Винсент Минелли, известный прежде всего, как король голливудского мюзикла, к концу сороковых уже изрядно томился своей 'легкой' репутацией. Желание попытать счастья в более серьезных жанрах заметно по его фильмографии этого периода, от детективной драмы 'Море травы' до серьезной попытки отразить на пленке уже почти прошедшую эпоху Золотого века американского кинематографа в 'Злых и красивых'. Даже неизменные мюзиклы, рождавшиеся с прежней периодичностью, обрели внятный сюжет и даже нотки трагичности, как, к примеру, в 'Бригадуне', став не просто развлекательным ревю на час, но полноценными, насыщенными историями.
'И подбежали они' можно расценивать, как заявку Минелли на звание драматического режиссера. Яркий и известный актерский состав, семейный конфликт, проблемы маленького городка, неизменный альтер-эго сценариста того времени - писатель в состоянии творческого кризиса - все составляющие для крепкой, трагической, но поучительной истории из жизни одноэтажной Америки. Сумел ли Минелли с толком использовать все эти карты, которые сам же себе раздал? Не очень...
Начало или середина пятидесятых годов, демобилизовавшийся военный, в прошлом достаточно известный, по крайней мере в своей округе писатель Дейв Хирш (Синатра) возвращается в родной городок, где не был уже полтора десятка лет. Сразу по прибытии Дейва встречает его 'любящее' семейство с полным набором замшелых счетов и свар, да и сам он - игрок и любитель выпить добавляет суматохи в окружающие его события. Недолюбленные женщины, недописанные рукописи, шулера, фамильные скелеты в шкафу, любовные соперники с револьверами - из всего этого набора Уайлдер или Кьюкор мигом бы приготовили отличное блюдо. Минелли же мнется, держит паузы и, в итоге, у него получается нечто вполне удобоваримое, но пресное.
Проблема в том, что ни одна из сюжетных линий в принципе не закончена. Даже драматическая концовка смотрится странной отпиской, стоящей в стороне от общей логики повествования. К чему так, достаточно надуманно, разрешать историю, возможно известно только автору и паре киноисториков, но зрителя финальные события могут ввести в легкий ступор. Возникает та же проблема, как и у позднейших минеллиевских 'Всадников апокалипсиса' - режиссер настолько перегрузил фильм линиями, намеками и событиями, что они погребли под своим весом картину и автору осталось только решительным движением руки смести всех персонажей со стола.
Впрочем в изрядной мере фильм вытягивает сильная игра Синатры, в очередной раз подтвердившая разносторонность актера и трагическая, но яркая роль молодой Ширли Маклейн. Хотя бы ради них имеет смысл потратить пару часов времени и погрузиться в амбициозную, но недоделанную драму.
Никогда не возвращайся в прежние места, тем более в лубочную Америку яблочного пирога и единственной автобусной остановки, где ничего не изменилось и не изменится, и единственное новое, что тебя ждет, это новые раны.
Мелодрама Миннелли красива, как красные кабриолеты, в которых целуются парочки на опушке, отведенной для свиданий, и остра, как взгляд голубых глаз на угловатом, жестком лице Фрэнка Синатры. Этот взгляд самого знаменитого человека Америки, в кино упорно игравшего неудачников, - точка притяжения в фильме, снятом без единого крупного плана. Героям просторно в широкоэкранном пространстве кадра, но это - простор пустоты, простреливаемой чужими недобрыми взглядами и непониманием, чреватой подвохом, а то и пулей. Мир несправедлив - простая мораль фильма.
Удивительно лишь то, что снял его Винсент Миннелли, мастер беззаботных мюзиклов, кумир американской глубинки, погубившей его героев.
