Сериал «Чики»: Жаркая кубанская готика с Ириной Горбачевой и Антоном Лапенко

О чем это

По морю колосящейся пшеницы несется фура, груженная фуриями в боевом макияже и мясными тушами. За рулем ее не императрица Фуриоса, а обыкновенный дальнобойщик, накативший по дороге и готовый отправиться в Вальхаллу под хиты евродэнса. Уйти в отрыв не выходит: свободный полет грузовика остановлен притаившейся в поле бытовкой. Три пленницы, одетые по-южному легко, оказываются сперва на свободе, а затем — в участке.

Света (Ирина Носова), Марина (Алена Михайлова) и Люда (Варвара Шмыкова) зарабатывают проституцией на условной трассе «Дон». В глазах жителей их родного, засиженного мухами городка они не шибко отличаются от тех туш, с которыми делили место в холодильнике. Тут все про всех знают. Придешь в банк, а там тебе в лицо скалится одноклассница — она-то при деле, повязала себе зеленый галстук и знай кредиты оформляет. Попадешь в отделение — тебя там примет старший брат-участковый (Антон Лапенко).

Ветром перемен в эту обреченную жизнь врывается Жанна (Ирина Горбачева). Раньше они работали вместе, а потом Жанна вытянула счастливый билет и улетела, захватив сына Рому, в Москву к какому-то белому воротничку. С воротничком не сошлись темпераментами, и вот теперь, год спустя, Жанна возвращается уже на собственном «Мини» цвета «кармен» и с бизнес-планом — открыть в родной глуши фитнес-центр. Ее подруги видят шанс свернуть с опасного маршрута, и скоро весь город встанет на уши: слыханное ли дело, четыре падшие женщины вздумали обрести бизнес и независимость!

В России термин «секс-работница» приживается трудно и долго. Какая же это работа, если даже справку 2-НДФЛ не взять?! Это судьба. «Признайся, тебе это нравится!» — будет кричать Марине мать-кукушка, желая задеть побольнее. Эдуард Оганесян вообще знает, когда встряхнуть зрителя. Подруг прилюдно унижают, отказывают им в праве чувствовать, распоряжаться своим телом и жизнью, брать кредиты, в конце концов. В любой момент их может избить клиент, местный авторитет готов задушить буквально и метафорически, а бывший хозяин Валера ставит на счетчик, даже составил смету на листе А4.

Самые сильные сцены в «Чиках» — те, где экран источает страх, где правда и натурализм отменяют комедийные конвенции (а устроены «Чики», несомненно, как комедия; действие движется от гэга к гэгу, от аттракциона к аттракциону, а сюжетные арки множатся и тянутся куда-то на эпизоды вперед, так что зрителю, в отличие от героинь, становится недосуг думать о будущем). Перед нами российский сериал, которому удалось сделать не просто видимым, а осязаемым целый букет социальных проблем, по дороге не скатившись в назидательность.

Рождение идеи

Эдуард Оганесян придумал «Чик» четыре года назад, лежа в больнице с воспалением легких. Госпитализация давала много времени на размышления — в том числе и о давлении общества на того, кто решил подняться из низов, перестать быть отверженным. «Меня спрашивали: а почему не сделать героинями работниц швейной фабрики? Ребята, это немножко другой старт, немного другое отношение общества. А меня как режиссера интересовал более тернистый путь персонажей к внутренней свободе».

Тема диктовала свои условия. Хотя «Чики» заявлены как драмеди, за жизнь героинь доведется переживать всерьез. В первых сериях нам показывают, как девушек принуждают к бесплатному сексу. Получив отказ, пьяный парень устраивает драку. Система с сутенером, охраняющим своих девочек, не работает. В другом эпизоде героиню кидает на деньги клиент-дальнобойщик. Жанне со всех сторон угрожают местные крестные отцы (но симпатизирует священник!).

Грубая среда, в которой находятся героини, не оставляла варианта снять простую историю успеха: пришлось бы безбожно лакировать действительность — а Оганесян хотел быть предельно честным. Честность в изображении среды потянула за собой курение и мат, неприемлемые для большого российского экрана и живущие сегодня на стримингах.

Вместе с сюжетом Оганесян сразу представил и сеттинг: некий многонациональный городок с Кавказом на горизонте. В действительности, конечно, у городка есть имя и точка на карте — Прохладный, Кабардино-Балкарская Республика. 60 тысяч жителей, 60 километров от Нальчика. Здесь живет мать режиссера.

