Новая картина Джона Майкла МакДоны доступна на мировых стримингах, и, судя по ее бодрому сарказму, режиссер снова в форме. Его драмеди о трагических последствиях столкновения западного и арабского мира не щадит никого: ни европейцев, ни аборигенов, ни левых, ни правых, ни зрителя.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Британская светская пара — доктор Дэвид (Рэйф Файнс) и его жена Джо Хеннингер (Джессика Честейн) — прибывает в Марокко в отпуск. Их старый приятель, богатый декадент (Мэтт Смит), живет здесь во дворце посреди пустыни со своим американским любовником (Калеб Лэндри Джонс), который любит устраивать пышные костюмированные вечеринки. Среди гостей — скучающий плейбой-финансист (Кристофер Эбботт), прогрессивная французская журналистка (Мари-Жозе Кроз), похабник-лорд, русские модели и так далее. На пустынной ночной дороге уставший и не очень трезвый Дэвид насмерть сбивает арабского юношу, который собирался то ли ограбить туристов, то ли продать сувенир.
После двух отличных фильмов, снятых в Ирландии («Однажды в Ирландии» и «Голгофа»), и одного никудышного в Америке («Война против всех») Джон Майкл МакДона, он же МакДона-старший, направился в Африку, впрочем, в компании соотечественников. «Прощенный» — также первый случай, когда он написал для себя сценарий на основе чужого материала, взяв одноименный роман Лоренса Осборна, современного представителя почтенного британского подвида литераторов-путешественников, кочующих по отдаленным уголкам планеты с виной белого человека в котомке.
Что с виной все будет в полном порядке, понятно уже по первым секундам. Хеннингеры подплывают к Танжеру на пароме. «L’Afrique», — веско изрекает полиглот Дэвид и отхлебывает джин-тоник. Джо, отложив томик Андре Жида, утомленно снимает с холеного лица дизайнерские очки. Белые герои фильма — очень обеспеченные, прекрасно образованные снобы, презирающие всех и вся, в том числе, справедливости ради, и самих себя. Их ремарки относительно местного населения и культуры по нынешним временам настолько возмутительны, а взаимные обвинения в фашизме настолько игривы, что быстро становится ясно: это не столько мировоззрение, сколько усталая поза, выученный нигилизм, еще одна привилегия в постколониальную эпоху (между тем один из центральных персонажей, как неожиданно выясняется, в юности был леваком).
Название анонсирует не только угрызения, но прощение, и здесь до самого конца сохраняется интрига. Более того, не исчезает она и с финальными титрами, поскольку развязку можно трактовать по-разному. «Прощенный» начинается как сатирическая комедия, потом превращается в почти что триллер — в конце первого акта на сцене появляется отец погибшего юноши в сопровождении еще пары мужчин и предлагает Дэвиду отправиться с ними в пустыню на похороны (так принято). А затем картина сворачивает в любимый жанр МакДоны — религиозную притчу о грехе, мести и искуплении. Все эти грани фильма вырублены резко, даже грубо, особенно сатирическая: большинство героев выглядят карикатурами на самих себя. Причем смехотворны и бледнолицые, и берберы: приезжие предаются излишествам и сочатся ядом, местные тайком плюют им в стаканы и мечтают о снеге. Культурные клише доведены до абсурда — один слуга-марокканец, например, изъясняется почти исключительно туманными восточными поговорками, на что второй советует ему срочно завести Twitter. Это, конечно, сознательный авторский выбор: на фоне такого гротеска человеческие реакции героев — решение мужа поехать в пустыню с отцом убитого мальчика или измена жены — выглядят особенно странно и выпукло.
На плечи Файнса тут ложится многое: он практически единственный в фильме, кому приходится играть, а не позировать, и он заставляет нас почувствовать к своему несчастному, все прекрасно понимающему цинику если не симпатию, то что-то вроде нее — искреннее сожаление, что все так случилось. Остальные артисты просто получают удовольствие: высокомерный Смит, маслянистый Эбботт, злющая Честейн… Одна из самых удачных шуток «Прощенного» в том, что его героиня оказывается детской писательницей в многолетнем творческом кризисе.
Для по-настоящему хорошего фильма в «Прощенном» все же не хватает нюансов: ковбойская стрельба МакДоны во все стороны оставляет мало пространства для маневра и зрителю, и самому автору. Однако радостно, что из собственного многолетнего кризиса МакДона, кажется, выбирается. «Прощенный» даже в самые мрачные моменты не перестает быть остроумным и парадоксально развлекательным кино — то ли сафари, то ли Нагорная проповедь.
