Одной из больших премьер Кинопоиска в феврале 2024 года станет сериал «Внутри убийцы» — адаптация детективного бестселлера израильского писателя Майка Омера. В книге действие происходило в США, в сериале оно перенесено в Россию. Историю о поисках маньяка, который убивает молодых женщин, снял Владимир Мирзоев, режиссер «Топей». Мы побывали на съемочной площадке и выяснили, как будут выглядеть российские версии профайлера Зои Бентли и агента Тейтума Грея.
В непарадной части Петербурга, под автомобильным мостом на окраине острова Декабристов, мигают синие огни полицейских машин и скорой помощи. По земле ползет туман, с Финского залива задувает легкий ветерок. Специальные прожекторы освещают место преступления: группа людей в белых комбинезонах склоняется над телом девушки с русыми волосами. За работой криминалистов внимательно наблюдают стоящие чуть поодаль полицейские. Один из них грустно качает головой. Тело фотографируют со всех сторон, на нем видны следы крови. На короткое мгновение фигуры в белом замирают, и тут откуда-то сверху раздается голос режиссера Владимира Мирзоева: «Вероника, ты как? Воздуха хватает?» «Тело» тут же приходит в движение и энергично машет рукой: хватает, хватает!
Девушка, которую играет актриса Вероника Мохирева, — одна из жертв загадочного убийцы. По его следу идут главные герои сериала — психолог-профайлер Зоя Волгина и сотрудник следственного комитета Тимофей Волох. Читавшие детективную трилогию Майка Омера наверняка помнят, что там персонажи носили другие имена (Зои Бентли и Тейтум Грей) и работали в Чикаго. В сценарии сюжет был адаптирован под российские реалии с переносом действия в Санкт-Петербург. Однако авторы подчеркивают, что суть литературного первоисточника остается неизменной: это по-прежнему история о поимке серийного убийцы гениальной женщиной-профайлером, которая всего по нескольким деталям способна воссоздать точный психологический портрет преступника и восстановить ход его действий.
К группе криминалистов тем временем присоединяется Тихон Жизневский, он же Тимофей Волох. Его персонаж носит усы, длинную челку и хулиганскую серьгу в левом ухе. «Я на каждом проекте по возможности стараюсь уйти от своей обычной внешности, — объясняет актер. — Здесь вот, видите, мне усы решили сделать. А про сережку я еще несколько лет назад думал, но тогда идею отвергли папа и брат, только мама меня поддержала. Теперь я снова про нее вспомнил и ради съемок пошел и проколол ухо. Но ходить с этой сережкой я не буду. Сниму ее, когда съемки закончатся».
История про сережку вполне может быть байкой. Понять, когда Жизневский говорит серьезно, а когда шутит, почти невозможно. Его выход на площадку сопровождается всеобщим оживлением. По сценарию актеру тоже нужно подойти к телу жертвы, но репетиция чуть не срывается. Вместо того чтобы просто склониться над «трупом», Жизневский присаживается на корточки и что-то тихо говорит коллеге-актрисе. Мохирева, которой нужно изображать неподвижное тело, начинает хохотать — видимо, шутка удалась.
В следующей сцене актер в образе Тимофея Волоха смешит уже одну из девушек-криминалисток. Она явно с ним кокетничает, но их разговор прерывает появление нового персонажа — сурового следователя Апраксина. Оттеснив Волоха, он выслушивает доклад криминалистов и недовольно хмурится.
«Выход Зои!» — командует второй режиссер Надежда Умнягина. Герой Жизневского стучит в окно микроавтобуса, в котором, уставившись в одну точку, сидит главная героиня сериала Зоя Волгина. Через секунду она решительным жестом открывает дверь, выходит из машины и тоже направляется к месту преступления.
Зою играет актриса Анастасия Евграфова, и нам чуть позже она рассказывает, что при подготовке к роли прочитала не только детективы Майка Омера, но ту литературу о профайлерах, которую можно найти в России: «Есть отличный сериал „Охотник за разумом“, он основан на книге Джона Дугласа и Марка Олшакера. Я его, естественно, посмотрела. А еще прочитала две другие их работы, где они на конкретных примерах объясняют, как был создан метод анализа личности преступника. В России тоже есть такие книги. Я читала „Записки профайлера“ Анны Кулик, Михаила Мостовюка и Евгении Гусевой. Это о том, как вообще составляются психологические портреты, как определить, когда человек лжет».
В детективной вселенной Омера Зои изначально задумывалась как «невыносимый персонаж, который ведет себя так, будто знает все на свете». Один ее взгляд заставляет окружающих чувствовать себя неуютно.
В российском сценарии эти черты остались. Анастасия Евграфова называет свою героиню «человеком, которому сложно контактировать с другими людьми»: «Зоя — социопат, ей в принципе тяжело дается все, кроме работы. Только в ней она находит драйв. Ей действительно нравится ловить маньяков. Работа полностью ее поглощает. Это тот случай, когда профессия накладывает отпечаток на всю личность».
