У этого фильма непростая судьба. Началось все с одноименного сборника рассказов Тамы Яновиц, которая, опубликовав его в 29 лет, приобрела большую известность. Далее сборник трансформировался в сценарий фильма, который был написан специально для Энди Уорхола, приятеля начинающей писательницы. Кажется, Энди решил тряхнуть стариной и вспомнить одну из своих лучших масок, маску кинематографиста и режиссера. Можно только гадать, что получилось бы у создателя самых заунывных лент во всем американском андерграунде, без которых, впрочем, история кино никогда уже не будет полной, но Уорхол некстати умер, и сценарий попал к вечному профессиональному и личному тандему Мерчанта и Айвори, кинокомпания коих успешно его выкупила после ознакомления.

Такой поворот - от Уорхола к Айвори - сам по себе фантастичен. От вечного фикциониста, сделавшего симулякр бойким и хорошо продающимся 'товаром о товарах' до режиссера с тягой к академически повествующему и никуда не спешащему кино, в котором предпочтение чаще всего отдается экранизациям англоязычной классики и модерна, а не тому материалу, из которого делаются банки для супов и гранки для гламурных фото.

Айвори, конечно, молодец. В его фильмографии очень много городов, где он только не снимает свои фильмы, в каких странах и на каких континентах. Но создать свой, совершенно неповторимый Париж или Нью-Йорк он не в состоянии. Нью-Йорк этого фильма обладает специфической логистичностью. Его населяют не то, чтобы лузеры, но точно фрики. Этот город стал культурной столицей мира как раз после Парижа, поэтому облекся не в живописные, а кинематографические одежды. Если Лютецию мы знаем в импрессионистском или кубистическом изводе, а киношный авангард и поэтический реализм несколько запоздали, чтобы полноценно отразить обиталище субкультурных гениев, то Новый Амстердам достиг своего величия, кажется, синхронно с ростом и изменениями кинематографа, который хранит в себе фильмы о Нью-Йорке и фильмы о фильмах о Нью-Йорке. Кажется, некоторые локации этого города таят в себе незримые напластования синема-нарративов, некий невидимый, но визуальный культурный слой, нарастающий от десятилетия к десятилетию.

Но в граде-палимпсесте полным-полно маршрутов, по которым редко ступает нога оператора. Именно такое картографирование предлагается в фильме Айвори. Начинающие художники, продолжающие модельеры и просто дилетантствующие дамочки, которые не хотят мириться с ходом времени, - это своеобразный Город-2, в котором в дизайн-студию надо забираться по какой-то невероятно крутой лестнице и в котором арт-галерея располагается прямо на границе свалки-руины, где роются недвусмысленно бомжеватые темные личности. Этот такой Город-2, в котором все живут ожиданием момента - того момента, когда удастся схватить удачу за хвост, победить этот ускользающий топос, в котором ты только все или ничего. То есть Айвори не снимает о профессиональных неудачниках, но о любителях ожидания, которое длится сколько угодно и позволяет слепить из себя образ неоткрытого гения, неоцененного оригинала. Однако минус фильма в том, что Айвори не вышел из стилистики кино о богемных чудаках. Он снимает лирическую комедию, он ироничен, но не саркастичен, предпочитая сгладить углы и просто полюбоваться милыми персонажами, что в общем-то клишированно. Можно только предполагать, что получилось бы у Уорхола, но совершенно точно он сделал бы фильм изнутри, точно зная то, что Айвори лишь реконструирует. А налет внешнего этнографизма никогда не позволяет понять изображаемое. Но сказать о нем у Айвори получилось почти как и всегда на полноценную отметку 'хорошо'.

7 из 10