категории узнаваемости, весь цвет литовского кино и не только. Из общеизвестных, помимо Кайдановского: Банионис, Адомайтис, Соловей, Ожелите.

А ещё музыка Витаутаса Кернагиса, яркой фигуры регионального ландшафта того периода. Кумир там у них, ныне покойник, песни из акустического своего альбома спел для всесоюзного проката по-русски. В умелом сочетании с изобразительным рядом накрывает совершенно. Мурашки, как сейчас принято говорить.

Странно, что фильм этот, по стилю и настроению явно примыкающий к субкультуре хиппи, так и не стал, в отличие от того же «Сталкера», культовым у доморощенных советских её, субкультуры, представителей.

Описав форму, увы, не обойти и «смыслы». Представленное – пир во время чумы в пушкинском его понимании. Завтра конец света. Жизнь перед лицом неизбежного. Эсхатологическое шебуршение. Мораль та же – «и счастлив тот, кто средь волненья…». А апокалипсис, которого, сами того не ведая, ждут участники представления – тривиальный – ядерный.

Кто-то это понимает, другие, коих неизмеримо больше, ни о чём таком и не догадываются. Но чувствуют все.

А этот кто-то – чудаковатый дедушка, то ли отец, то ли отчим главного героя.

На самом деле лента, как и любое талантливое сочинение, для режиссёра так и вовсе единственная по гамбургскому счёту нетленка, неизмеримо больше какой-либо из её составляющих.

Это и осенняя литовская пастораль, и пир во время чумы, и легкая, именно легкая, фрагментарная драма, и еще бог весть что. Или ничего. И бесподобные песенки про незадачливого Кукудиса.

Жаль только, нет нигде в хорошем качестве. Я-то помню на большом экране. Многократно помню. Тех же, кого миновало, искренне жаль.