Южные декорации помогли решить сразу несколько задач. Во-первых, определиться с интонацией. Оганесян хотел раскрыть довольно жесткий сюжет «через призму сочного, теплого юга». Показать его «в оболочке южной мягкости и красоты — некрасивое в красивом». Сегодня «Чик» анонсируют как «главный сериал лета» или «сочный». Залитые медовым светом кадры, пространство, которое может распахиваться и сужаться по велению драматургии, местный колорит (низкие авто, шашлыки, арбузы, поля, мухи) — Оганесян с самого начала видел «Чик» именно такими. «Я в прошлом художник-постановщик, для меня в кино важна фактура. Думая о юге, я представляю себе облезлый нос героя, дорожную пыль. Здесь есть градиенты, тональная перспектива: вдалеке горы, под рукой степи и реки. Получилось бы у меня снять это в ближнем Подмосковье? Не думаю. Другое небо. Я же сразу представил себе: стоят эти девушки, а вокруг них глиняная пыль. И мне показался в этом такой „Тихий Дон“». Да, в «Чиках» тоже есть казаки. Кого там только нет!

Оганесян рос на Кавказе — в Тырныаузе, в Кабардино-Балкарии, часть детства провел в Тбилиси. «На юге все города многонациональные, отчего возникает особый колорит. Помните, был период, когда все ждали, что перестанут снимать кино только про Москву? Я тогда был студентом ВГИКа и думал: надо выбираться из этой столичной оболочки, за ее пределами другая жизнь, более разнообразная».

Тема тесного многонационального городка, где все знают всех и разные культуры приводятся к знаменателю жесткого времени, которое в этих местах, кажется, все то же, что и в 1990-х (Instagram? О нем тут не слыхал никто, кроме вернувшейся из Москвы), в «Чиках» отработана максимально. Казачок Данила (Сергей Гилев), неровно дышащий к Жанне, напоминает своему дяде-сутенеру Валере о том, что она еврейка. Валере такие сведения ни к чему, но для Данилы это проблема, вызывающая не проговариваемый с экрана конфликт чувств. Отец мальчика Ромы (характер их прошлых отношений с Жанной — пока загадка), трогательный и тонкий Костя (Стивен Томас Окснер) — грек. Он отнюдь не изгой, однако человек иной чувствительности, слишком уязвимый для этих краев, герой на обочине.

Нестандартный кастинг

Необязательно смотреть «Чик» с секундомером, чтобы заметить: все героини сериала получают примерно одинаковое экранное время. Даже в промоматериалах Ирина Горбачева, номинально главная звезда шоу, не выходит на первый план. Впрочем, без нее судьба «Чик» могла быть иной. Актриса первой присоединилась к проекту и выразила готовность помочь с финансированием пилота, если что. Но проектом заинтересовалась Mars Media, и в титрах целый ряд мощных продюсерских имен: Рубен Дишдишян, Федор Бондарчук, Вячеслав Муругов. Благодаря вольно снятому пилоту Эдуард Оганесян сумел договориться о том, что берет актеров без кастинга. Режиссер благодарит продюсеров за то, что удалось уйти от распространенной практики, когда кастинг сводится к тому, чтобы свести актера с требуемым типажом. Да и как поможет шаблонность, когда сам проект и его герои нетипичны?

Так второй звездой «Чик» стал Антон Лапенко, актер «Электротеатра Станиславский», известный в первую очередь благодаря своим эксцентричным видеопроектам на YouTube и в Instagram; в сериале он играет участкового Юру (одно из экранных амплуа Лапенко-комика, впрочем, в сериале его роль напрочь лишена эксцентрики). Кстати, снимались «Чики» еще до того, как Лапенко появился в шоу Дудя и стал всенародной знаменитостью.

«Мы с Антоном давно дружим, со ВГИКа. Я знал его актерский потенциал, при первой возможности звал его на кастинг, но его никогда не утверждали. То же самое с Серегой Гилевым. А здесь не было кастинга, просто я решил: Антон будет, Серега будет, Ксюха Радченко (жена казака Данилы, персонажа Гилева. — Прим. ред.) будет — все будут!»

Русский квир

Если история секс-работниц среднестатистического подписчика стримингов не отпугнет, то вот другая линия сериала еще может стать материалом обличительных публикаций. Дело в том, что длинноволосый мальчишка Рома, сын Жанны и Кости, с первых серий переодевается в мамины платья и красится ее косметикой. Эти эпизоды мимо глаз не пройдут: Эдуард Оганесян выстроил особую хореографию. Танцует мальчик, танцует камера, а зритель не может понять: неужто дождались? Под «дождались» каждый поймет свое. Для одних это редчайшая в нашем кино попытка показать героя, который пытается разобраться в своей сексуальности. Для других — тревожный звоночек: неужели и такое теперь можно? Или, быть может, это холодный расчет создателей и всё ради хайпа?

Оганесян так объясняет присутствие этой линии: «Это история о ярлыках. Ребенку нужно давать свободу, ему важен момент самоопределения. А иногда его малейшее действие пристально рассматривается: что мальчик сделал, как он посмотрел, что надел, что поел? И вполне нормальные действия ребенка, которому необходимо изучать мир, могут трактоваться родителями как что-то ненормальное. Дети рисуют города на песке, придумывают вселенные — так почему мальчик не может примерить мамину одежду? Так он познает мир. И это одна из тем, которые мне было интересно затронуть».