На ТНТ, Premier и других стриминг-платформах идет комический сериал Анны Пармас про семью российского чиновника-коррупционера, угодившую в места не столь отдаленные. Рассказываем, почему казавшийся анахронизмом на стадии продакшена проект вдруг стал выглядеть как едкая антиутопия.
Василий Степанов
Кинокритик, главный редактор журнала «Сеанс»
Ситком Анны Пармас стартует как пышная сатира: то ли от гнева божьего, то ли по вине собственной жадности казнокрад-коррупционер Виктор Верхоланцев (Артур Ваха) получает в лоб чугунным колоколом; перекладина на колокольне, строительство которой он же и спонсировал, треснула в самый неподходящий момент. Вместе с папой семья хоронит и финансовые перспективы. Счета арестованы, будущее туманно. В попытке добраться хотя бы до части криминального наследства вдова, дети и любовница покойного врываются в жизнь давно оставленной им старшей дочери, благообразной работницы ФСИН Алены Неверовой (Анна Михалкова). Ей папа несколько раз пытался всучить 50 миллионов в твердой валюте, но Алена упрямо отказывалась от преступных денег.
У семьи есть номер счета, а чтобы снять деньги в швейцарском банке, нужна контрольная комбинация цифр. Так и не узнав секретный код за чаем с вишневым вареньем, родня сжигает Аленин домик и предсказуемо попадает на скамью подсудимых. А затем по логике комедии, конечно, начинает отбывать срок не где-то, но именно по месту трудоустройства пострадавшей — в исправительной колонии-поселении с экспериментальными методами воспитательной работы, где Алена Викторовна делает из осужденных законопослушных россиян.
«Каждый человек по своей природе добр и хорош, а если нет, его нужно просто подтолкнуть в правильную сторону», — совершенно в духе просветителей рассуждает капитанша ФСИН и заставляет своих подопечных то рисовать на плацу мелками родной дом, обещая в подарок биографию Айвазовского, то маршировать по желтой дороге (как в «Волшебнике Изумрудного города»), то с записной книжкой смотреть многосерийный фильма «Д’Артаньян и три мушкетера» в постановке Юнгвальда-Хилькевича. По ее мнению, судьба леди Винтер может натолкнуть зрителя на полезные размышления, если, конечно, не отвлекаться на усы молодого Боярского.
Колония, в которой царит Неверова, придумана сценаристами «Ольги» и реализована Анной Пармас с очевидной оглядкой на руины постсоветской культуры. Мусорные кучи массового сознания. Помещения колонии засыпаны советским барахлом: книги по домоводству, мебель из ДСП, санитарные плакаты, посуда-хохлома. За кадром группировку «Ленинград» то и дело перебивают «Дельтаплан» Валерия Леонтьева и ВИА «Самоцветы», а в кадре маячит гипсовая копия московского памятника Гагарину авторства скульптора Бондаренко. Тюремная вариация космического супермена венчает стелу, конечно, пониже московской. И не очень понятно, почему он выходит на орбиту именно из мест не столь отдаленных, но символика впечатляющая, особенно в контексте текущего курса на изоляцию.
Еще месяц назад «Исправление и наказание» выглядело бы морально и формально устаревшим произведением: клише на клише, сказка о глупых богачах, увидевших жизнь простого народа и обомлевших. Но теперь за нехитрой коллизией видится конфликт посерьезнее. А именно история стремительного погружения России айфона и «Инстаграма» (еще не признанного порождением экстремистской организации) в архаику.
Детали пыльной вчерашки превращают бесхитростный ситком в дерзкую попытку изобразить ландшафт будущего: один только сделанный из немецкой каски ковш для вычерпывания выгребной ямы чего стоит. Неспроста главным действующим лицом становится работница ФСИН, а конфликтом, запускающим ход сюжета, — отключение чиновных global Russians от денежных потоков. Больше не будет тебе «Билли Айлиш на дэрэ», а будет шнуровское импортозамещение «Вуду пипл». Не будет VIP-номеров, а будет карцер-одиночка. А вместо патчей для лица — натуральная маска из овсяной каши. Пока сын-стартапер обещает охране места в «Газпроме» (хотя какой уж «Газпром»?), а младшая дочь-блогер пилит сторис прямо из отряда, их мама Лида учится ботать по фене и держать в узде кодлу.
Воспитательница Неверова в исполнении Анны Михалковой — своего рода феномен. При взгляде на нее неизбежно вспоминается знаменитая ленфильмовская комедия Сергея Микаэляна «Влюблен по собственному желанию», где очарованная курсами по аутотренингу одинокая библиотекарша, блестяще сыгранная Евгенией Глушенко, брала шефство над страдающим алкашом в исполнении Олега Янковского. В «Исправлении и наказании» партия проспиртованного нонконформиста досталась Тимофею Трибунцеву, чей досрочно освобожденный герой остро реагирует на удушающую заботу и самоупоение одуревшей начальницы, которая, кажется, умеет слышать только себя. Пока Неверова, осточертевшая не только рядовым заключенным, но и коллегам по исправительной работе, с энтузиазмом кота Леопольда ведет свой народ-бурундук по дороге из желтого кирпича в светлое будущее, трибунцевский Иван являет зрителю пример ежедневного гражданского подвига: варит щи, моет посуду, беспечно катается на мотороллере, отдыхает на озере с удочкой и, главное, игнорирует требования начальницы поставить шпингалет в душевой. Освобождение всегда начинается с малого — со способности иметь собственное мнение хотя бы по поводу лицемерного шпингалета.