Образ у героини соответствующий. Никаких платьев или юбок: Зоя носит однотонные брюки и джемперы. «Если брать традиционный подход к одежде, то она ходячий антисекс, — смеется художник по костюмам Елена Дронова. — У нее даже нижнее белье простое, спортивное. Она очень закрытая личность, ей некогда думать о том, как она одета. Все ее мысли занимают поиски преступника».
Макияж тоже сведен к минимуму. «Хорошо бы, конечно, однажды дойти до уровня скандинавских сериалов, — размышляет художница по гриму Юлия Шишкина. — Помните Сагу Норен из „Моста“? Там как будто вообще грима нет, видны все неровности кожи, шрам на подбородке. Но наш зритель к такому, кажется, пока не готов. Хотя Насте мы даже ресницы не красим. Точнее, красим, но не тушью, а специальной веерной кисточкой — она дает ощущение естественности. На мой взгляд, чем меньше грима, тем дороже картинка. Но понятно, что этот незаметный, предельно натуральный грим тоже надо уметь делать».
С актрисами, которые играют жертв, ситуация совсем другая. По сюжету убийца бальзамирует тела, превращает их в подобие скульптур и оставляет в общественных местах города. Шишкиной нужно было изучить, как процесс бальзамирования происходит в реальной жизни и какую его часть можно перенести в кино. «Мы встречались с патологоанатомами, изучали разные инструменты для бальзамирования, — продолжает Шишкина. — Узнали, что такое троакар Нельсона, для чего он и куда вставляется, чтобы вытекала жидкость. Изучали яремные вены, искали какие-то не всегда приятные и разрешенные видео о бальзамировании. Очень серьезная была подготовка. Там ведь не просто бальзамирование. Преступник еще и гримирует своих жертв. Это тоже надо было учитывать».
Такому же изучению подверглась и сама работа профайлера. «Нас консультировали сотрудники кафедры судебной медицины ведущего вуза Москвы, — рассказывает режиссер Владимир Мирзоев. — В реальности отдел криминалистики СК работает с приглашенными консультантами, которые оказывают практическую и методологическую помощь в расследовании неочевидных преступлений».
«Профайлеры привлекаются для наиболее значимых и резонансных дел. Отдел психологического анализа в сериале — это художественное допущение. Наш проект ни в коем случае не социальная драма, мы не бытописатели, а скорее, фантасты, сочинители притч и парабол. Но это не значит, что мы произвольно обращаемся с фактами».
Минуту спустя Мирзоев общается с Жизневским и Евграфовой, которые по сценарию должны что-то обсудить возле тела жертвы. «Тут главное не разговор, а переживание, — объясняет режиссер. — Грусть навалилась, понимаете?»
О Мирзоеве все актеры говорят с придыханием. Тихон Жизневский, снимавшийся у режиссера в сериале «Топи», уверяет, что «у Владимира Владимировича с удовольствием сыграл бы даже ножку от стула». Анастасия Евграфова вторит коллеге: «Тяжело найти режиссера, который делает такие подробные разборы и так чутко относится к актерскому аппарату и актерской индивидуальности, как он. Все мечтают с ним поработать. Для меня роль в этом проекте — огромное счастье». По ее словам, в процессе съемок Мирзоев больше погружается в психологию преступника и его преследователей: «Ему важна не только детективная составляющая, не только игра в кошки-мышки с убийцей. По драматургии это, может, и классический детектив, но по жанру, скорее, психологический триллер».
Съемочная смена длится всю ночь, до самого утра. С рассветом по мосту начинают предательски громыхать машины, а члены группы все чаще заглядываются на проступающий из сумерек пейзаж. На другом берегу светятся стадион «Зенита» и небоскреб «Лахта-центр». Городу в сюжете сериала отведена особая роль. Мирзоев говорит, что водная стихия символически связана с работой бессознательного: «Вероятно, потому что жизнь зародилась в воде и только потом, в результате эволюции, выбралась на сушу». Чикаго из книг Омера стоит на одном из больших американских озер — Мичиган. Российский мегаполис на Неве идеально подошел на роль его заместителя. Режиссер вспоминает Гоголя и Достоевского («Преступление и наказание» которого он, кстати, тоже адаптировал для Кинопоиска; ждем в этом году) — русские классики считали Петербург «психоделическим городом, городом-сновидением». Мирзоев отмечает, что в истории о людях с искаженным восприятием реальности без психоделики точно не обойтись. Жизневский формулирует ту же мысль еще проще: «Это город немного сумасшедших людей. Я это точно знаю. Я сам здесь давно живу».
Автор: Ксения Реутова
Фото: Ирина Юльева, Иван Митревич, Антон Вельт
